На табличке значились цифры: «двадцать пять». А Ерискин показывал ей ключ от двадцать четвертого номера. Выходит, они соседи.
В комнате зеленоглазого уже не было, зато в душе шумела вода, и хозяин пел, здорово фальшивя, но очень громко и с чувством: «Гуд бай, май лаав, гу-уд ба-ай!» Наташа хотела было ретироваться, когда в конце коридора раздались голоса. Тембр голоса проклятого Негодько она узнала сразу же и от испуга едва не подпрыгнула. Пришлось войти к зеленоглазому и переждать за дверью.
«Да уж чего там, — успокаивала она себя. — Он даже не заметит! Пока он будет мыться, я сто раз уйду». Однако уйти не получилось, потому что Негодько застрял где-то посреди коридора и все бубнил и бубнил — и ей ничего не оставалось, как стоять и переминаться с ноги на ногу. Наверное, он выяснил, что ее пригласили в двадцать четвертый номер, и подкарауливает. А может быть, дает указания тому парню, которого она окрестила «хвостом».
Вода в душе тем временем перестала течь, и Наташа поняла, что придется прятаться. Самым привлекательным местом ей казались портьеры — тяжелые и плотные, словно театральный занавес. Она нырнула туда и затаила дыхание. В конце концов, близится ночь. Шторы в это время суток задергивают, а уж никак не наоборот! Так что ее вряд ли обнаружат.
В дверь тем временем постучали, и зеленоглазый вышел из душа совершенно голый. Наташа увидела его в щелочку между занавесками и икнула от неожиданности.
— Кто там? — крикнул он, быстро поглядев в сторону окна.
Наташа зажала рот двумя руками.
— Дюшенька, это я! — отозвался низкий женский голос. — Ты меня впустишь?
«Интересно, — подумала Наташа, — от чего образовано это имечко? Дюшенька! Надо же такое придумать».
Зеленоглазый вернулся в ванную комнату, схватил халат и накинул на себя. Потом подошел к двери и рывком распахнул ее. На пороге выросла высокая брюнетка в коротком платье. У нее был прямой решительный нос, норковые брови, большой рот с чувственными губами и продолговатые блестящие глаза, похожие на створки раковин.
— Дюшенька! — повторила она, грациозно проследовав к дивану и устроившись на нем. — Извини, что я без предупреждения, но нам надо поговорить.
— Как ты узнала, Алиса, что я здесь? — спросил зеленоглазый, и по его тону было совершенно непонятно, рад он ее внезапному появлению или нет.
— Ты же деловой человек, — пожала плечами она. — И всегда находишься в зоне досягаемости.
— В настоящий момент я отдыхаю, Алиса. Впервые за несколько лет я просил меня не беспокоить. Всего два дня.
— Ой, только не надо мне выговаривать! — разозлилась брюнетка. — Все это очень важно. В первую очередь для тебя.
— Я и не отрицаю, что это важно.
У Наташи внезапно защипало в носу. Она изо всех сил принялась тереть переносицу и неожиданно громко хрюкнула.
— Послушай, Дюшенька, — просительно пропела Алиса, не обратив внимания на посторонний звук. — Ты ведь не до конца уверен.
— Нет, до конца, — уперся зеленоглазый. — До конца, Алиса. Ты приехала меня уговаривать, да? Пустишь в ход свои чары?
— Как глупо ты надо мной смеешься. Учти, Дюшенька, я ведь могу рассердиться и все ей рассказать.
— Да на здоровье! — независимым тоном ответил он. — Рассказывай, что хочешь, мне все равно.
Однако, когда брюнетка поднялась и, не говоря ни слова, вышла за дверь, он с размаху швырнул диванную подушку в стену и крикнул:
— Ах ты гадина! Сволочь! Мерзавка!
Прежде чем успокоиться, он проскрипел зубами целую симфонию. Побегав некоторое время по комнате, зеленоглазый наконец влез в свой шикарный костюм и удалился, заперев номер на ключ. Такого поворота событий Наташа не ожидала. Она подскочила к двери и прильнула к ней всем телом. И немедленно услышала слащавый голос Ерискина.
— Вот что, Тося, — вкрадчиво говорил он где-то слева: вероятно, на пороге своего двадцать четвертого номера. — Моя подруга сообщила, что ввела вас в курс дела…
— Да, — пискнула Тося и вздохнула громко и томно.
— Сначала я не хотел к вам обращаться, — продолжал он, — но потом решил: какого черта! Приключение должно быть запоминающимся! — Несмотря на браваду в голосе, было ясно, что Роман сильно смущен. — Единственное, что меня беспокоит: не смутит ли вас заниматься таким.., интимным делом.
— Да что вы, Рома! Я ничего не имею против интима. Рада, что вы все-таки выбрали меня. Вы не пожалеете! Эта ночь вас потрясет, обещаю.
— Тося, вы — чудо, — пробормотал глупый Ерискин. — Вот вам ключ от номера. Подготовьте все к одиннадцати. Пусть в номере будет шикарно и темно.
— Шикарно и темно… — словно заклинание повторила Тося И простучала каблучками по коридору.
Слушать оказалось больше нечего, и Наташа метнулась к окну. Ее «хвост» болтался возле черного хода, подпрыгивая и потягиваясь — вероятно, пытался прогнать сон. «Как же я отсюда выберусь?» — испугалась Наташа. Некоторое время она размышляла, потом позвонила в справочную и узнала номер телефона своего родного отделения милиции. Записать было нечем, и она несколько раз повторила его вслух, чтобы не забыть.
— Дежурный Парамонов, — представился ей невидимый сотрудник милиции глухим от усталости голосом. — Говорите.
— Говорю! — отозвалась Наташа. — Меня зовут Наталья Смирнова. Ну… Наверное, вы знаете… Меня хотят убить.
— Хорошо, — сказал Парамонов. — Кто вас хочет убить?
— Одик мерзкий тип. Такой короткий и толстый, с маленькими глазками. Представляется как Негодько, но на самом деле я не знаю, какая у него настоящая фамилия.
— Как вы сказали? — удивился Парамонов.
— Негодько! — повторила Наташа. — У него пистолет, клянусь! Он хочет меня застрелить! А может быть, зарезать. Ножом в живот. Вы ведь не станете отрицать, что на вверенной вам территории убивают всех подряд Наташ Смирновых ножом в живот? Так вот. Мне кажется, в моем случае это будет пуля. А может, и не пуля. Но виноват в этом Негодько.
— Вы себя хорошо чувствуете? — подал голос Парамонов. — Прекратите валять дурака и не занимайте линию.
Наташа в немом изумлении поглядела на телефонную трубку, из которой неслись короткие гудки. От возмущения у нее отнялся язык. В этот момент где-то наверху заорало радио. Миллион слов, выдаваемых ди-джеем в минуту времени, был прерван музыкальными аккордами, и Олег Газманов вдохновенно запел:
"Ты служишь украшением стола, Тебя, как рыбу к пиву, подают.
Любой, кто заплатил, имеет все права.
И вот ночную бабочку ведут.
«Россия», «Космос» и «Континенталь» — Твои любимые охотничьи места.
Шампанское, икра и запах сигарет — На все готов очередной клиент.
Путана, путана, путана…
Ночная бабочка, ну кто же виноват?
Путана, путана, путана…
Огни отелей так заманчиво горят".
Наташа услышала шаги и покашливание. В дверь осторожно вставили ключ.., и очень медленно повернули. Хозяин вряд ли стал бы входить так осторожно. Что, если это Негодько?! Видел, как Наталья проскользнула в номер, дождался, пока она останется здесь одна, и решил наконец-то с ней разделаться?
Наташа быстро убрала графин со стаканом и, взяв в руки увесистый поднос, приподнялась за дверью. Как только дверь распахнется… Она встала на цыпочки и подняла поднос над головой, чтобы удар оказался посильнее.
Дверь распахнулась и… Бэмс! Наташа опустила поднос прямо на голову зеленоглазого. Он посмотрел на нее диким взглядом, сделал несколько вальсирующих движений по комнате, закатил глаза и мешком свалился на пол. В коридоре тем временем послышались голоса. Инстинкт самосохранения заставил Наташу притворить дверь. После этого она захлопотала возле пострадавшего. Мокрое полотенце быстро привело его в чувство.
— Это снова вы! — слабым голосом сказал зеленоглазый и застонал:
— Какого черта вы на меня напали? Кто вы такая? Я сейчас вызову охрану…
— Не надо! — испугалась Наташа. — Я… Э-э-э… Я — ночная бабочка. В смысле — путана. Я подумала, что наша с вами встреча должна стать запоминающейся.
— Вы своего добились, — прокряхтел тот, подымаясь на ноги и плюхаясь на диван. — Я вас хорошо запомнил. А теперь признавайтесь — зачем вы забрались ко мне в номер? Я ведь вас не вызывал. У меня совершенно нет желания развлекаться. Тем более что вы уже совсем немолоды, то есть не совсем молоды… — Он помолчал и попросил:
— Дайте воды! Так что вы тут делаете?
— Видите ли, Афанасий, — сказала Наташа, сделав трагическое лицо. — Я хоть и женщина легкого поведения, но все же человек! Я у вас тут спряталась на время. Чтобы, передохнуть, выплакать слезы… Иногда такая тоска нападает…
— Н-да? — не поверил зеленоглазый. — Отчего же?
— Меня, верите ли, унижают, топчут мое женское достоинство. Подают клиентам ну просто как рыбу к пиву! — горячо заговорила Наташа, которая знала о путанах только то, что пишут в газетах. — Любая сволочь, которая заплатила деньги, имеет на меня все права.