— Я сейчас рожу, — сообщила Лариса, хватаясь за живот.
— За родовспоможение у меня отдельный тариф, — сообщила я с неуверенной улыбкой. — Постарайтесь взять себя в руки.
— Ой, не могу больше, — простонала Лариса, дрожащими руками вытащила из сумочки зеркальце и платок. — Вся косметика накрылась.
— Да вроде бы ничего страшного, — подбодрила я ее. Опасений, что Неделькина подослана кем-то, уже не было, поэтому можно было немного расслабиться.
Официантка принесла нам по салату, а Неделькиной стакан минералки в дополнение.
— О чем ты хотела со мной поговорить? — спросила Лариса. Она окончательно успокоилась и с любопытством исследовала содержимое своей тарелки. — Здесь где-то должны быть кусочки щупальцев осьминога…
— Первое, что я хотела узнать, это — не угрожали ли твоему мужу до покушения? — спросила я, внимательно наблюдая за реакцией Неделькиной.
Лариса мгновенно приобрела серьезный вид, задумалась, потом неуверенно произнесла:
— Женя, я даже не знаю. Мне вроде бы никто не угрожал, мужу тоже. Ну, он мне ничего такого не говорил. — Она прищурила глаза и, понизив голос, сказала: — А знаешь, вообще-то, Степа в последнее время ходит какой-то мрачный. Я думала, из-за этого контракта с иранским шейхом. Но вдруг ему угрожали, а он мне ничего не говорил… Не знаю даже… приходит с работы мрачный, как туча. Только к нему, он: «Уйди, не лезь». За компьютером весь вечер сидит.
— Звонков тоже никаких странных не было? — уточнила я, управляясь со своим винегретом.
— Нет, — покачала головой Неделькина. — Конечно, порой бывало, что молчали и дышали в трубку, но это какие-то извращенцы.
Ни с того ни с сего телефон клиентки исполнил мелодию из «Ангелов Чарли». Взглянув на него, Лариса радостно взвизгнула:
— Ой, это Макс. Извини, я отвечу. — И уже в трубку: — Привет, Максим! Как дела? — Пауза, затем: — Что делаете? Пьете после смены в баре! Да я с радостью бы напилась и забылась. Но ты же знаешь, у меня скоро будет малыш. Мне нельзя. А я в кафе сижу. Да не одна, с красивой девушкой. Это моя подруга Женя. Хочешь, значит, с ней познакомить своего друга? Ладно, я у нее спрошу и перезвоню, а вы там сильно не напивайтесь. Пока! Не забуду. Пока! Пока! — Неделькина убрала сотовый и, хотя я не спрашивала, пояснила: — Это Максим, ну, тот, который меня спас, из вневедомственной охраны. Такой прикольный. Симпатичный, высокий. Его друг хочет с тобой познакомиться.
— Ой, как я рада, прямо и не высказать, — всплеснула я руками и добавила: — Вообще-то в данный момент я в некотором роде занята твоим делом, или предлагаешь бросить все и бежать на свидание?
— Ой, нет. Бросать не надо, — пробормотала Неделькина. — Я лучше вас потом познакомлю.
— Вы, я вижу, очень сдружились с ним. — Я отодвинула тарелку из-под винегрета и промокнула губы салфеткой.
— Да, ведь он мне жизнь спас, — подтвердила Неделькина. — Время от времени перезваниваемся, общаемся.
Официантка принесла говядину с овощами. В тарелке между кусочками жареного мяса проглядывала фасоль, кубики порезанного перца, моркови. Все это со специями. Выглядело и пахло неплохо.
— Для меня в жизни главное — это общение с людьми, новые впечатления, — развивала тему Лариса, с голодным видом косясь на мою тарелку. — А как забеременела, муж мне сразу работать запретил и скучно так стало. Я в больнице работала медсестрой в экстренной хирургии, а там не соскучишься. Шутили, прикалывались. Коллектив был дружный.
— У вас с мужем на этой почве были конфликты? — спросила я.
— По большому счету — нет, — пожала плечами Неделькина. — Однажды, правда, Степа как-то очутился в больнице и увидел, как мы с подружкой готовили к операции парня, ну, брили там ему одно место и прикалывались. Тут залетает Степа. Глаза по полтиннику, чуть в обморок не грохнулся. Я его кое-как вытащила из палаты, успокоила, пообещала никогда больше этого не делать. Он уговаривал бросить работу вообще, но я тогда не поддалась и бросила позже по своей инициативе. Пошли эти токсикозы всякие. Меня две недели земля не держала, шатало, и есть ничего не могла. А в больнице эти запахи, фу! Как вспомню, даже сейчас тошнота подступает.
Стараниями официантки перед Ларисой возникла картофельная запеканка. По тому, с каким аппетитом Неделькина на нее набросилась, можно было решить, что она не ела по меньшей мере месяц. Я старалась не отставать от клиентки, ловко орудовала вилкой, уничтожая пищу. Изнурительные тренировки чертовски способствовали прожорливости.
— Я, наверно, сильно растолстела, — спросила Неделькина с набитым ртом.
— Нет, нисколько, — заверила я. — Видела твою фотографию в газете шестимесячной давности, нисколько не поправилась.
— Ой! Правда? — Лицо Ларисы осветила улыбка. — А живот вон какой большой. У нас была золотая рыбка. Она забеременела и стала такой смешной, пузо прямо набок. Мне кажется, я такая же.
— Жабры и чешуя пока не наблюдаются, да и плавники не отросли, — усмехнулась я.
— Точно, не отросли, — хихикнула Лариса, — только ем и ем постоянно. Кстати, у тебя, вижу, с аппетитом тоже нет проблем.
— Моя работа такая. Сжигаю много калорий, — доверительно поведала я. — Если не будешь хорошо питаться, то долго не протянешь.
— Если честно, я тебе, Женя, завидую, — призналась Неделькина. — Каждый день приключения. Я же вот рожу и вообще буду безвылазно дома сидеть. Ребенка-то не бросишь.
Я собиралась ответить, что не прочь, чтобы приключений в моей жизни было поменьше, но из сумочки Неделькиной послышалась знакомая музыка. Лариса судорожно схватила сумку, разыскала сотовый и издала возглас, полный счастья:
— Это Лешка!
— Да не может быть! — буркнула я, стараясь себе представить, как муж Ларисы реагирует на звонки его жене от неизвестных мужчин.
— Что? Жена устроила скандал? Ну, не переживай. Она просто в таком положении. Забудь. Возьми купи ей цветы, — весело щебетала тем временем Неделькина в телефонную трубку.
— Тоже друг, — предположила я, когда она закончила разговор.
— Да, Лешка. Мы познакомились в женской консультации, — обрадованно сообщила Лариса. — Веселый парень такой.
— Гинеколог, что ли? — не поняла я.
— Нет, он с женой приходил. Довольно неприятная девушка. — Разговаривая, Лариса отодвинула остатки запеканки и накинулась на соленые огурцы. — У его жены черные волосы и тонкий прямой нос, загнутый книзу. Сразу видно — стерва. Устраивает истерики, ревнует к каждому столбу. Ужас, да и только! — Слова Ларисы заглушил «Собачий вальс».
— Это эсэмэска пришла! — обрадовалась она, словно ребенок конфете. — От Васьки. Это мой одноклассник. Вместе учились в медицинском училище. Сейчас он учится в медицинском институте. Они на турбазу едут толпой. Вот везет!
Пока Неделькина писала ответ, я попыталась вернуться к интересовавшей меня теме:
— Лариса, ты ведь в последнее время дома сидела. Не крутились ли поблизости какие-нибудь подозрительные личности? Может, незнакомые машины подолгу стояли перед окнами.
— Нет, вроде не видела. А цыгане считаются? — буркнула Неделькина, сосредоточенная на написании послания Ваське.
— Что? Цыгане? — насторожилась я.
— Ну, где у нас коттедж, они иногда ходят по улице и попрошайничают, — протянула Лариса отвлеченно. — Одна наглая такая тетка лезла ко мне в дом и со слезами на глазах просила хлеба для голодных детей. Хорошо Степа был дома. Он вынес ей из кухни полбуханки белого и дал. А цыганка нос воротит, говорит — что? Простой хлеб! А булочки нет или пирожка? Степа на нее как заорет, она и убежала.
— На тебя же не цыган напал? — спросила я с сомнением.
— Да нет, точно не цыган, — ответила Неделькина. — Он был в маске с прорезью для глаз, а там светлая кожа и серые глаза. У цыган таких не бывает. И здоровый он был, плечистый такой, метра под два ростом. Я лично никогда не видела двухметровых цыган.
Мысленно я отметила, что цыгане обычно не занимаются нападениями и убийствами. Другое дело — торговля наркотиками, кражи, угон транспорта, мошенничество. Возможно, среди цыган и имелись толковые наемные убийцы, однако мне об этом слышать не доводилось.
Шею Неделькиной закрывал платок. Я попросила снять его, чтобы рассмотреть следы, оставленные нападавшим. Нехотя Лариса развязала платок и показала скрытое под ним. С левой стороны шеи девушки в районе сонной артерии красовался уродливый сине-багровый кровоподтек овальной формы, с правой стороны — синяки продолговатой формы. По характеру и форме следов я сделала вывод, что неизвестный душил Ларису правой рукой, вероятно, прижав к стене возле двери. Он был в перчатках, так как отсутствовали следы ногтей.
— Он душил тебя одной рукой, а другой закрывал дверь, верно? — спросила я, закончив осмотр.