- Сними шлем, - еле сдерживаясь, велел он.
Тот отцепил фейсгард и перестал быть Барыгой, обратившись в Мариуса Фангейта, сына нынешнего шерифа.
Первым делом Оскар вернул игломет в зажимы.
- Ты откуда свалился?! - выдохнул он наконец.
Оскар отлично знал парня, уважал даже за изумительный талант скульптора-литейщика, сам его многому научил, когда Мариус занимался айсингом...
- Меня Барыга взял с собой, - ответил юноша.
Хорошенькое прикрытие придумал Барыга, сволочь хитрая, подумал Оскар. А вслух спросил:
- Как же ты угодил в такую расчудесную компанию?
- Так ведь никто меня не брал... А он меня пригласил. Помните, я же и с вами просился...
- Я туристов не вожу. А случись с тобой что-нибудь, как бы я глядел в глаза шерифу? Ты же несовершеннолетний...
- Я бы расписку дал...
- Толку с нее!.. И шерифу, я думаю, нужен живой сын, а не расписка. Так что, говоришь, Барыга тебя сбросил, как балласт?
- Нет... - глаза юноши вдруг странно расширились. - Он там...
- Ты что, демона увидел? Где - "там"?
Мариус дрожащим пальцем ткнул чуть в сторону от Свечки.
- Что с ним?
- Н-н-не знаю... Не знаю я! Все случилось так очень быстро...
- Ладно. Садись за руль и правь сам, вези самым малым. Справишься?
Мариус кивнул. Казалось, он сейчас заплачет.
- И успокойся. Ты жив и цел и не подохнешь во льдах, брошенный на произвол, а это, в конечном счете, самое главное.
Парень судорожно кивнул и неуверенно надавил педаль контактора. Оскар включил прожектор. Немного не доезжая Свечки, Мариус затормозил и показал влево от курса:
- Вот здесь мы сняли балласт.
- С аборигеном?
- Да... Это был... ваш участок?
- Мой. Блок потом подберем. Где этот гад подлый?
- Впереди. Но туда нельзя ехать.
- Ладно. Где не проедем, там пешочком пройдем, где не пройдем пешком, там ползком... Бери фару и полезли, - заключил Оскар, натягивая парик и перчатки.
Гад подлый был на месте и уже получил свое, даже с избытком. На ровной площадочке острием вверх торчала странно закругленная, закрученная алмазно-прозрачная сосулька, внутри - серебристый буер и рядом с ним Барыга.
Доигрался, сволочь, подумал Оскар.
Вот и меня однажды могут найти в аналогичном виде, подумал он пять минут спустя.
Мариус все порывался что-то объяснить, но Оскар жестом велел ему не открывать рта. Постояв еще некоторое время, Оскар повернулся и без единого словечка пошел к балластине. Вырезана она была самым что ни на есть варварским способом, воровским манером - все поверхности сплошная муть и сетка мелких трещин. Он взял у Мариуса фару, поставил рядом с блоком, посмотрел с другой стороны, обойдя кругом. Внутри смутно различался свернувшийся калачиком человек. Оскар подобрал какую-то забавную ледышку, валявшуюся возле самого блока, и положил на блок сверху.
- Ни черта не разберешь, - пробурчал он. - Давай, впрягайся. Лебедка сюда не достанет.
...Они затащили блок на платформу, влезли в кабину, сняли теплое. Оскар налил Мариусу спирту, выпил сам и приказал:
- Теперь рассказывай все по порядку.
Парень, хлебнув согревающего, долго дышал, выпучив глаза, наконец начал:
- Он хотел попробовать, нельзя ли на облегченном буере проскочить язык Стеклянной Реки. Как только буер вскочил на него, под ним словно что-то лопнуло, и лед полез вверх... Он выскочил, но лед захватил и его... Все кончилось в несколько минут.
- Понятно. А теперь одевайся и вылезай. Быстрее!
- Господин Пербрайнт, за что?! Клянусь, я не знал, что это ваш участок!.. Если бы знал, ни за что...
- Дурень. Набитый причем. Я сейчас буду менять липучку, а это зрелище для избранных. Минут через десять опять вернешься, и если я буду в ауте - постучишь по морде, покрепче. Понял?
...Когда они уже подъезжали к Ирису, Мариус начал кактус странно, выжидающе поглядывать на Оскара.
- В чем дело, ну? - буркнул Оскар.
- Господин Пербрайнт, можно вас попросить?
- Валяй.
Оскар находился еще под тяжелым впечатлением от гибели Барыги, в этом состоянии его можно было просить о чем угодно, даже сжевать треугольный буерный парус, и мальчишка это почувствовал.
- Не говорите обо всем этом маме... Отец так или иначе все узнает, а мама...
- Договорились. Скажешь ей, что был у меня в мастерской, - ответил Оскар, и Мариусу заметно полегчало. - Кроме того, мы с твоей матерью обычно ходим разными курсами.
Они помолчали, а потом Мариус спросил:
- Вы помните, как выглядел буер в этом сталагмите?
- К сожжению, да.
- Он похож на язык пламени. Понимаете, форма течет вниз и одновременно - взметается вверх, тут все дело, вся заковыка - в спирали. И в парусе буерном, острым углом вниз направленном... Это был бы чудесный памятник погибшим во льдах...
- Эта скотина - памятник?! - воскликнул Оскар. - Да кто ж его у тебя купит?
- Я бы сделал бесплатно...
- Вот и ставь его где угодно, только боже тебя упаси сунуться с ним в Аптаун...
- Но есть и другие места!
- Угу, - пробормотал Оскар. - Перед казино или еще лучше у ресторана. Наконец-то Барыга утвердится в приличном обществе. А замерзни я, ты б и меня выставил, да, парень?
- Что вы, господин Пербрайнт!!
- Ну так пусть Барыга стоит там, где его Бог покарал, или если хочешь, черти побрали. К тому же его оттуда никаким образом не вытащишь. Так-то, господин скульптор божьей милостью... Каждому свое...
...Что кристалла из этого блока не получится, Оскару стало ясно с первого взгляда. Можно было сделать простую прямоугольную призму, можно было сотворить новодел, назвать его новоделом и продать как новодел, не более того. В любом случае стоило сначала посмотреть аборигену в лицо, а уж потом решать его судьбу. Главное - на блоке нет глубоких трещин.
Все было как всегда. Оскар закрепил блок в фиксаторах, прошелся термокаутером по самым вопиюще-безобразным выступам и принялся осторожно полировать лед там, где можно было надеяться разглядеть лицо.
...Такой женщине было не место в паршивой призме. Хотя, с другой стороны, такая ошеломляющая красота не нуждалась в специальных украшениях, обрамлениях. Медно-золотистые волосы заслоняли часть лица, но и так было понятно, что Оскару достался _ш_е_д_е_в_р_. О фигуре судить было рано, но он не допускал и мысли, что она окажется недостойной лица. Вновь и вновь вглядывался Оскар в облик женщины, погибшей сотни и сотни лет назад, и лишь с большим трудом отвел взгляд. Профессионально он отметил лишь две погрешности композиции: губы - ни добавить, ни отнять - были сведены страдальческой гримасой; и огромные, наверное, тоже дивные до умопомрачения глаза скрывались под веками.
Почему у них у всех закрыты глаза? - в который раз подумал Оскар с грустью, отрываясь, наконец, от почти гипнотического созерцания прекрасного женского лица.
Он подкатил подставку и сам переставил фиксаторы, едва лишь отдавая себе сознательный отчет, почему ему не хочется, чтобы этой глыбы касались лапы экзоскелетона.
Похоже, гибель Барыги ознаменовывала собой начало удачной полосы: отполированная грань открыла новые находки. Запястье красавицы охватывал браслет дивной работы - в металле была изваяна веточка неведомого дерева, а локоть прижимал к телу книгу. _П_е_р_в_у_ю _к_н_и_г_у_.
Это определило решение - новодел. Оскар освободил блок, отвез его в термокамеру, затянул ключом барашки люка и поставил регулятор на самый малый нагрев. В толстых стенках камеры заструились по контурам потоки горячей воды, и Оскар занялся маленькой ледышкой, подобранной близ Свечки, рядом с блоком, сброшенным Барыгой...
Внутри прозрачного кусочка льда образовался целый лабиринт, и заполнен он был, как ни странно, водой. Оскар повертел ледышку в руках, потом просверлил два тоненьких канальца и позволил воде вытечь. После этого льдинка еще причудливее заиграла на свету.
Замигал красный фонарь термокамеры. Оскар посмотрел на него сквозь ледышку и отложил ее к гоночным призам.
Этак и сам коллекционером заделаюсь, подумал он.
Сдвоенными всплесками писка завелся видеофон. Оскар ткнул клавишу "Ждите", и писк стал реже, тише. Теперь всплески были строенные. Официальный вызов, странно, подумал Оскар и включил экран.
- Здравствуйте, Пербрайнт, - зачастил шериф. - Я не оторву вас надолго. Мариус мне все рассказал и мне осталось узнать только одно: собираетесь ли вы претендовать на получение имущества Хосе Карвальяда по прозвищу Барыга в виде компенсации за потраву вашего участка?
- Ни в коем случае. Как и всякому законопослушному гражданину мне вполне достаточно, что его побрали черти.
- Еще вопрос, вы знаете кого-нибудь, кто мог бы претендовать на наследство, имущество, оставшееся после гибели Барыги?..
- Бог миловал.
Шериф хохотнул, но тут же снова стал серьезным.
- Я вас очень прошу, Пербрайнт, не говорите ничего моей жене.
- А вы сперва меня с ней познакомьте. Там поглядим.
Шериф снова улыбнулся.