Лидия склонилась ближе. Странно, но паук не замер в неподвижности, как обычно делают пауки. Казалось, его внимание было всецело занято чем-то, что он держал между передней парой лап, чем-то мелькающим при движении. Лидия подумала, что этот предмет — аквамарин, граненый и полированный. Когда она шевельнула головой, чтобы в этом убедиться, ее тень упала поперек кувшина.
Паук перестал вертеть камешек и застыл. Наконец, тоненький и глуховатый голосок с легким иностранным акцентом произнес:
— Привет! Кто вы?
Лидия оглянулась. Кабинет как и прежде был пуст.
— Нет, смотрите сюда! — сказал глуховатый голосок.
Она снова посмотрела вниз в кувшин и увидела, что паук показывает на себя ногой номер два справа.
— Меня зовут — Арахна, — вежливо сказал голосок. — А вас?
— Э-э… Лидия, — неуверенно ответила Лидия.
— Ах, дорогая! Почему же? — спросил голосок.
Лидия почувствовала легкое раздражение.
— Что вы имеете в виду? — спросила она.
— Ну, как мне помнится, Лидию отправили в ад в наказание за то, что она сделала что-то особенно гадкое со своим любимчиком. Полагаю, вас назвали не в…
— Конечно, нет, — ответила Лидия, чуть добавив в голос резкости.
— Вот как, — с сомнением произнес голосок. — И, все-таки, не станут же вас называть просто так. И, знаете ли, я никогда по-настоящему не винила Лидию. Любовники, по моему опыту, обычно заслуживают… — неуверенно оглядываясь в комнате, Лидия пропустила остаток фразы.
— Я не понимаю, — сказала она. — Я хочу сказать, это в самом деле?..
— Да, это я, все верно, — сказала паучиха. И словно в подтверждение, снова указала на себя, на сей раз третьей лапой слева.
— Но… ведь пауки не умеют…
— Конечно, нет. Настоящие пауки не умеют, но я — Арахна, я же вам сказала.
Туманное воспоминание шевельнулось где-то у Лидии в голове.
— Вы хотите сказать, та самая Арахна? — поинтересовалась она.
— А вы когда-нибудь слышали о другой? — холодно вопросил голосок.
— Я имею в виду, та самая, что досадила Афине — хотя я сейчас не могу вспомнить чем именно? — спросила Лидия.
— Именно. Я классная вязальщица, а Афина взревновала, и…
— Значит, вы вязали?
— Я была лучшей вязальщицей и ткачихой, но когда я выиграла всегреческие открытые соревнования и победила Афину, та не смогла с этим смириться, она так яростно стала ревновать, что превратила меня в паука. Я всегда говорила, что вообще очень нечестно допускать к соревнованиям богов и богинь. Они совершенно не умеют проигрывать, а потом распускают о вас ложные слухи, чтобы оправдать те гнусности, которые совершили в отместку. Наверное, вы все слышали по-другому? — добавил голосок слегка вызывающим тоном.
— Нет, мне кажется, все было именно так, — тактично ответила Лидия. — Вы, наверное, уже так долго были пауком, — добавила она.
— Да, предполагаю, что так, но через какое-то время перестаешь считать.
Голосок сделал паузу, а потом продолжил:
— Я говорю, не возражаете ли вы, если снимете эту стеклянную штуку? Здесь внутри так душно; и, кроме того, мне не надо будет так кричать.
Лидия заколебалась.
— В этой комнате я никогда ни во что не вмешиваюсь. Мой муж раздражается, если что-то не так.
— О, вам не надо бояться, что я убегу. Если хотите, я дам вам честное слово.
Но Лидия все еще сомневалась.
— Понимаете, вы находитесь в весьма отчаянной ситуации, — сказала она, невольно взглянув на бутыли со спиртом.
— Реально, нет, — сказал голосок тем тоном, что подразумевает пожатие плечами. — Меня и прежде часто ловили. Но все как-то устраивалось — как и должно быть. Это одно из немногих преимуществ обладания вечным проклятием. Ибо становится невозможным, чтобы случилось что-то по-настоящему фатальное.
Лидия осмотрелась. Окно заперто, дверь тоже, камин заблокирован.
— Ну, наверное, на несколько минут, если вы мне пообещаете, — согласилась она.
Она подняла кувшин и отложила его в сторону. И когда делала это, то зацепила и потянула паутинные занавеси, которые разорвались.
— Даже не расстраивайтесь об этом! Ерунда! Вот так-то лучше, — сказал голосок, все еще слабый, но теперь совершенно ясный и четкий.
Паучиха не шевелилась. Она все еще держала между передними лапами аквамарин, который сверкал, ловя свет.
Внезапная мысль пришла ей в голову. Лидия наклонилась и пристально посмотрела на камень. И с облегчением увидела, что он не один из ее собственных.
— Красиво, не правда ли? — сказала Арахна. — Хотя и не вполне мой оттенок. Я его, скорее, заглушаю. Более подходящим был бы изумруд — даже если бы он оказался гораздо меньше.
— Где вы его взяли? — спросила Лидия.
— О, в доме неподалеку. Мне кажется, через подъезд отсюда.
— Миссис Феррис — да, конечно, это, наверное, один из ее камней.
— Может быть, — согласилась Арахна. — Во всяком случае, он лежал в шкафу рядом с целой кучей других, поэтому я его и взяла, и именно тогда, когда я пролезала сквозь изгородь сада, ища комфортабельную норку, чтобы понаслаждаться его видом, меня и поймали. Меня выдал блеск камня. Забавный человечек сам весьма напоминает паука, особенно если б у него было побольше лап.
Лидия несколько холодно сказала:
— Но он оказался проворнее вас.
— Хм-м, — уклончиво сказала Арахна.
Она положила камень и начала ходить с места на место, выпуская из брюшка несколько нитей. Лидия чуть отодвинулась. Секунду она следила за Арахной, которая, казалось, была занята чем-то вроде небрежного прядения, потом ее глаза вернулись к аквамарину.
— У меня самой есть небольшая коллекция камней. Не такая хорошая, конечно, как у миссис Феррис, но в ней есть один-два милых камушка, — заметила она.
— О-о, — сказала Арахна, продолжая рассеянно работать над своей пряжей.
— Я… мне весьма нравятся приятные аквамарины, — сказала Лидия.
— Предположим, что двери случиться быть все чуть-чуть приоткрытой…
— Вот! — с удовлетворением сказала Арахна. — Разве это не самая замечательная салфеточка, которую вы видели?
Она помолчала, восхищаясь собственной работой.
Лидия тоже взглянула. Рисунок показался ей лишенным особой тонкости, однако она тактично согласилась:
— Восхитительно! Абсолютно очаровательно! Хотела бы я… я имею в виду, я совершенно не понимаю, как вам это удается.
— Вы же знаете, у любого есть какой-нибудь маленький талант, — ответила Арахна с неоспоримой скромностью. — Вы что-то сказали? — добавила она.
Лидия повторила свое раннее замечание.
— Пока что не стоит, — сказала Арахна. — Я же говорила вам, что сначала что-то должно произойти, так зачем же мне зря беспокоиться?
Она снова начала небрежно прясть. Быстро, хотя и несколько отвлеченно, она соорудила еще один плетеный коврик, пригодный для дешевой распродажи, и на мгновение задумалась над ним. Наконец, она сказала:
— Конечно, если б того дело стоило…
— Я не могу многого обещать… — осторожно начала Лидия.
— Дело не в деньгах, — сказала Арахна. — Что на земле я стану делать с деньгами? Но я слегка переутомилась и хочу на каникулы.
— Каникулы? — непонимающе повторила Лидия.
— Некий вид договорного отпуска, — объяснила Арахна. — У многих проклятий богов они имеются. Часто это походит на то, как можно снять проклятие поцелуем принца — вы же знаете, иногда это что-то невероятное, находящееся за пределами реального шанса, но дает богам возможность не заполучить репутацию скаредного Шейлока. Мне позволено иметь ежегодный отпуск на двадцать четыре часа — но это происходит так редко. — Она сделала паузу, связав дюйм-другой края кружев. — Понимаете, — сказала она, — трудно найти кого-то, кто на эти двадцать четыре часа согласился бы поменяться местами.
— Э-э… да, я понимаю, — несколько отрешенно сказала Лидия.
Арахна вытянула одну переднюю лапу и повращала аквамарин так, чтобы он засверкал.
— Кто-то, кто захотел бы поменяться местами, — повторила она.
— Ну… э-э… я… э-э… я не думаю… — пыталась начать фразу Лидия.
— Совсем не трудно войти и выйти из дома миссис Феррис — когда вы моего размера, — заметила Арахна.
Лидия посмотрела на аквамарин. Невозможно было перестать рисовать себе картину других камней, что разложены на черном бархате в шкафу миссис Феррис.
— А если поймают? — спросила она.
— Об этом совсем не надо беспокоиться — разве что это некое неудобство. В любом случае ровно через двадцать четыре часа я обязательно превращусь обратно, — сказала Арахна.
— Ну… я не знаю… — с неохотой начала Лидия.
Арахна заговорила задумчиво:
— Помню, я подумала, как легко было бы перенести их один за другим и спрятать в подходящей норке, — сказала она.