Джон Уиндэм Третий резонатор
Диана Френч шла вслед за санитаром в униформе через ухоженный газон. На ее лице отражались нетерпение и нерешительность. Санитар остановился рядом с кустами, за которыми угадывались очертания садовой скамейки, и сказал, указывая пальцем:
— Мистер Хикстон там, мадам.
Диана глубоко вздохнула, взяла себя в руки и медленно пошла к скамейке, на которой, откинувшись, сидел человек в серой пижаме. Его поза была вялой и расслабленной: руки безвольно лежали на коленях, равнодушный взгляд устремлен в пространство. Кто знает, подумала Диана, какие странные, причудливые мысли бродят в его мозгу?
Внезапно ее охватил приступ паники. А вдруг он опасен? Ей сказали, что он перетрудился, «сгорел» на работе. Но таких людей обычно не сажают в сумасшедший дом! Разумеется, он не представляет опасности — иначе бы ей не позволили увидеться с ним в саду, один на один. Диана твердым шагом подошла поближе и, остановившись футах в трех, негромко окликнула:
— Дэвид!
Человек на скамейке встрепенулся, вскочил на ноги и воскликнул:
— Диана!
Он шагнул навстречу, протягивая вперед руки. Диана схватила его ладони, одновременно испытующе вглядываясь в лицо. Ей казалось, что Дэвид должен выглядеть не так, как обычно, она ошиблась — он выглядел как всегда, только лицо было усталым и озабоченным. Диана взглянула больному прямо в глаза, чтобы найти в них подтверждение рассказов врачей. Но она встретила знакомый, вполне осмысленный взгляд безо всяких признаков безумия.
Нервное напряжение Дианы спало, она придвинулась ближе к Дэвиду и обняла его за шею. Она попыталась что-то произнести, но не смогла, из глаз хлынули слезы.
— Мне сказали...— наконец произнесла она,— они сказали мне, что ты... ты...
— Что я сошел с ума?
Она кивнула.
— Так прямо они не сказали, но имелось в виду именно это. Говорили, ты слишком много работал, и произошел срыв. Один из твоих помощников вошел в лабораторию в тот момент, когда ты пытался разгромить ее с помощью кувалды. Вот им и пришлось отправить тебя сюда.
— Да, все это правда, моя дорогая, за одним исключением — я не сошел с ума. Наоборот — это было озарение. Еще десять минут, и я бы с ним покончил окончательно.
— Покончил с чем?!
— С резонатором. Я раскрошил бы его на мельчайшие кусочки, безо всякой надежды на восстановление. Алан пришел слишком рано и все испортил — впрочем, я на него не в обиде. Он же ничего не знал, а со стороны я, наверно, и вправду выглядел как псих.
— Но почему, Дэвид, почему? Зачем после стольких лет работы ты решил уничтожить резонатор?
— Потому что внезапно осознал: если я не уничтожу его, рано или поздно он уничтожит нас.
— Объясни, Дэвид, я не понимаю. Я знаю, что резонатор— это оружие, но...
— Оружие?! Разве извергающийся вулкан, землетрясение или ураган мы называем оружием? Резонатор по-страшнее их всех вместе взятых. Его мощь не охватить разумом. Если я допущу его достройку, он уничтожит земную цивилизацию, причем уже в третий раз.
Произнеся эту тираду, Дэвид снова встретил встревоженный, настороженный взгляд Дианы. Она прикоснулась к его рукаву и мягко сказала:
— Дэвид, ты должен, просто обязан все мне объяснить. Почему ты внезапно прекратил свой многолетний труд — ведь именно это изобретение сделало тебя одним из ведущих специалистов в своей сфере! И что ты имел в виду, когда сказал «в третий раз»?
Несколько минут он молча смотрел на нее. Наконец принял решение.
— Хорошо, я расскажу тебе то, что не рассказывал еще никому. Если об этой истории узнают врачи, они запрут меня здесь до конца жизни.
Это случилось неделю назад. Старик Фоссдайк произносил благодарственную речь от имени военного департамента. Мероприятие было неофициальным — за столом нас сидело только семеро — но и междусобойчиком его не назовешь.
Фоссдайк в своем обычном стиле изливал на нас потоки красноречия, когда внезапно на меня нахлынуло необычное чувство. Тебе должно быть знакомо это ощущение — попадаешь в незнакомое место, а тебе кажется, что когда-то уже бывал здесь. Разумеется, у психологов обязательно найдется объяснение — они могут объяснить все, что угодно. Но в тот раз чувство, овладевшее мной, было необыкновенно сильным.
«Это не просто оружие,— говорил Фоссдайк.— Оно не имеет ничего общего с известными типами вооружений. Это воистину оружие нового поколения. Сбылись мечты ученых — мы открыли луч смерти!» Он сделал паузу.
«Впрочем,— добавил он,— так же как самолет значительно отличается от летательных машин, о которых грезили наши предки, так и резонатор мистера Хикстона — это совсем не то, что мы ожидали увидеть. Мы представляли себе нечто вроде гигантского маяка, от которого во все стороны разбегаются невидимые смертоносные лучи.
Изобретение же мистера Хикстона — это направленный поток невидимых вибраций, разрушающий материю изнутри и превращающий ее упорядоченное строение в полный хаос.
Без сомнения, возможности этого устройства куда грандиознее, чем мы можем сейчас вообразить. Но мы должны отдать должное мистеру Хикстону, которому удалось воплотить в жизнь вековую мечту человечества. Он прекратил войну как явление. С таким оружием война становится невозможной — любые современные виды вооружений несопоставимы с его колоссальной мощью. С этого дня больше ни одна нация не осмелится применить силу...» Фоссдайк продолжал бубнить, но его голос становился тише и тише, словно удалялся. Мои веки налились тяжестью. Я пытался бороться с этой неестественной сонливостью, но с таким же успехом мог бороться с наркозом на операционном столе. Голос Фоссдайка замер вдалеке, мои глаза закрылись, и я остался один. Меня окружала безмолвная тьма, сквозь которую я падал и падал куда-то вниз...
Не могу сказать, сколько времени продолжалось это падение. Оно завершилось так же неожиданно, как и началось. Я снова услышал голос.
«Таким образом, военное превосходство нашей страны становится абсолютным. Теперь, когда мы обладаем этим оружием, ни одно государство Земли не осмелится бросить нам вызов».
Я открыл глаза... Сказать, что я удивился, значит не сказать ничего. Голос принадлежал не Фоссдайку; выступающий говорил не по-английски, но я все понимал. Я увидел огромный зал. В нем не было ни единого свободного места; расположенные амфитеатром скамьи занимали более двухсот мужчин и женщин в одеяниях из мерцающего материала, похожего на шелк. Впереди на сияющем троне с высокой спинкой восседал оратор.
Через несколько секунд мое замешательство прошло. Воспоминание о Фоссдайке потускнело. Я больше не был Дэвидом Хикстоном,. человеком двадцатого столетия. Мое имя было Кис-Тан, гражданин могущественной империи Лемурия. Высокий оратор с суровым лицом, известный мне как Альхай, Великий Канцлер Империи, продолжал:
«Однако всякое оружие — палка о двух концах. Поэтому я хочу сделать два связанных между собой предложения. Во-первых, резонатор в его нынешнем виде должен быть уничтожен. Во-вторых, мы поручим Кис-Тану заняться разработкой новой модели резонатора, менее опасной в употреблении. Когда такая модель появится, она будет принята на вооружение в Лемурии, но с одним условием — употребляться она должна только в крайнем случае и со всеми предосторожностями».
По залу прокатился шепот неодобрения. Могущественная Лемурия с резонатором становилась неуязвимой, и уничтожение существующей модели казалось большинству присутствующих кощунством. Разве можно было отказаться от этого дара бога Ра своему избранному народу?
Несколько голов повернулись в мою сторону, чтобы посмотреть, как я воспринял предложение уничтожить свое изобретение. Я постарался сохранить на лице невозмутимое выражение. Альхай молча окинул взглядом зал, пытаясь оценить общий настрой Высшего Совета. Наконец его глаза остановились на мне.
— Для начала мы выслушаем мнение Кис-Тана,— сказал он.
Я встал и поклонился золотому изображению солнца, сиявшему на стене за спиной Альхая.
— Перед лицом Ра я буду говорить только правду,— произнес я ритуальную фразу.
— Расскажи нам, как прошли испытания резонатора,— приказал Альхай.
Я обернулся к Совету и начал отчет.
— Когда я работал над первой моделью резонатора, мне часто приходилось буквально плутать в потемках. Мы догадывались, что прибор обладал огромной разрушительной силой, но я понятия не имел, как ее измерить. Как вы помните, совет постановил, что испытания должны проводиться за пределами Лемурийской империи. Я и мои помощники, понимая, что эта предосторожность разумна, отправились на юго-запад и после длительного путешествия прибыли в пустынную, слабо заселенную область в нескольких тысячах миль отсюда. Она идеально подходила для испытаний. Немногочисленные туземцы, которых мы там встречали, оказались чернокожими дикарями, а животные по большей части были пресмыкающимися. Мы решили, что резонатор не нанесет особенного ущерба этой жалкой стране, и немедленно приступили к испытаниям.