— Тогда сдайте его в милицию. Или как вы в таких случаях поступаете?
— Так как же мы его сдадим, если вы говорите, что у него эти… де… де? — морщит лоб младший лейтенант.
— Детрузоры не держат?
— Во, во — детрузоры! А, что, если он из-за этих детрузоров дуба врежет? Кто станет отвечать? Полиция опять крайняя?
— Да при чем тут детрузоры? Детрузоры — это такие специальные мышечные образования в организме у человека. Когда мочевой пузырь переполнен, они открываются, и моча вытекает наружу. В норме, как правило, человек может управлять этим процессом. А пьяный теряет самоконтроль, и моча отходит помимо его воли. Протрезвеет — и все восстановится. Для чего его в больницу везти?
— Опять потекло! Ах, ты, мать твою за ногу! — бранится Николаич. — Серега, ну чего ты стоишь, слушаешь какого-то пассажира? Давай, делай что-то! Ты же власть!
— Не какого-то, а врача! — вяло огрызается младший лейтенант Серега, напялив сразу на оба уха фуражку. — Раз в больницу не обязательно, высадим из поезда. Сейчас, — он смотрит на часы, — через пятнадцать минут прибудем в Карельск. Там стоянка большая, оформим в обезьянник.
— А с этим-то как быть? — Егорыч тычет носком сверкающего франтоватого ботинка в лужу на полу.
— А с этим сами разбирайтесь! На то вы и проводники, чтоб за порядком в вагоне следить!
— Это что же получатся, — надувается Егорыч, — всякая шваль будет ссать прямо в купе, а ему ничего за это не будет?
— Штраф выпишем, привлечем к административке, на работу сообщим! — заученно перечисляет полицейский.
— И это все? А убирать кто станет?
— А вот ты и станешь! — неожиданно для всех повышает голос младший лейтенант. — Ты куда смотрел, когда он пиво это хлестал без разбора?
— Так пиво разрешено. Его вот даже из вагон-ресторана по вагонам развозят.
— Ну, вот им и скажи, хе-хе, — ухмыляется офицер полиции, — чтоб пришли и убрали, раз продают!
— «Охоту» в вагоне-ресторане не продают. Эта тварь его с собой принесла.
— Тем более нужно смотреть, кого в вагон пускаете! Что он у вас с бухлом-то лезет?
— Так он сам железнодорожник, помощник машиниста. Ему в сумку заглядывать? На каком основании?
— Егорыч, Николаич, вы меня до греха не доводите! Я при исполнении! — вдруг заводится Сережа. — А то еще и рапорт подам на вас!
— Какой-такой рапорт?
— Обыкновенный! Напишу, что это вы продали из-под полы этому обоссанцу спиртное с целью незаконного обогащения.
— Мы?
— Вы! Знаю я вас, проводников, любите втридорога перепродавать.
— Как тебе не стыдно, Сережа, — принимается стыдить его Егорыч. — Мы же уже два года знакомы, и хоть раз ты о нас что-то дрянное слышал?
— Два года не слышал, а вот теперь увидал!
— Что увидал-то? Это мы ему разве пиво продавали?
— Эй, граждане! Товарищи! Господа! — подаю я голос с верхней полки.
— Что вам, товарищ? — смотрит в мою сторону полицейский. — Чего вы кричите, чего мешаете следственным действиям?
— Хочу выйти из купе. Скоро моя станция.
— Так и идите себе на здоровье. Вас никто не задерживает… пока! Но, возможно понадобитесь как свидетель…
— Как я пойду, если внизу, простите, лужа? Вы уже полчаса ссоритесь, а она нисколько не уменьшилась за это время. Как мне пройти в коридор?
— Егорыч, а пассажир прав, — тоскливо отзывается Николаич. — Как он по луже пойдет?
— Во-во, летать не умею. Так что с полом?
— А что ты на меня так уставился, Егорыч? Кажись, твоя смена — тебе и флаг в руки, вернее, тряпку!
Через десять минут я осторожно спускаюсь на свежевымытый пол, обуваюсь и, подхватив багаж, иду к выходу. Дежурившая у купе троица как-то недобро смотрит мне вслед.
Я разглядываю через наполовину распахнутое окно приближающийся населенный пункт. Вот вдоль рассыпавшегося на множество запасных путей железнодорожного полотна мелькнули грязно-желтые ветхие хрущевки. Вот показались чахлые привокзальные деревца и когда-то считавшийся белым станционный забор. Проезжающие мимо автомобили носят на номерных знаках цифру «10», обозначающую карельский регион. Тут поезд замедляет ход, и через положенное время мы останавливаемся.
— Карельск! Стоянка пятнадцать минут! Не забывайте свои вещи в вагоне! — зычно кричит проводник дежурную фразу и сторонится, пропуская меня вперед.
— Дмитрий Андреевич Правдин, хирург, тут едет? — сухонький старичок лет так под семьдесят, прищурившись, всматривается внутрь вагона, причем мимо меня.
— Тута! — вместо меня сообщает Егорыч. — Вон они, слазят! Иди встречай!
Весело поздоровавшись со встречающей стороной, я отклоняю предложение тащить мой сумарь. Еще не хватало дедку надрывать пуп моим багажом.
— Доктор, идемте, там у меня машина стоит. Главный врач велел вас лично встретить.
— Весьма польщен! Идемте! — киваю я и, пропуская водителя вперед, следую за ним, стараясь не запнуться о рельсы.
Надпись «Беломорск» на здании вокзала продублирована чуть ниже на карельском языке. Ну, вот, сдается мне, я добрался-таки до конечной!
Глава 5
— А что, отец, невесты у вас в городе есть? — Я подмигнул водителю, усаживаясь рядом с ним в кабину белого, густо покрытого серой пылью УАЗика. То ли он не расслышал, то ли не читал классиков и ничего не знал про Остапа Ибрагимовича, только не стал отвечать с улыбкой: «Кому и кобыла невеста!» В общем, пробный шар прошел мимо. — Далеко ехать, говорю? — что есть мочи гаркаю ему в правое ухо.
— Не орите так! Я не глухой. Ехать не так далеко. Вон ресторан «Беломорье», — водитель тормозит машину возле типичного питейного заведения середины 90-х годов: двухэтажный прямоугольник из лиственичного бруса, с огромными цветными витражами вместо окон и неоновой рекламой над входом. — Там и невесты имеются, и выпить-закусить можно, причем не так дорого. А там за углом сауна, туда с невестами пускают. Подъехать?
«Да, не глухой, но с юмором у него явно туговато», — думаю я, а вслух важно говорю:
— Я к вам не по этой части приехал!
— Так сами же про невест спрашивали. Вот, показываю, где они водятся, — удивляется старик.
— Уважаемый, едем дальше! — прошу я, понимая, что дальнейший разговор в таком духе заведет в тупик. С врагами Ильфа и Петрова лучше не подтрунивать.
— Вот тут у нас взрослая поликлиника, — первым нарушает тягостное молчание мой собеседник: похоже, он решил, что сморозил что-то не то, и решил загладить свою вину, — а сейчас покажу детскую поликлинику.
— Вас как величать? — я пропускаю мимо ушей его комментарии.
— Все Петровичем кличут!
— Петрович, все это крайне интересно, но покажите лучше, где у вас можно приобрести сим-карту.
— Чего приобрести? — округляет глаза пенсионер.
— Ну, где ближайший салон сотовой связи?
— А-а-а, салон связи! Так тут недалеко…
Мой гид остается в машине читать мятую газету, а я поднимаюсь по железной лестнице в нужное заведение.
Салон оказался обычной двухкомнатной квартирой, превращенной в торговую точку. Лестницу приделали уже позже, прорубив в стене дверь и приварив к ней стальные рельсы с широкими рифлеными металлическими ступеньками и ажурными поручнями.
В густо освещенной дневным и электрическим светом комнате, уставленной образцами гаджетов, за высоким прилавком скучают две особы. Одна — пергидролевая колоритная блондинка, вторая — брюнетка, тоже весьма насыщенной окраски. На этом их различие и заканчивается. Сближает же их весьма яркий макияж и бросающаяся в глаза избыточная полнота. Обе сосредоточенно хрустят попкорном из высокого блестящего пакета и пялятся в портативный телевизор, повернутый к покупателям пластиковым черным задом. Видимо, что-то очень интересное, раз обе дамы даже не ведут бровью при моем появлении.
— Девушки, добрый день, можно у вас симку приобрести?
— Паспорт есть? — не отрываясь от экрана, вяло интересуется блондинка.
— А как же!
— Ты глянь, Гала, что это дура вытворяет! — злобно тычет блондинка в экран телевизора моим паспортом.
— Да все они там дуры! Че, только узнала?
— Девушка, — любезным тоном напоминаю я о себе, — как насчет сим-карты МТС?
— Паспорт! — равнодушно отвечает блондинка.
— Второго у меня нет, — подчеркнуто вежливо сообщаю я.
— А, точно! — Гала протягивает мне пачку красных пластиковых карточек. — Можете выбрать себе номер, какой пожелаете.
— А в чем изюминка?
— Да ни в чем, берите любой.
Чтобы не мешать заполнению документов, отхожу в сторону и принимаюсь рассматривать выставленные в витринах сотовые телефоны.
— Ленка, — громко шепчет брюнетка. — Ты глянь на прописку, мужик-то с Питера!
— Да ты че? И точно!
— А он и сам вроде ничего, — тихо шепчет на ухо подруге Гала. С акустикой в салоне на пять баллов. — Давай, действуй! А то так и просидишь всю жизнь в этой дыре. Че, каждый день, что ли, с Питера мужики заходят? Раз симку покупает, значит, пробудет какое-то время. Ну?