Виктор едва не заскрипел зубами. Этот ублюдок ведет себя у него в кабинете так, словно он тут хозяин. И ничего нельзя сделать! Это не рецидивист Лютенцов, к которому можно применить поправку двести семь! Формально ее можно использовать и тут, но начальство вряд ли одобрит, а общественность поднимет такой крик, что с карьерой можно будет распроститься.
Если Смоляков не расколется, конечно. А он не расколется. «Амурский тигр», мать его!
Виктор задал еще несколько малозначащих вопросов. Доцент отвечал вежливо и спокойно, не проявляя признаков волнения.
– Все, вы можете идти, – сказал, наконец, майор.
– Всего хорошо, – Смоляков поднялся и ушел. А Виктор смотрел ему вслед и чувствовал, что встретиться им еще придется. И очень скоро.
* * *На Ленинградском вокзале было людно. Само здание вокзала, перестроенное последний раз двадцать лет назад, высилось ослепительно белым айсбергом среди беспокойного моря спешащих людей. Со всех сторон наваливался шум – гудки отходящих поездов, человеческие крики и речь, рокот автобусов и такси и перекрывающий все электронный голос, делающий объявления. Пахло жареными пирожками, пивом и еще почему-то соленой рыбой.
Владимир прибыл на вокзал после двух часов пребывания в метро. Он пересаживался с ветки на ветку, менял направление движения, несколько раз проскакивал в закрывающиеся двери. И лишь когда убедился, что ретивый майор с цепкими и умными глазами не установил за ним слежку, поехал на вокзал.
Впереди – поездка в Санкт-Петербург. Утомительная, но необходимая.
Пройдя торговую зону, где в глазах рябило от разноцветных рекламных щитов кафе, закусочных и магазинчиков, предлагающих продукты и разнообразные товары в дорогу, он оказался у подземного перехода, ведущего к поездам.
Ботинки противно стучали по лестнице, безвкусно выложенной коричневым камнем.
Подошел к турникету и сунул идентификационную карточку в считывающее устройство. Там что-то щелкнуло, загудело. Компьютер принялся обрабатывать данные, содержащиеся на карточке, сравнивая их с теми, что попали в него в тот момент, когда Владимир Смоляков, не выходя из дома, бронировал билет.
Одновременно с карточки, которая служит, помимо опознавательного объекта, еще и носителем финансов, будет списана сумма, полагающаяся за проезд по маршруту Москва – Санкт-Петербург в вагоне СВ.
Удобно. И никаких наличных денег.
Идентификационные карточки ввели более века назад. Они заменили одновременно паспорт, карточки медицинского и пенсионного страхования, ИНН и кредитные карты. Благодаря им стало почти невозможно увильнуть от налогов и скрыться от внимательного ока государства. Наличные деньги не исчезли из оборота, но использовались редко, все больше для мелких покупок.
Но удобств от карточек было все-таки больше. Легкость в обращении, отсутствие необходимости возиться с кучей бумаг, и как следствие – экономия от сокращения количества чиновников, которые должны эти бумаги оформлять и визировать. Кроме того, карточку невозможно подделать, и другой человек не сможет ей воспользоваться – каждая активируется только при соприкосновении с большим пальцем хозяина.
Владимир продолжал держаться за карточку. Затем в глубине считывающего устройства что-то завибрировало, и из узкой щели выполз билет, нежно-зеленый, словно первая апрельская листва.
С лязгом открылся замок турникета.
Владимир вытащил карточку. Билет не желал вылезать, словно его кто-то держал изнутри. Только приложив силы, удалось выдрать его из цепких объятий машины.
Когда вошел в турникет, стальные челюсти замка клацнули за спиной, заклинивая проход.
На перроне оказалось пустынно. Поезд вытянулся вдоль платформы, словно громадная зеленая гусеница. Проводники застыли у вагонов синими статуями, точно огромные суслики перед своими норами.
Владимир подошел к вагону, предъявил билет. Проводница – молодая миловидная женщина с падающей на плечи гривой черных волос, заулыбалась, мелодичным приятным голосом сказала «Проходите!».
На фирменном бейджике Владимир прочитал имя «Гульнара». Почему-то стало обидно, что на самой старой железной дороге России, на одном из наиболее знаменитых рейсов, работают не русские по крови люди.
Во внутренности вагона он вступил со смешанными чувствами.
* * *Телефонный звонок резко ударил по нервам.
Виктор оторвался от ноутбука, за которым просидел последние полтора часа и недоуменно уставился на серебристую трубку мобильной связи, которая прямо разрывалась от желания соединить абонентов.
Очень медленно Виктор взял телефон.
– Да!
– Шеф! – Тенгиз орал так, что уху было больно. – Взрыв! Еще один! Только что!
– Где? – матерясь про себя, спросил Виктор. От ярости захотелось выругаться, швырнуть мобильный о стену, чтобы он расплескался разноцветными каплями микросхем…
– На Поклонной горе! Они взорвали памятник!
– Быстро ко мне!
Отшвырнув ноутбук, Виктор вскочил из-за стола. На звонок явился дежурный по отделу, выслушал приказ и тут же исчез. Десять минут спустя отдел наполнился движением. Не было суеты, беспорядка, все совершалось спокойно и деловито, но вместе с тем – очень быстро.
Раз допустили взрыв, оставалось ждать звонка от тех, кто его совершил.
Звонок раздался в тот момент, когда все было почти готово. Последовал он на номер ноль два, но техническая служба, предупрежденная заранее, перевела сигнал на антитеррористический отдел.
– … нность за сегодняшний взрыв берет на себя Российский национальный комитет, – говорил приглушенный женский голос.
Техники напряженно замерли у компьютеров. На мониторах что-то мигало, меняло цвета, ползли колонки цифр, похожих на муравьев.
– Сотовый! – выкрикнул один из техников. – Московские радиоэлектронные сети!
– Наши требования, – голос террористки звучал размеренно, словно она делала банальный заказ на доставку товаров на дом, – прекращение дебатов об изменении названия России и предоставление гражданам, русским по крови, исключительных прав.
– Исходящий сигнал берется на Мясницкой улице! Дом семнадцать! – лицо техника вытянулось. – Это же рядом, в двух кварталах! Она издевается над нами!
– Группа, на выезд! – рявкнул Виктор, зная, что по его приказу с места сорвутся машины с сидящими в них оперативниками. – Мы за вами!
Выбегая из комнаты, проверил, как выходит из кобуры пистолет.
За спиной грохотали ботинками подчиненные.
– В противном случае, – продолжала вещать им в спину женщина, ничуть не опасаясь пеленгации. – Взрывы будут продолжаться!
Перила лестницы протестующе визжали под руками, а ступеньки уплывали назад издевательски медленно.
Когда выскочил на улицу, там фырчал мотором раскрашенный в сине-белые милицейские цвета скоростной автомобиль. Обтекаемой формой он напоминал огромную хищную рыбу, и плавником торчала гостеприимно распахнутая дверца.
Виктор запрыгнул на сиденье, услышал, как за спиной хлопнула дверца. В зеркальце заднего вида появилось лицо Тенгиза, суровое и сосредоточенное, с покрытыми бисеринами пота лбом.
– Поехали! – скомандовал майор. – На Мясницкую!
Взвизгнули покрышки, и машина сорвалась с места, словно выпущенная из арбалета стрела. Водитель лихо крутил руль, и здание управления мгновенно осталось позади.
Появилась и стала стремительно убегать назад улица. Троллейбусы и автобусы испуганно жались к обочинам, пропуская милицейские машины. На мгновение Виктор порадовался, что после введения запрета на частный автотранспорт в Москве исчезли пробки.
Поворот, короткий переулок, и вот они на Мясницкой улице. По сторонам высятся огромные здания новостроек, меж которыми сгорбленными старичками смотрятся приземистые здания прошлого и даже позапрошлого веков.
Семнадцатый дом оказывается именно таким – старой постройки.
Оперативники уже были здесь. По их недовольным лицам стало ясно, что они опоздали.
Машина затормозила, и Виктор выбрался на тротуар.
– Ушла, товарищ майор, – подошел командир оперативной группы.
– Вижу, – ответил Белкин и оглядел улицу.
На Мясницкой пустынно – что не удивительно. Большинство зданий – банки и конторы, а они закрыты в субботу. Некоторое оживление наблюдается ближе к Путинской площади, где расположены несколько крупных магазинов.
Но около дома семнадцать – пусто, точно в самом сердце Сахары.
Взгляд майора упал на черную коробочку, хорошо заметную на чистом сером асфальте.
Он осторожно подошел, присмотрелся. Так и есть – сотовый телефон, дешевая «одноразовая» модель. Такие покупают обычно приезжие, которым нужно сделать в Москве несколько звонков.
За спиной послышалось шумное сопение Тенгиза.
– Не побоялась, – с разочарованием в голосе сказал он. – Телефончик бросила и ушла. Вот гады, точно над нами издеваются!