— Чего желаешь, подруга? — спросила она меня.
— Вина, — тихо сказала я, выложив на прилавок несколько мелких монеток.
— Может, лучше спиртику? — сочувственно посоветовала она. — Те же деньги, а кроет — не вину чета.
— Да нет, — отказалась я. — Мне поправиться.
— Ну смотри, — пожала плечами она, наливая полный стакан дешевого вина.
Я облизала свои губы, демонстрируя мучительную жажду, и «красотка», заметив это, рефлекторно проглотила слюну.
Я отпила глоток, не отходя от прилавка. Вино оказалось не таким уж противным, поэтому я вздохнула с облегчением.
— А Роман у себя? — спросила я у не сводящей с меня глаз продавщицы.
— На месте, — кивнула она. — Ты к нему, что ли?
— По делу.
— К нему без дела только милиция ходит, — хохотнула она. — Сейчас позову.
Она вышла в дверь, и, пока ее не было, я незаметно для окружающих вылила большую часть стакана в мойку, оставив на его дне буквально один глоток.
— Зайди сама, — с серьезным лицом сказала мне «красотка». — Вино можешь с собой взять.
Я воспользовалась ее советом и со стаканом в руке отправилась в «кабинет» к хозяину. Кабинет вполне соответствовал забегаловке, хотя сам Роман выглядел прилично. Дорогой костюм, часы с браслетом, золотая печатка на безымянном пальце — все в нем свидетельствовало о его респектабельности.
Когда я присела к его столу, он говорил с кем-то по телефону:
— Конечно, дорогой, — показав мне указательный палец, что должно было означать одну минуту, говорил он в трубку, одновременно записывая что-то на листе бумаги. — Конечно. Я думаю, через пару дней прислать к тебе человечка. Ну, будь здоров!
Я сидела напротив него на краешке стула, сжимая в руках граненый стакан и время от времени делала из него микроскопические глотки.
Роман взглядом профессионала осмотрел меня с ног до головы, прошелся взглядом по моим истертым джинсам, вылинявшей майке и застиранной куртке, задержал на секунду взгляд на моих пальцах, которым я посвятила сегодня полчаса и теперь не жалела об этом.
Ногти мои были пострижены коротко, но так, что под ними невооруженным глазом можно было увидеть «многодневную грязь». Для большего эффекта я использовала для этого детский пластилин.
Я допила вино и несмело поставила пустой стакан к нему на стол.
— Я вас слушаю, — наклонил он ко мне голову.
— Я еду на Кавказ… — начала я.
— Так! — подбодрил он меня.
— Мне посоветовала подруга.
— Куда именно?
— Я точно не знаю… — сказала я неуверенно и рассказала ему ту версию, которую выучила назубок еще вчера вечером.
Она сводилась к тому, что моя питерская подруга прошлым летом сумела прожить несколько месяцев на Кавказе, время от времени выполняя поручения одного «дядечки», поручения касались наркотиков и всего, что с ними связано.
Это нужно было для того, чтобы сказать этому самому «дядечке» в Краснодаре, что меня к нему послал Роман, без такой рекомендации там появляться было рискованно, а Роман время от времени посылал к нему своих «клиентов».
— А чего вас на Кавказ-то потянуло? — спросил Роман. — Может быть, здесь останетесь? С работой помогу.
Видимо, я произвела на него недостаточно унылое впечатление, и он надеялся с выгодой использовать меня в своем «бизнесе». Но я была готова к такому повороту событий. Ни слова не говоря, я закатала рукав куртки и показала ему свои вены.
— Понятно, — вздохнул он. — И давно?
Я печально кивнула головой несколько раз, всем своим видом демонстрируя, что «сижу на игле» всерьез и не надеюсь слезть с нее теперь уже до конца.
Роман взял со стола листок бумаги, но прежде чем написать на нем несколько слов, спросил:
— Тебе сколько лет-то?
— Двадцать шесть, — сказала я, что соответствовало паспортным данным Раисы.
Я сообщила ему имя и фамилию, после чего он размашисто написал мне на листочке координаты моего следующего адресата в Краснодаре.
— На дорогу-то у тебя есть? — спросил он неожиданно, и мне показалось, что он собирается снабдить меня необходимой суммой.
— Конечно, я отложила, — заверила я его, пряча записку в карман куртки.
— Ну, тогда передавай привет, — улыбнулся он невесело.
Через полчаса я уже сидела в своем «Ягуаре» и размышляла на тему, ехать мне в Краснодар прямо сейчас или подождать до утра.
Я не могла появиться у Рустама (так звали «дядечку» в Краснодаре) раньше завтрашнего вечера, без машины быстрее туда не добраться, но в Волгограде мне тоже нечего было делать, поэтому я, не медля, отправилась в путь.
Основной моей задачей было теперь постараться выглядеть в Краснодаре так, чтобы не вызвать у Рустама никаких подозрений. А встреча с Романом доказала мне, что это вполне возможно.
До Краснодара было не меньше шестисот километров, торопиться мне было некуда, поэтому по пути я сделала несколько остановок, после каждой из которых все более походила на Раису Сулейманову и все меньше напоминала себе владелицу двухэтажного особняка.
На первой остановке я искупалась. Лет сто назад можно было, наверное, искупавшись в реке, почувствовать себя чистой. Над нашими речками на совесть потрудились многочисленные комбинаты на их берегах, поэтому из воды ты выходишь в жирных пятнах мазута, которые невозможно удалить без керосина, благоухающим ароматами неизвестного синтетического происхождения, а кожа твоя покрывается мелкой красной сыпью, скорее всего аллергической, поскольку мы до сих пор не сумели приспособиться ко всей таблице Менделеева.
Все это я испытала на собственной шкуре, причем буквально. Моя нежная еще пару часов назад кожа теперь напоминала скорее шкуру.
На второй остановке я повалялась в стогу, и не нашла в этом никакой прелести.
Чихая от пыли и разгоняя многочисленных мышей, я выкарабкалась оттуда на четвереньках, побродила в сандалиях по проселочной дороге, отчего мои ноги насквозь пропитались въедливой красноватой пылью, и окончательно перестала себя ощущать цивилизованным человеком и женщиной.
Но впереди меня ждала еще одна остановка, и она должна была стать последним штрихом в образе Раисы Сулеймановой.
На этот раз я остановила машину на обочине дороги у чахлого лесочка на берегу заболоченной речки. Это абсолютно соответствовало моим намерениям. Более гиблого места после захода солнца нельзя себе и представить.
Стоило мне только выбраться из салона автомобиля, как меня окружил целый рой комаров, которым я со смирением отдалась на съедение.
Эта пытка продолжалась минут десять. И только после этого я отомстила им! Я исхлестала себя с головы до ног, не оставив в живых ни одного летающего кровопийцы!
Все руки после этой расправы были у меня в крови, а лицо напоминало физиономию незабвенной «Королевы бензоколонки» в самый трагический момент ее жизни.
На этом я решила прекратить эксперименты над своим организмом и вовремя это сделала. Иначе, боюсь, мальчик на автостоянке в Краснодаре, увидев меня, тут же вызвал бы «Скорую помощь» или сам поседел бы за несколько минут от ужаса.
Он и так довольно странно оглядел меня, несмотря на то, что было уже темно, и автостоянку освещала одна-единственная лампочка на его будке.
Эта стоянка находилась на самом краю города, противоположном тому, где обитал нужный мне «дяденька».
В машине я оставила все вещи и документы, связывающие меня с собственной личностью, а после того, как провела небольшой сеанс самогипноза, полностью преобразилась в Раису Сулейманову.
После этого у меня изменились походка, тембр голоса и привычки. Поэтому я в первом же ларьке купила пачку дешевых крепких папирос и тут же прикурила у прохожего.
Судя по тому, как он поморщился при моем приближении, от юрисконсульта губернатора Юлии Сергеевны во мне ничего не осталось.
Еще на подъезде к городу я обратила внимание на холмы, полностью покрытые виноградниками. Туда-то и направлялась Раиса, чтобы устроиться там на ночлег.
Это вполне соответствовало ее образу жизни и социальному статусу. В первые весенние месяцы к югу со всех сторон стекаются бывшие хиппи и «неформалы», которых по внешнему виду и образу жизни зачастую трудно отличить от обыкновенных бомжей.
Хотя между ними есть одна большая разница: бомжи предпочитают всем радостям жизни алкогольные напитки, а их коллеги предпочитают наркотики. Поэтому среди бомжей есть люди преклонного возраста, а наркоманы до этих лет не доживают.
Возраст наркомана трудно определить по его внешнему виду. Иногда потасканной морщинистой нищенке на поверку оказывается не больше двадцати, а седому болезненному старичку на пару лет больше. Но мне не встречалось до сих пор наркомана старше тридцати. Допускаю, что где-то такие и существуют, но это скорее исключение из правила.