– Правильно. Вскоре такие темпоралы просто погаснут, исчезнут.
– И на их месте уже не останется аномалий?
– Да.
– Но откуда берутся разрывы пространства? – спросил репликант.
Любознательность Грея импонировала Егору. На долю Бестужева выпало столько испытаний, что с лихвой хватило бы на несколько жизней. Если оглянуться назад (а он не любил этого делать), то увидишь узкую коварную тропу, вьющуюся по самому краю пропасти. Не было легких путей и однозначных решений. Не было и жизни – только борьба. Часто он вел ее за пределом человеческих сил. Но у него в далеком, потерянном прошлом были друзья. Настоящие друзья. А есть ли они у Грея? Наверное, нет. Репликанты хоть и сумели выжить, но их взаимоотношения строятся на основе рационального сотрудничества. Исключения из правил настолько редки, что Грей определенно заслуживал честных ответов. Быть может, знания, полученные от случайного попутчика, в чем-то изменят его жизнь, мировоззрение, сделают еще более любознательным, а значит, и более человечным?
Здесь крылась дилемма. У любого знания есть и оборотная сторона. Правды, которой владел Егор, репликант не выдержит, однозначно. Сейчас его мир достаточно прост, понятен. Но стоит дать чуть больше информации, и она превратится в лавину. Сомнет рассудок. Посеет в душе сомнения, фобии.
Нет. О рождении темпоралов и роли людей ему знать совершенно не обязательно. Тем более что современные процессы отличаются от тех, изначальных. В понимании Егора существовали две равновероятные гипотезы. Первая перекликалась со злобными утверждениями эшранга, дескать, люди виноваты во всем. Да, мы использовали технологию стазиса как оружие, но первые разрывы пространства и сдвиги времени возникли отнюдь не в зонах боевых действий. Возможно, мы подтолкнули процесс, ускорили его, но не инициировали – это точно.
Грей, сам того не подозревая, задал самый болезненный и актуальный вопрос. Что привело к современному положению вещей? Стихийные силы Вселенной изуродовали лик планеты или же неразумное, безответственное использование технологии, которую мы не понимали, но пользовались ею?
– Я в точности не знаю, как возникают разрывы пространства, – после недолгой внутренней борьбы ответил Бестужев. – В последнее время темпоралы появляются и исчезают буквально на глазах. Тебе нужно запомнить лишь одну важную особенность – их ауры, за редкими исключениями, никогда не пересекаются. То есть всегда можно проложить тропу, даже если перед тобой настоящий энергетический лес.
– Лес?! – неподдельно удивился Грей.
– Да, я видел и такое.
– Где же ты путешествовал?
Бестужев пропустил коварный вопрос мимо ушей.
– И еще одна деталь. Остерегайся применять вблизи темпоралов мощное энергетическое оружие. Действуй осторожно, с умом, тогда останешься жив, пройдешь там, куда другие и взглянуть опасаются. – Егор говорил, не давая Грею задавать встречные вопросы. – Запомни, ауры темпоралов можно использовать в своих целях. Например, укрыться от выстрела или, наоборот, нанести неожиданный удар. Большинство твоих противников не способны воспринимать энергоматрицы. Для них все темпоралы кажутся одинаковыми. И последнее. По границе желтоватых аур можно пройти. Будет трудно дышать, возможно, вырубятся импланты, неприятно, но не смертельно. А теперь давай попробуй сам проложить маршрут.
– Как? Только по показаниям датчиков?
– Да. Роща небольшая. Сканируются все темпоралы. Задача несложная, справишься.
* * *Рассвет хлынул со всех сторон.
Солнце не всходило – оно появлялось в зените, за считаные секунды. Ночь и день сменяли друг друга почти мгновенно.
Ауры темпоралов поблекли, растворились в дневном свете, превратившись в ловушки для неосторожных путников.
– Вот, готово. – Грей транслировал Егору обновленную электронную карту местности с нанесенным на ней маршрутом.
– Что ж, – Бестужев одобрительно кивнул, – неплохо. Теперь возвращаемся к колонне. Чувствуешь, ветер поднимается? Пойдем, как я и говорил, под прикрытием пыли.
– А почему ты велел не трогать сервов?
– Опасно. Уже не в первый раз замечаю: темпоралы реагируют на мощные всплески энергии. Своими глазами видел, как они появляются в местах боев между сервами.
– А как же водородные двигатели БПМ? – тут же забеспокоился Грей.
– Они маломощны, – успокоил его Бестужев. – Реакторы космических кораблей, особенно те, что до сих пор питают установки стазиса, генераторы плазмы, лазерные излучатели мегаватт на двести – вот примерный список устройств, способных спровоцировать появление нового разрыва метрики и как следствие – темпорала.
Переговариваясь на частотах технологической телепатии, они миновали излучину и уже подходили к головной машине колонны.
– Егор, вот ты сказал, что встречался с людьми из легендарного убежища.
– Ну?
– А почему они скрываются?
– Все сложнее, – Бестужеву пришлось не по душе возобновление темы, но делать нечего, сам нарвался, нечего было и упоминать. – Они не скрываются. Просто живут в ином временном потоке. Говорят, – он сознательно употребил это слово, словно лишь слышал версии, но ничего не знал наверняка. – Говорят, в момент массового появления темпоралов, когда произошел первый сдвиг времени, наша реальность как бы расслоилась. В разных регионах время течет по-разному. Слышал ведь о таком явлении?
Грей кивнул.
– А правда, что они использовали какую-то древнюю технологию? Ну, чтобы победить в войне с чужими?
Разговор принимал опасное направление, но Егору не пришлось отвечать на неудобный для него вопрос. Хондийский нерв внезапно встрепенулся, мощно и радостно, однако чувство мгновенно трансформировалось в ощущение тревоги, непоправимой беды, которая уже близко.
Две темные точки показались у горизонта. Они стремительно приближались, росли в размерах, принимая очертания фаттахов – хондийских аэрокосмических истребителей.
Спину окатило ледяной испариной. Бестужев не терял ни секунды. Дальнейшее развитие событий, в его понимании, читалось легко.
– Грей, разворачивай машины! Отходи! Назад по руслу как минимум на километр! Огня никому не открывать! В темпе!
Поздно! Слишком поздно!
Кто же мог предвидеть внезапное появление двух бионических машин?!
Фаттахи шли парой, низко, почти над самой землей, едва не цепляя макушки деревьев. Их пилоты ориентировались по руслу реки, следуя ему, как путеводной нити, используя первый час светлого времени для разведки местности.
«Где-то поблизости вышел из стазиса крупный космический корабль, – догадался Бестужев, провожая взглядом бионические машины. – Скорее всего, потрепанный в бою хондийский крейсер. Для его экипажа несколько веков пролетели как миг. Хонди сейчас напуганы, дезориентированы, сбиты с толку. Они очнулись, погребенные заживо. Наверное, им удалось расчистить один из шлюзов, выбраться на поверхность, выпустили истребители. Теперь пытаются понять, что же случилось с планетой?!»
– Егор, эшранг отказывается поворачивать назад! Он требует продолжить движение! – пришло сообщение от репликанта.
– Грей, если надо – пристрели его! – ничего не объясняя, огрызнулся Бестужев. – Уводи колонну!
– А ты?
– Я следом! Действуй!
Нет. Уже никому не спастись… Бестужев единственный представлял последствия появления фаттахов. Если они ввяжутся в бой с сервами, то появления новых темпоралов уже не избежать!
Пара истребителей шла на антигравитационной тяге, двигаясь на предельно низкой высоте и скорости. Пилоты, совершенно незнакомые с особенностями современного выживания, совершали плавные маневры, сканировали местность, собирали данные.
Вот и излучина.
Егор обернулся. Колонна из семи машин начала разворачиваться, но слишком поздно – одичавшие боевые сервы заметили появление хондийских истребителей. Созданные в целях войны, они не утратили программного смысла своего существования, не важно, сколько времени минуло с тех пор, как им были установлены цели и задачи.
Первая очередь, выпущенная из импульсного орудия, разминулась с фаттахом, ударила в склон холма, по другую сторону русла.
Дико заверещали амреши. Снаряды перерубили ствол дерева, в кроне которого прятались полукровки.
Фаттахи огрызнулись лазерными разрядами, озарились сполохами от работы реактивных двигателей, легко, стремительно набирая высоту, и тут же, совершив боевой разворот, ринулись в атаку, обрушив всю огневую мощь на позиции сервов.
* * *Бой вспыхнул, как лесной пожар.
На правом берегу, подожженные шквалом лазерных разрядов, уже пылали деревья, огонь валом катился по склону, пожирая кустарник.
Среди языков пламени промелькнули силуэты боевых машин. Их броня рдела вишневыми рубцами попаданий, но уничтожить штурмовых сервов не так-то просто – нужно знать уязвимые места.