В то утро он поднялся на палубу, где суетились матросы, и тотчас заметил, что плавучий якорь уже выбран. Тем не менее «Дельфин» застыл на морской глади с бессильно обвисшими парусами.
Густой туман заволок море, судно дрейфовало, словно дохлая рыбина в пруду. Капитан о чем-то беседовал на корме с Мигелем Баском. Остальные, пробегая по палубе, бросали на них угрюмые взгляды, в которых сквозила затаенная угроза.
Густейший ватный туман был непрогляден. Хирург подошел к корме и услыхал слова капитана, обращенные к собеседнику, Мигелю Баску. «Когда встанет солнце, – говорил он, – туман рассеется. Одновременно начнет тянуть ветер». В словах старого морского волка звучала полнейшая уверенность.
Мигель Баск, коренастый мужчина средних лет, слушал его с непроницаемым выражением лица. Он стоял расправив плечи, широко расставив ноги и заложив руки за пояс, куда были задвинуты два пистолета, слегка изогнутая сабля и два кинжала.
Молодой врач спустился в каюту, открыл продолговатую деревянную шкатулку и в который раз осмотрел свои инструменты. Они напоминали скорее столярный инвентарь, нежели хитроумное оборудование современного хирурга. Но это на наш взгляд. А Александр Оливье Эксмелин – так звали нашего героя – полагал, что имеет в своем распоряжении самое лучшее из того, что знала наука его времени. Единственное, что удручало его, – так это то обстоятельство, что за свою недолгую практику ему редко доводилось пускать в ход лекарский инструментарий – разве лишь на трупах. Врачевать живых ему пришлось мало. Место на судне досталось ему с большим трудом, пришлось даже умолять губернатора Тортуги господина д'Ожерона хлопотать за него перед Мигелем Баском. И теперь его снедало беспокойство, как воспримет этот безжалостный человек неопытность новичка.
С палубы донеслись гомон и выкрики. Эксмелин чуть было не решил, что начался бунт. Нет, возгласы были незлобные – кричали дружно и радостно. Да и волны теперь бились о корпус бойчее: «Дельфин» явно набирал скорость. Поднявшись по трапу, молодой человек убедился, что капитан был прав: туман рассеивался, светило солнце и дул бриз. А вопли экипажа возвестили о том, что галион вновь оказался на виду. Позади чужого судна высоко над горизонтом высилась Сьерра-Маэстра. «Испанец», повернув на северо-восток, теперь шел прямо к порту Сантьяго-де-Куба.
«Дельфин» был быстроходным судном с треугольным бермудским парусом на высокой мачте и кливером на бушприте, примерно тридцати метров в длину и шести-семи метров в ширину, то есть размером он более или менее напоминал современное промысловое судно для ловли тунца. Но на борту его теснилось семьдесят человек. Так диктовала тактика. Ведь речь шла не о прогулочном рейсе, а о походе, где добычу предполагалось брать на абордаж, и тут требовался максимум народа, каждая пара рук была на счету. «Дельфин» нес пять маленьких пушек, одна из которых была установлена прямо на носу. Люди были вооружены длинными ружьями, пистолетами, саблями и кинжалами.
Хирург, присев на ступеньке трапа, ведшего в его убежище, наполовину высунулся из люка и смотрел попеременно то на галион, то на капитана, стоявшего на корме рядом с Мигелем Баском. Все остальные неотрывно следили за галионом. Расстояние между ним и «Дельфином» заметно сокращалось.
Неожиданно Мигель Баск скороговоркой произнес что-то, чего Эксмелин не сумел разобрать. Капитан в свою очередь отдал приказ рулевому, и тот переложил штурвал круче на ветер. Преследуемый галион изменил курс, взяв вправо. По палубе «Дельфина», забитой людьми, прошел шелест, словно по трибунам ипподрома, следящим за перипетиями скачек. Что случилось? Хирург был еще новичком в деле, чтобы уловить суть происходящего.