- Минуточку, - вытаскиваю руку из рукавицы управления и прислоняю к сенсорному экранчику. Пястье полностью заграждает головоломку от постороннего взгляда, а костяшки пальцев машинально прикосаются к цветным кубикам. В предварительно оговоренной с послами Центра последовательности. И неуловимой скоростью. На экранах трех взорвавшихся тягачей появлялась та же самая головоломка. Только их водителям не внядряли в мозг гипнограмму с ответом на нее.
Без банальной надписи "Доступ разрешен!", которые прессер всегда избегал, отвечая на ошибку выстрелом, мы прорываемся через дистанц-блокаду.
- Что это значит? - не выпадая из напряжения, спрашивает Зубенко. Голос его слегка подрагивает.
- Аве Зубенко - вот что это значит. Радуйся то бишь. Нам повезло.
Космос, на этот раз позади нас, вспыхивает сразу двумя вспышками. Зубенко вздрагивает так, что даже мне это удается почувствовать при полной невесомости.
- Им повезло меньше.
С нами вновь выходят на связь. В этот момент стена линкора выстраивается перед носом нашего тягача, так, что становятся заметны металлические элементы, которыми выстлан корпус корабля.
- Барак-56-4 - тягачу 4:6. Как вам удалось миновать опасную зону?
- Сами не догадываемся, - с сарказмом в голосе произношу.
- Мы можем вас уничтожить в любой момент.
Новости.
- А вот это - вряд ли. Во-первых, мы не нарушали ни единого посталенного вами правила, а просто подошли к крейсеру. Как вы нам и завещали. Во-вторых, если вы нас уничтожете, так и не узнаете, как мы вскрыли прессерскую головоломку.
- У нас имеется запись ваших манипуляций, - голос из динамиков противный и надоедливый. Жаль, что нельзя его обесточить прямо сейчас.
- Головоломка действет по совершенно иному принципу. Все намного сложнее, чем просто "нажатия".
- Что вы собираетесь делать, бурлак Маркевич?
- Пока: осмотреть кораблик вблизи. Потом - в зависимости от обстоятельств. Времени у нас достаточно, пока вы не докажете нашу вину. Вы же не можете решать нашу судьбу без метафедерального ордера на уничтожение, не так ли?
- Юр Маркевич, ордер не засавит себя долго ждать, - заверяет меня диспетчер.
- Поверьте, я стану ждать еще меньше. В крайнем случае, у меня есть ни в чем не повинный заложник. - Зуб смотрит на меня ошалело; лицо, вечно красное, бледнеет. Подаю ему знак - мол, все в порядке. - А сейчас прошу вас об одолжении: не мешайте мне выполнять мои планы своей болтовней. И, особенно, угрозами.
- Юр Маркевич, вы пожалеете. Я не собираюсь вам угрожать, но бурлаки...
Диспетчер продолжает плести что-то в этом духе. Его реплики иногда прерываются гролмкими подсказками капитана корабля и какого-то писклявенького спеца по переговорам. Видно, столь распространенное в "бурлацких романах" явление - угон затонувшего крейсера - для них редкость и неожиданность.
Явление из ряда вон.
А что бы они сказали, увидь то, во что мы в паре с Моцартом превратили Подвижные Пласты...
- Связь отключить никак нельзя? - интересуюсь.
Зубенко машет головой, опасливо на меня посматривая.
Хочется истерически хохотать, как это часто случается в самый ответственный момент. Но сдерживаюсь.
Рука снова возвращается в рукавицу, и на пассивной тяге подвожу буксир поближе к крейсеру. Его стена заполняет зримый космос и мы скользим вдоль этой громадины, как над поверхностью небольшой астероидальной луны. Я пытаюсь подойти к "ахиллесовой пяте" как можно удобней.
- Что ты делаешь? - не выдерживает Зуб. - Подлетай к главному стыковочному разъему...
- Не-не-не! - я мысленно грожу ему пальцем. - Хочешь, чтобы из охранной системы линкора в наш катерок литров тридцать какого-нибудь биологического яда перелилось? Вместе с бактериями, которые разъедают все органические материалы, включая ткань скафандра. Действительно хочешь?
- Да чо ты издеваешься! Ну оступился немного.
- То-то. Сиди и помалкивай. Я знаю, что делать.
Диспетчер поумолк: им самим интересно, что я стану делать.
- Зуб, тебе все-равно нечего делать, - говорю. - Проверь-ка пока радаром пространство позади нас. Что-то у меня ощущение возникает нехорошее...
За "лобовым стеклом" проползает хорошо освещенная надпись "Гибралтар-Лабрадор. Сияющий Мадагаскар". И дата двадцатилетней давности. Сравнительно молодой кораблик.
- Они у нас на хвосте.
- Кто на хвосте?
- Бурлаки! - Зуб чертыхается. - Они тоже прорвались.
- Пресс помог. Сто процентов помог. Они наверняка догадываются, что... - конец фразы, который поможет выдать меня окончательно я пропускаю. Много их?
- Пятеро пока. Окружают. Ох, фигово нам придется...
- Не тушуйся. Я уже на подходе. Только развернусь возле соединительного сегмента... А ты не молчи, если кто-то слишком близко подходит. Заложничек!
Вот он: сегмент. Сравнительно небольшой элемент, скрепляющий две массивные части палубы. Та деталь корабля, которая обязана выдержать прямое попадание из плазменного или лучевого орудия. Благодаря этой частичке мы и проникнем внутрь линкора.
- Двое подошли очень близко, - сообщает Зубенко.
- Минутку...
Несмотря даже на то, что в шлеме моего скафандра работает система вентиляции, пот холодными каплями катится по лицу.
Хренова абсорбирующая поверхность! С маской из псевдоплоти только хуже. Мало того, что жрет сволочь, так и дышать нормально не позволяет...
В этом месте на поверхности корпуса линкора нет на сучка ни задоринки. Не то, чтобы шлюза. Но механическая память помогает ухватится даже за ровную поверхность.
Хрух!
- Оп! - произношу, практически одновременно с тем, как магнитные якорьки соединяют шлюз тягача с линкором. - Видишь, он сам нас отыскал. Я же говорил!
- Кто - он? - уточняет Зубенко.
- Линкор. Сейчас охранная система откроет скрытый шлюз.
- Или вкачает нам яду по уши.
- Не вкачает.
Отсетгиваю одну пряжку пояса, после чего все остальные распускаются сами. Бросаю мимолетный взгляд на монитор. На зеленой поверхности - две назойливых точки, которые сошлись с нашей почти вплотную.
- Быстрей! - подгоняю.
Выскальзываем из кресел и, отталкиваясь от стен, выплываем в выходной отсек. Зубенко припадает к механизму двери. Смотрит на меня, проша разрешения. Я киваю.
Удар. Палуба сотрясается и воздух внутри бьется волнами. Меня бросает на стенку. По швам отсека загораются ярко-красные лампы, сигнализирующие об утечке воздуха.
- Берут на таран, - простанывает голос Зубенко в шлемофоне.
На индикаторе шлюза загорается красная лампочка - опасность утечки - но дверь-таки открывается. Воздух устремляется в образовавшийся проем. Без свиста.
- Сорвались пломбы. Осторожней...
Отталкиваясь, проплываем сквозь перешеек соединившихся шлюзов. Справа от меня, на стыке корпусов тягача и линкора, - глубокая трещина-прогиб. В ней зияет ужасающе черное пространство космоса. Приходится приложить немалые усилия, чтобы в эту трещенку не затянуло мою ногу. А потом и всего целиком. Мелкими кусочками.
Зубенко опережает меня, нахально отталкивая. Заскакивает вглубь шлюза. Делаю несколько хаотичных взмахов, пока не ухватываюсь за одну из предусмотренных конструкцией ручек.
И в этот момент за спиной вибрирует очередной удар, после которого меня с жуткой силой тянет обратно. Вкладываю все усилия в руку, надеясь на содействие магнитных рукавиц. И оглядываюсь.
Позади только звезды. Буксир сшибли. В поле видиния мелькает его хромированная турбина.
- Зуб, закрывай люк! - ору.
Но охранная система линкора решает быстрее. Створки позади меня, спрятавшиеся в корпусе, начинают вылазить обратно.
Воздух из шлюза практически весь вышел, рассеявшись в вакууме голубоватыми кристалликами. Поэтому мне удается противостоять выталкивающей меня силе и подогнуть ноги.
Створки шлюза смыкаются.
Повинуясь слабой силе тяжести, оседаю на пол. В следующую секунду гавитация вновь сходит на нет и меня подносит на достаточное расстояние вверх.
- Это как понимать? - порывисто спрашиваю, пытаясь как можно быстрее восстановить дыхание.
- Неполадки с генератором, - как ни в чем не бывало предполагает Зубенко.
- Я о том, что ты меня за борт чуть не выпихнул, лох!
На прозвище, которое обычно пишут под бурлацкими фамилиями, напарник по бегству широко раскрывает глаза. Но потом признает вину:
- Извини, это эти... рефлексы...
- Рефлексы, - гневно повторяю. - Еще раз и ты последуешь за тягачем.
Зубенко поворачивается к двери в непосредственно "нутрь"
линкора. В динамике шлемофона неразборчивый шепот.
- Ты мне поругайся! - угрожаю.
Гравитация возвращается вновь, и мы обое падаем на колени.
Зубенко возится с замком двери. Ясное дело: побыстрее хочется выбраться из этой стальной камеры, максимально минимальной по объему.
- С частичной победой, в общем, - бросаю, протягивая руки к шлему, чтобы снять его с плечей.