Многие из самых благородных семей распались. Брат пошел против брата, отец против сына. Может, и с Алексом Маршаллом дело обстояло именно так?»
Джинни проскользнула вниз по задней лестнице, имевшей прямой вход в кухню. Здесь тоже сновали люди — простые солдаты выгружали провизию: куски говядины и свинины, которые они подвешивали в холодных каменных кладовых, мешки с мукой, кожаные фляги с вином. Новая армия Оливера Кромвеля не забывала заботиться о себе. На улице, у конюшен, кипела своя работа — кавалерия спешилась и занималась лошадьми. Поместье Редфернов было типичным в своем роде, в нем разводили и покупали лошадей, теперь — единственный транспорт, ибо лошади уже начинали заменять быков на тяжелых сельских работах. И ни одно доходное поместье не могло позволить себе игнорировать нужды армии. В результате в опустевших сейчас сараях и конюшнях было более чем достаточно места для двадцати лошадей элитной кавалерии.
Вирджиния оставила себе двух лошадей: кобылу, которую ей подарил к свадьбе отец, и лошадь для повозки, чтобы ездить за арендной платой в виде зерна и сена. Теперь она напоила и накормила своих лошадей.
Лошади были значительно покладистее, нежели Бетой — корова, которую Джинни не любила за ее нрав. Это упрямое животное норовило перевернуть ведро с молоком в любую секунду. Однако именно ее Джинни предпочла более спокойным коровам, потому что Бетой давала самое жирное молоко с толстым золотистым слоем сливок, из которых получались прекрасные масло и сыр.
Корова дала привести себя с пастбища и спокойно зашла в сарай. Ведь ей нужно было облегчение, и она готова стать покорной. Но стоило ее разбухшему вымени опустеть, как она решила взбрыкнуть. Джинни сидела на табуретке, уперев голову в тощий вздымавшийся бок, ее пальцы после месяцев тренировки двигались умело. Тяжелая работа, но руки ее уже окрепли, и молоко струей било в ведро. Потом она снимет сливки и, смешав их с сырыми яйцами, приготовит отличное укрепляющее средство для раненого, которое вернет силу исхудавшему телу Эдмунда, восстановит потерю крови. И он снова будет таким же сильным и выносливым, как его враги, — достойным противником людям, подобным Алексу Маршаллу.
Мысль о полковнике возникла у Джинни так же внезапно, как и его образ — массивная фигура воина, стоявшего в ее комнате так близко от нее. Она видела его зеленовато-карие глаза, вновь пережила волнующий момент, когда они смягчились и засияли, освободившись от гневных всплесков — реакции на ее намеренные выпады. А если бы она встретила его пять лет назад, до того, как Гилл Кортни стал претендентом на ее руку… до того, как возникла необходимость в таких выпадах? Но пять лет назад Алекс Маршалл уже должен был встать на сторону парламента, и ни одна девушка-роялистка не привлекла бы его внимания, как, впрочем, и теперь.
— Осторожнее! Она сейчас его перевернет.
Ее витавшие в облаках мысли словно сотворили чудо и превратили образ в реальность. Голос принадлежал полковнику, и именно его рука стремительно выхватила ведро из-под коровы. В мечтах Джинни и не заметила, что Бетой начала предупреждающе переминаться.
Засмеявшись, Джинни взглянула на полковника, надеясь, что пунцовость щек будет истолкована как смущение из-за неловкости. Алекс уже снял латы, шлем и меч и выглядел как обычный солдат вне службы. Его глаза искрились смехом.
— Замечтались, госпожа Кортни?
— К сожалению, не ко времени, полковник.
— Верно, — согласился он, поглядывая на норовистое животное. — У нее коварство в глазах.
— Да. Я должна поблагодарить вас, сэр, за ваше своевременное вмешательство.
— Я нахожу, что мне приятнее ваша благодарность, чем ваши выпады, — сказал полковник, поднимая ведро.