Сэр Оуэн опустил меч, и женщина рухнула на землю. Гэлан сдернул его наземь и ударил по не защищенному шлемом лицу.
— Это ведь женщина!
— Но она ирландка! Да вдобавок с оружием. Мы здесь для того, чтобы воевать…
— С женщинами? — Гэлан готов был взорваться от ярости. — Рэймонд! Марк! Эндрю! В охранение! — рявкнул он, а сам встал на колени возле неподвижного тела и принялся ощупывать бесчувственную пленницу.
Гэлан поднял женщину с земли, подошел к коню и, вскочив в седло, пристроил ее у себя на коленях.
— Ну, детка, держись, не умирай!
Рыцарь осторожно погладил ее по голове. Пальцы стали липкими от крови, и он злобно посмотрел на Оуэна. Гэлан сам не понимал себя — подумаешь, кому-то по ошибке проломили башку! Вдруг его обожгла мысль: теперь все решат, будто он променял боевых друзей на бабу, — и он снова обвел своих соратников колючим взглядом, чувствуя, как в нем закипает гнев.
— Из-за того, что вы поленились лишний раз оторвать задницы от подстилок и выслать разведку, потеряно несколько дней и жизни двух ваших товарищей! Похороните мертвых. Раненые пусть едут верхом! — Напоследок он обратился к рыцарю, все еще возившемуся со своей амуницией: — Сэр Оуэн! Возглавишь отряд.
Он крепко прижимал к себе неподвижное тело, шепотом умоляя женщину очнуться, и зажимал рану у нее на голове. Только бы она пришла в себя! Он даже не успел узнать, как ее зовут. Если бы не приказ его суверена, он бы не сунулся в эту Богом забытую страну, а ирландская красотка разгуливала бы сейчас целой и невредимой.
Глава 2
Военный лагерь представлял собой людской муравейник. Кашевары помешивали густое варево, безусые новобранцы старались привести в порядок сбрую и обувь. Несколько женщин слонялись среди воинов.
Раздался перестук копыт вернувшегося из разведки патруля, и все обернулись в сторону рыцарей. Гэлан натянул поводья, вслушиваясь в знакомый шум. Эта привычная суета всегда действовала на него успокаивающе. Аромат жаркого смешался с густым запахом пота, подгоревших на костре бобов и тревожным запахом наступавшей ночи. Гэлан давно, заметил, что в Ирландии по вечерам всегда становится сыро из-за тумана.
Он сердито оглянулся и перехватил множество любопытных взглядов, устремленных на его необычную ношу. Рыцарь спрыгнул с коня. Женщина даже не шелохнулась, и он направился к своему шатру, но остановился, услышав предостерегающие окрики и лязг мечей. Воины окружили огромного белого пса.
— Позвольте, я прикончу его с первого выстрела, милорд! — предложил один из лучников.
— Нет, — остановил его рыцарь. — Тебя ведь зовут Кулхэйн, да? — обратился к собаке Гэлан, любуясь мощными, безукоризненными формами.
Кулхэйн возбужденно фыркнул и неожиданно замахал пушистым хвостом.
Гэлан с облегчением улыбнулся.
— Разойтись! Быстро! — приказал он воинам и снова обратился к Кулхэйну: — А ты, псина, сиди тихо! Сейчас я найду для твоего пустого брюха что-нибудь повкуснее английских пальцев!
Уложив раненую на свою походную койку, Гэлан заботливо укрыл ее меховым одеялом. Он бы с удовольствием позабавился с ней, хотя красотки, вероятно, рано или поздно хватятся — или отец, или муж. Скорее всего это окажется муж. Бабенка смазлива и наверняка замужем уже не первый год. От этой мысли рыцарю сделалось тошно. Черт побери, он ее почти не знает, но все равно не желает делить с другим!
Гэлан легонько встряхнул незнакомку, но она не подавала признаков жизни. С тяжелым вздохом он потянулся к тазику с водой, намочил ткань и начал осторожно промывать рану, заодно стараясь разглядеть ее как можно лучше.