— Скажите, Алекс, это телепатия? — поинтересовался Велецкий.
— Под телепатией понимают мысленное общение двух людей — индуктора и реципиента. Здесь же нет ни того, ни другого. Вернее, оба в одном лице.
— Как так? — удивился Велецкий. — Разве прототип и двойник не два… не две личности?
Бенуа добродушно рассмеялся. Румянец на его щеках заиграл еще ярче.
— Раскрою секрет: нет ни прототипа, ни двойника. Один и тот же человек одновременно и среди нас, и в толще Вселенной. В этом вся соль!
— Но разве можно было без его согласия…
— Конечно, нельзя! — закивал Бенуа. — И все же я это сделал. Иначе бы… Словом, я все поставил на кон и, как видите, выиграл. А победителей, к счастью, не судят!
— Вы считаете себя победителем?
— Абсолютно в этом убежден, — сказал Бенуа.
Вселенский разум
Казалось, это была обыкновенная чернильница-непроливайка. Чернила в ней высохли, растрескались, покрылись плесенью. Похоже, ею не пользовались вечность. Да и кому бы она понадобилась в эпоху шариковых ручек и фломастеров. Никто не смог бы догадаться, что на самом деле это пришелец из Метагалактики.
Потоки радиоволн омывали плесень, выплескивая информацию о людях, населявших Землю. Люди рождались и умирали. Радовались и скорбели. Любили и ненавидели. Иногда они убивали себе подобных, и это, в зависимости от обстоятельств, считалось преступлением либо доблестью.
Люди были способны на самые высокие чувства и самые низкие поступки, самоотверженность и предательство, благородство и подлость. Их ум постигал тайны природы и был скован косностью.
Во множестве миров побывала звездная плесень. В космическом вакууме, раскаленной плазме протуберанцев и ледяных ядрах комет, в атмосфере метана и кислорода, на белых карликах и в черных дырах гнездились ее кристаллические нити. Но настолько противоречивый мир она встретила впервые.
Во Вселенной господствует Закон Устойчивости Добра. Добро равновесно и целесообразно, бесконечно в пространстве и во времени, как сама материя. Добро — основная форма существования Разума. Увы, не единственная… Изредка оно сосуществует со злом. А еще реже зло возобладает над добром.
В человеческой истории было премного зла. Его олицетворяли рабство, войны, инквизиция, чума, фашизм… Но жили на Земле и носители добра — Спартак и Пугачев, Коперник и Пастер, Шекспир и Пушкин. Жили и боролись со злом.
Звездная плесень копила информацию, взвешивая на аналитических весах добро и зло Земли, чтобы в конце концов однозначно определить, к какой из двух категорий принадлежит этот противоречивый мир.
* * *Космос, беспредельная пустыня с редчайшими оазисами жизни и еще более редкими островками разума, не терпит подобий. Людям же невдомек, что ничто не повторяется, что во Вселенной нет эталонов. Они возомнили себя эталоном белкового совершенства и лепили по своему образу сначала богов, а затем пришельцев. Люди тосковали по инопланетным братьям-гуманоидам и не допускали мысли о том, что внеземной разум может принять вид плесени, а летающая тарелка — чернильницы-непроливайки. Им ничего не было известно ни о мыслящих атомах, ни о субстанциях интеллекта. Они пытались проникнуть во Вселенную напролом, через космос, и пренебрегали лабиринтами микромира, ведущими в парсековые дали грядущего.
Но люди рвались в будущее, взывали к Вселенскому Разуму. И звездная плесень, его полномочный и чрезвычайный посол, должна была решить, достойно ли человечество приобщиться к нему.
* * *— Мама, мамочка! Смотри, что я нашла!
— Подумать только, чернильница… Точно такая была у моей бабушки. Тогда писали перьями и макали их в чернила.
— Ой, как интересно! Можно я с ней поиграю?
— Играй… Только очень уж она грязная!
* * *Ни у кого не было такой игрушки! Лика не расставалась с ней. Ложась спать, брала с собой в постель. И всю ночь видела сказочные цветные сны…
Оранжевые солнца сияли в пурпурном небе. Диковинные, но совсем не страшные звери резвились в фиолетовой траве. Отплясывали веселый танец радужные лучи, то сливаясь в переливчатую массу, то рассыпаясь хаосом красочных брызг, то группируясь в ажурные многоцветные решетки…
Проснувшись, Лика пересказывала фантастические сны маме — образно, с многими деталями, словно все происходило наяву и подмечалось вдумчивым наблюдателем.
Мама Лики не знала, радоваться или тревожиться. «Что это, болезненная впечатлительность или слишком живое воображение?» — спрашивала себя она.
— Здоровый, развитой ребенок, — успокоил доктор. — А игрушки тебе снятся? — поинтересовался он у Лики.
— Нет, — ответила девочка. — Мне снятся звезды, но не такие, как на нашем небе, а большие, с дом, и яркие. А я лечу им навстречу, не на самолете, просто так. Быстро-быстро. Звезды расступаются, а я…
— Ну а кошку Мурку ты видишь во сне? Собаку, воробушка?
— Я вижу то, чего у нас нет.
— М-да-с… — развел руками доктор и выписал Лике поливитаминную микстуру.
Прошел год. Лика поступила в школу с гуманитарно-технологическим уклоном. А вскоре маму вызвала классная руководительница.
— Вы сами занимаетесь с дочерью? — спросила она недовольно.
— А что, Лика плохо учится?
Учительница нахмурилась:
— Наоборот, слишком хорошо. Вчера у доски принялась рассуждать об афинной системе координат и о каком-то биективном отображении. Отвечай, Лика, это мама научила тебя биективному отображению?
— Не-а, я сама!
— Ты хоть знаешь, что оно означает?
— Конечно. Это когда одновременно сюръекция и инъекция…
— При чем здесь уколы? — рассердилась учительница.
— И вовсе не уколы, а простое вложение, — пожала плечиками Лика.
— Какое еще вложение?
— Ну взаимно однозначное отображение множества А в множество Б. Неужели не понимаете?
— Как ты разговариваешь с Анной Павловной, нехорошая девочка?! — огорчилась мама.
* * *Восьмилетнюю Лику приняли в университет. На этом настояли ученые, исследовавшие феноменальные способности девочки. Споров было великое множество. Сумеет ли организм ребенка выдержать сверхнагрузки? Не лишится ли маленький гений самого драгоценного — детства?
— Это преступление! — протестовали осторожные. — Вы хотите искалечить девочку, иссушить ее мозг, подточить здоровье!
— Неправда, — возражали решительные. — Лика под надежным контролем. Никакого принуждения, нагрузки дозированы. При малейшем неблагополучии опыт будет прекращен.
Оптимизм восторжествовал. Лике оказались нипочем премудрости физмата. Сокурсники, вначале не принявшие ее всерьез («Детсад в соседнем доме, девочка!»), были вынуждены признать ее право на студенческое существование; человек, способный растолковать бесконечномерное представление группы Ли и смыслящий в комогологиях банаховых алгебр, заслуживает снисхождения.
И при всем при том Лика оставалась ребенком. Живым, общительным, неусидчивым. Она приспособила математическую теорию игр к своим детским забавам и сумела вовлечь в них весь третий курс физмата.
Лика по-прежнему не разлучалась со старой чернильницей. Кто-то из студентов шутки ради стащил ее и припрятал. Но спустя минуту чернильница снова очутилась в руках у Лики.
Тем временем исследователи получили ошеломляющие результаты. Обычный человек способен усваивать информацию с частотой переменного тока осветительной сети — пятьдесят единиц в секунду. Передав по эстафете биоэлектрический импульс, нейрон отдыхает, восстанавливая силы, несколько миллисекунд и лишь затем пропускает через себя следующий импульс. Нейроны же Лики перебрасывались импульсами со скоростью компьютера — в десятки тысяч раз большей. И что особенно поразило ученых, она мыслила укрупненно, отбрасывая детали в подсознание, оперируя сложными понятиями как элементами, и то, к чему другие приходят путем громоздких логических рассуждений, озаряло ее мозг мгновенной вспышкой.
Наука знала «чудо-счетчиков» — людей, способных оперировать в уме с многозначными числами, запоминать в считанные секунды и затем безошибочно воспроизводить нагромождения цифр. Но никто из них не приблизился к интеллектуальному уровню Лики.
Ученые не были в состоянии объяснить столь невозможные способности. Они лишь приняли их к сведению как факт. Правда, нашлись скептики. Одна из газет опубликовала статью «Существует ли Лика?». Все же ответить на свой вопрос отрицательно автор статьи не решился.
Ни один человек, в том числе и сама Лика, не подумал связать ее феномен со старой чернильницей и не распознал в нем начало долгожданного контакта с Вселенским Разумом.
* * *Если чернильница немало дала Лике, раскрепостив ресурсы ее мозга, то получила взамен во сто крат больше: заглянув в душу ребенка, звездная плесень распознала в ней неиссякаемый родник добра. Надо только открыть ему русло, и он неминуемо превратится в полноводный поток… Люди стремятся к Вселенскому Разуму, а этот разум — в них самих. Они не нуждаются в милостях пришельцев, в инопланетных оракулах, в знаниях, добытых не собственноручно. Человек достигнет всего сам. Если сумеет искоренить зло в своем мире.