- Так и есть, - отвечал Атос, становясь уже смертельно бледным. - Это моя излюбленная история о белокурой женщине, и, если я рассказываю ее, значит, я мертвецки пьян.
- Верно, - подтвердил д'Артаньян, - история о белокурой женщине, высокого роста, красивой, с голубыми глазами.
- Да, и притом повешенной...
- ...своим мужем, знатным господином из числа ваших знакомых, - добавил д'Артаньян, пристально глядя на Атоса.
- Ну вот видите, как легко можно набросить тень на человека, когда сам не знаешь, что говоришь! - сказал Атос, пожимая плечами и как бы сожалея о самом себе. - Решено, д'Артаньян: больше я не буду напиваться, это слишком скверная привычка.
Д'Артаньян ничего не ответил.
- Да, кстати, - сказал Атос, внезапно меняя тему разговора (3), - благодарю вас за лошадь, которую вы привели мне.
- Понравилась она вам? - спросил д'Артаньян.
- Да, но она не очень вынослива.
- Ошибаетесь. Я проделал на ней десять лье меньше чем за полтора часа, и у нее был после этого такой вид, словно она обскакала вокруг площади Сен-Сюльпис.
- Вот как! В таком случае, я, кажется, буду раскаиваться.
- Раскаиваться?
- Да. Я сбыл ее с рук.
- Каким образом?
- Дело было так. Я проснулся сегодня в шесть часов утра, вы спали как мертвый, а я не знал, чем заняться: я еще не успел прийти в себя после вчерашней пирушки. Итак, я сошел в зал, где увидел одного из наших англичан, который торговал у барышника лошадь, так как вчера его лошадь пала. Я подошел к нему и услыхал, что он предлагает сто пистолей за темно-рыжего мерина. "Знаете что, сударь, - сказал я ему, - у меня тоже есть лошадь для продажи". - "И прекрасная лошадь, - ответил он, - если это та, которую держал вчера на поводу слуга вашего приятеля". - "Как, по-вашему, стоит она сто пистолей?" - "Стоит. А вы отдадите мне ее за эту цену?" - "Нет, но она будет ставкой в нашей игре". - "В нашей игре?" - "В кости". Сказано - сделано, и я проиграл лошадь. Зато потом я отыграл седло.
Д'Артаньян скорчил недовольную мину (4).
- Это вас огорчает? - спросил Атос.
- Откровенно говоря, да, - ответил д'Артаньян. - По этим лошадям нас должны были узнать в день сражения. Это был подарок, знак внимания. Вы напрасно сделали это, Атос.
- Полно, любезный друг! Поставьте себя на мое место, - возразил мушкетер, - я смертельно скучал, и потом, сказать правду, я не люблю английских лошадей. Если все дело только в том, что кто-то должен узнать нас, то, право, довольно будет и седла - оно достаточно заметное. Что до лошади, мы найдем, чем оправдать ее исчезновение. Лошади смертны, в конце концов! Допустим, что моя пала от сапа или от коросты.
Д'Артаньян продолжал хмуриться.
- Досадно! - продолжал Атос. - Вы, как видно, очень дорожили этим животным, а ведь я еще не кончил своего рассказа.
- Что же вы проделали еще?
- Когда я проиграл свою лошадь - девять против десяти, каково? - мне пришло в голову поиграть на вашу.
- Я надеюсь, однако, что вы не осуществили этого намерения?
- Напротив, я привел его в исполнение немедленно.
- И что же? - вскричал обеспокоенный д'Артаньян (4).
- Я сыграл и проиграл ее.
- Мою лошадь?
- Вашу лошадь. Семь против восьми - из-за одного очка... Знаете пословицу?
- Атос, вы сошли с ума, клянусь вам!
- Знаете, милый д'Артаньян, надо было сказать мне это вчера, когда я рассказывал вам свои дурацкие истории, а вовсе не сегодня. Я проиграл ее вместе со всеми принадлежностями упряжи, какие только можно придумать.
- Да ведь это ужасно!
- Погодите, вы еще не все знаете. Я стал бы превосходным игроком, если бы не зарывался, но я зарываюсь так же, как и тогда, когда пью, и вот...
- Но на что же еще вы могли играть? У вас ведь ничего больше не оставалось.
- Неверно, друг мой, неверно: у нас оставался этот алмаз, который сверкает на вашем пальце и который я заметил вчера.
- Этот алмаз! - вскричал д'Артаньян, поспешно ощупывая кольцо.
- И так как у меня были когда-то свои алмазы и я знаю в них толк, то я оценил его в тысячу пистолей.
- Надеюсь, - мрачно сказал д'Артаньян, полумертвый от страха, - что вы ни словом не упомянули о моем алмазе?
- Напротив, любезный друг. Поймите, этот алмаз был теперь нашим единственным источником надежды, я мог отыграть на него нашу упряжь, лошадей и, сверх того, выиграть деньги на дорогу...
- Атос, я трепещу! - вскричал д'Артаньян.
- Итак, я сказал моему партнеру о вашем алмазе. Оказалось, что он тоже обратил на него внимание. В самом деле, мой милый, какого черта! Вы носите на пальце звезду с неба и хотите, чтобы никто ее не заметил! Это невозможно!
- Кончайте, милый друг, кончайте, - сказал д'Артаньян. - Даю слово, ваше хладнокровие убийственно!
- Итак, мы разделили этот алмаз на десять ставок, по сто пистолей каждая.
- Ах, вот что! Вам угодно шутить и испытывать меня? - сказал д'Артаньян, которого гнев уже схватил за волосы, как Минерва Ахилла в "Илиаде".
- Нет, я не шучу, черт возьми! Хотел бы я посмотреть, что бы сделали вы на моем месте! Я две недели не видел человеческого лица и совсем одичал, беседуя с бутылками.
- Это еще не причина, чтобы играть на мой алмаз, - возразил д'Артаньян, судорожно сжимая руку.
- Выслушайте же конец. Десять ставок по сто пистолей каждая, за десять ходов, без права на отыгрыш. На тринадцатом ходу я проиграл все. На тринадцатом ударе - число тринадцать всегда было для меня роковым. Как раз тринадцатого июля...
- К черту! - крикнул д'Артаньян, вставая из-за стола. Сегодняшняя история заставила его забыть о вчерашней (5)".
Прошу прощения за длинную цитату, но иначе было бы непонятно. В рассказе Атоса я выделил пять ключевых моментов, которые не обращают на себя внимания, пока не приглядишься пристальнее. Для большей понятности, я их пронумеровал.
Итак, с чего все начинается?
Вчера Атос, мертвецки пьяный, надо признать, рассказал д'Артаньяну свою страшную тайну, историю о своей женитьбе и о повешении жены. Что хочет он сегодня? Во-первых, выяснить, помнит ли д'Артаньян о вчерашнем разговоре.
Момент N 1: Атос напоминает о вчерашнем разговоре и говорит о том, что верить ему нельзя, он был пьян. После этого Атос смотрит на друга, чтобы отследить его реакцию, также, чтобы дать ему понять, что сейчас озвучена, так сказать, "официальная версия". Д'Артаньян притворяется, что не помнит ничего и Атос убедительно втолковывает своему другу, что вчера просто плел пьяный вздор. И совершает ошибку: д'Артаньяну начинает казаться, что ему и вправду все приснилось и он говорит о том, что он вспомнил рассказ.
Момент N 2: реакция Атоса. Он бледнеет: попытка убедить д'Артаньяна не удалась, тот мало того, что все помнит, так еще и пытается уточнить подробности. Что делает Атос?
Момент N 3: Атос внезапно меняет тему разговора. Начинается тот самый бессмысленный рассказ о неудачной игре.
Так зачем Атос его начал? Ответ прост: Атос, как и Штирлиц, знает, что лучше всего запоминается последняя фраза. Он хочет рассказать о проигрыше, чтобы д'Артаньян, отвлекшись на переживания о проигранных лошадях, забыл к чертям историю о повешенной жене. Удается?
Нет.
Момент N 4: д'Артаньян недоволен, д'Артаньян обеспокоен, но этих эмоций недостаточно, чтобы он забыл про ночной разговор. И вот тут-то и появляется рассказ об игре на кольцо. Вот тут-то эмоции бьют через край: здесь и гнев и страх и трепет. А Атос, как опытный палач, тянущий жилы из пытуемого, не торопится завершать историю. Он рассыпается в мелких подробностях, доводя д'Артаньяна почти до безумия и наконец-то признается, что проиграл кольцо. Реакция д'Артаньяна?
Момент N 5: вчерашняя история забыта. Атос добился своей цели и рассказ тут же закругляется: "И вот я играю с ним на Гримо, на безмолвного Грима, разделенного на десять ставок.
- Вот это ловко! - сказал д'Артаньян, невольно разражаясь смехом.
- На Гримо, самого Гримо, слышите? И вот благодаря десяти ставкам Гримо, который и весь-то не стоит одного дукатона, я отыграл алмаз. Скажите после этого, что упорство - не добродетель!
- Клянусь честью, это очень забавно! - с облегчением вскричал д'Артаньян, держась за бока от смеха.
- Вы, конечно, понимаете, что, чувствуя себя в ударе, я сейчас же снова начал играть на алмаз.
- Ах, вот что! - сказал д'Артаньян, лицо которого снова омрачилось.
- Я отыграл ваше седло, потом вашу лошадь, потом свое седло, потом свою лошадь, потом опять проиграл. Короче говоря, я снова поймал ваше седло, потом свое. Вот как обстоит дело. Это был великолепный ход, и я остановился на нем".
История с повешеньем жены Атоса д'Артаньяном благополучно забыта. Если бы Миледи не появилась в этой истории еще раз, Атос окончательно добился бы своей цели и ночной рассказ навсегда бы изгладился из памяти д'Артаньяна.