– Не вмешивайся, папа, – отмахнулась мать. Она давно так называла мужа. Они в своей борьбе за жизни детей давно стали не мужчиной и женщиной, а мамой и папой. Стали совсем молодыми… Маме не было и тридцати, когда родилась младшая сестра, Валечка.
Но еще через час и мама взглянула на часы, потеснила Аню у зеркала, поправила гладко причесанные русые волосы и серое, красивое, но единственное выходное платье.
– В общем, я побежала, доча. Тебя ждать никто не будет, но аттестат кому-то надо взять. Может, к танцам успеешь. А мне ребенка укладывать. Не знаю только, букет мне брать или как?
– Я возьму, – повернулась Аня. – Ты иди, я скоро.
Мать всплеснула руками, у отца изумленно расширились глаза. «Аня, Аня», – засмеялась семилетняя Валечка…
Аня вошла в актовый зал, когда второй выпускник получал на сцене из рук директора свою путевку в жизнь. Она неторопливо шла между рядами, и головы всех поворачивались к ней. Это папа мог не сразу понять, чем Аня так долго занималась у зеркала. А одноклассники, учительницы, родители, даже непроницаемая директриса на сцене – они, конечно, сразу поняли. Идет мисс Совершенство. Тонкая, словно летящая, затянутая в черное платье с асимметричным воланом по маленькой груди, с открытой длинной и гибкой шеей, на плечи ложится роскошная иссиня-черная волна. Неяркий блеск на губах гармонировал с загадочным светом черных узких глаз в тонкой подводке. В руках она держала букет алых роз.
…Да, то был ее первый триумф. После него Анна стала профи эффектных появлений. Сколько бы женщин ни было, как бы они ни нарядились, как бы ни накрасились, Анна умела сразу привлечь к себе внимание, отвлекая его от других. Конечно, это всегда требовало много часов или дней подготовки. Но это стоило победы. Да, было по-всякому. Но она научилась считать победы, оставляя в прошлом поражения. На данный момент ее главной победой был Артем. В принципе он и в ее жизни главная победа. На такую она даже не рассчитывала. Но после победы оказалось все очень трудно. Как удержать, как окончательно пленить, что еще сделать… Он с ней и не с ней. Если она однажды перестанет звонить и приезжать, он просто не заметит. Привезет другую. Это такой мужчина – у Анны не было слова «любовь», – просто это такой мужчина, ради которого не жалко жизни – ни своей, ни чужой. Он стоит всего.
Она вспомнила, как вечером он смотрел на стоп-кадр Дины, подумала о том, что они сейчас в одном помещении, возможно, совсем рядом, возможно, касаются друг друга – и попала в грозу. В свою, редко утихающую грозу. Взглянула в зеркальце: и лицо у нее, как у грозы, и волна волос – грозовое облако, и самой страшно от того, что она не может себя укротить. Анна даже не заметила, как вошла в свою квартиру, которую снимала в центре. Сразу, не раздеваясь, прошла в гостиную, где висел на стене телевизор. Сейчас время эфира Дины. Анна всегда смотрела. Это были самые плохие для нее пять минут в сутках. Она не слышала, что Дина говорит, она смотрела, ненавидела, проклинала… И допроклиналась. Ее неправильно поняла высшая сила. Убит муж Дины, а она сама опять свободна. Анна сдержала полустон-полурык. Протянула руку к экрану и провела пальцем по трещине. Это она пыталась разбить телевизор медным тяжелым ковшом. Не получилось. Не получилось у нее, идиотки. Телевизор даже не стал хуже работать. Кому хуже от того, что она колотит по своему телевизору. Если рассказать Артему, он будет смеяться. Возможно, вместе с Диной.
– Будь ты проклята, – сказала телевизору Анна и не стала его включать.
Глава 5
– Накануне первого весеннего праздника – Восьмое марта, – говорила Дина в эфире, – мне очень хочется поздравить всех своих зрителей. И женщин, и мужчин, чьи жизни согреты любовью к женщинам, и детей, для которых всегда главным словом будет «мама»… Если бы зависело от моего желания, вы были бы всегда счастливы. Не знали бы ни горя, ни самого маленького огорчения. Бывает такая жизнь или нет – это уже другой вопрос. Но моя задача и сегодня, как обычно, коротко рассказать вам, что есть за нашим окном, что ждет за порогом, с чем мы не можем примириться, кто не оправдывает наших ожиданий, по чьей вине сейчас есть обездоленные и несчастные. А они есть. И я не поставила сегодня на свой столик букет подготовленных для этой передачи цветов.
…Артем у себя в кабинете курил трубку, глядя на монитор. Он давно бросил курить. Трубку оставил только в рабочем кабинете, был уверен в своей силе воли. И легко мог не вспоминать о ней. Курил он только, когда шла запись завтрашней передачи Дины. Он смотрел на ее крупный, красивый и чувственный рот, на глаза самого глубокого карего цвета. Когда она делает это свое обычное движение: опускает голову, глядя секунду просто на пустой стол, она так переводит дыхание в момент напряжения эмоций, и любому понятно, что тут нет актерства, когда она так делает, а затем резко поднимает взгляд, ее глаза занимают пол-лица… Если бы Артем услышал от кого-то другого эту свою мысль, которая у него возникает в такой момент, он бы, конечно, насмешливо улыбнулся. Но себе не запретишь, и он в очередной раз думает: «Это взгляд высшего существа». Ничего пафосного на самом деле. Никакого обожествления. Он думает о профессионализме. И о чем-то еще, чего он так больше ни в ком и не нашел. Дина выйдет из студии и посмотрит обычным взглядом обычной усталой женщины. Ей дано уложить в эти пять минут чуть больше, столько информации, столько мыслей и такое количество внутреннего пламени, что она выходит совершенно обессиленной. Потом пьет чай в общей комнате, и ее пальцы немного дрожат.
А пока она своим приятным, негромким голосом, который нисколько не похож на голос записного оратора, трибуна, говорит такое… Может, дело даже не в содержании: это обзор событий, по которым не прошелся лишь ленивый из тех, кому за деньги не положено замазывать правду, – да, скорее всего, не только и не столько в содержании. Дело в том, что красивая, успешная женщина, сексапильная и элегантная так жестоко, с таким откровенным презрением, иногда с ненавистью безошибочно чертит круг легализованной мафии, называет имена и должности коррупционеров, известных всем, говорит об их преступлениях, как не скажет никакой обвинитель, если вдруг случится справедливый трибунал. И столько горечи и сожаления по адресу вечных жертв. Просто людей, которые родились не для того, чтобы стать жертвами. И стали ими.
Артем представил себе одного чиновника, который это сейчас смотрит. Они иногда встречаются на встречах, фуршетах. Тот первый всегда идет к Артему с протянутой для рукопожатия рукой и неестественно широкой улыбкой. Это он включает Артема в свой круг, чтобы не прозвучало вот так, на весь свет, его имя. Никому не страшно и не стыдно совершать откровенные преступления. Но любого скрючивает, когда Дина пренебрежительно называет его имя. Вот и это имя прозвучало. Артем не читает тексты ведущих до записи. Откровенную глупость, ляп даст команду вырезать перед показом, правду – ни за что.
«А не фига было», – мысленно сказал чиновнику Артем, прекрасно представляя, как этот тип сейчас звонит по разным телефонам, требует закрыть, запретить, истребить… Идиот. То, что сейчас сказала Дина, – это просто анонс, верхушка айсберга. Если клиент будет слишком нервничать, в ход пойдут такие документы, что его сдадут в первую очередь подельники. В редакции отличная группа разработчиков.
Но на какой-то ковер, возможно, придется пойти. То есть известно на какой. И под этим стерильным ковром столько своей грязи и компромата, что разговор не будет слишком тяжелым. Мысль вышестоящего чиновника всегда такая: «Я просто по мольбе вступаюсь за него, но меня не трогайте». Расправляются не в кабинетах и не на коврах, а в подворотнях, дворах, на улицах и мостах… Но тут уж как кому повезет. То ли Артему, то ли тому, кто не понял, с кем связался. Боялся ли Артем за Дину? Почему-то нет. Она – слишком известное лицо. Именно лицо. Красивое, нежное, женское. Последнему дегенерату должно быть понятно, что это для него страшно аукнется. Если вдруг… Провести связь легко даже простому телезрителю. Кончиться может катастрофой для многих. Такие вещи не решаются в одиночку. Или Артем себя так успокаивает? Но дело просто в том, что он дает профессионалу трибуну. Это ее выбор.
…Однажды, тогда, больше трех лет назад, Артем после записи вошел в кабинет Вадима. Тот сидел за письменным столом и смотрел на уже выключенный монитор. Посмотрел в сторону Артема и явно не увидел его. Он просто еще ничего не видел. Держал в руках сломанную ручку, и руки его дрожали. Он боялся за нее. Так Артем понял, что Дина и Вадим провели ночь вместе.
Глава 6
Тем вечером, в темном и мокром фруктовом саду они какое-то время растерянно стояли над большим лохматым псом, который пытался встать. Пес по-человечески стонал, едва приподнимался на мощные передние лапы и падал опять, в скользкую грязь.