– Потерпи, сейчас я доктора пришлю.
Выскочив на улицу, он бегом вернулся к еще спорящей толпе и, не обращая на них внимания, быстро сказал:
– Доктор, там Берте ваша помощь требуется. Прострелено левое бедро. Пуля прошла с внешней стороны.
– Значит, жить будет, – кивнул доктор с философским видом.
– А с этим что делать будешь? – спросил Васильев, тыча пальцем в пленника.
– Сейчас к нам отведу и допросим, – пожал плечами Алексей.
– Он же без сознания, – растерялся Васильев.
– Да очухался уже давно. Прикидывается. Пытается решить, что дальше делать, – рассмеялся доктор, легонько подталкивая пленника носком ботинка в плечо.
– Вы уверены… – снова влез в разговор англичанин, но Алексей не дал ему договорить.
Быстро нагнувшись, он ухватил пленника за ушную раковину, сжал ее в горсть и, едва не отрывая, резким движением заставил того подняться. Не ожидавший такого фокуса бандит едва слышно застонал от боли и, послушно встав на колени, выругался:
– Славянский ублюдок!
– Чего он там бурчит? – повернулся Алексей к Васильеву.
– Славянским ублюдком тебя назвал, – перевел профессор.
– Зато ты у нас представитель великой арийской расы, тварь фашистская! – не остался в долгу Алексей.
Его слова вызвали заметное оживление среди немецкой части собравшихся. Профессор Спенс, не удержавшись, презрительно фыркнул:
– Чего еще можно ожидать от солдафона, да еще и русского…
– Если ты, мразь, не заткнешься, я тебе руки с ногами местами поменяю, – зарычал в ответ Алексей, еще сильнее сжимая ухо главаря.
Подняв пленника на ноги, он ткнул его автоматом в спину и, не обращая внимания на остальных, повел в сторону российской части лагеря. Затолкав бандита в амбулаторную палатку, Алексей быстро привязал его к топчану и, заткнув пленнику рот, отправился в палатку доктора, где оставил Берту. Девушка сейчас интересовала его намного больше бандита.
Войдя к доктору, он открыл было рот, чтобы поинтересоваться, как у нее дела, когда Берта, ойкнув, попыталась прикрыться собственной курткой – чтобы как следует осмотреть рану, доктор заставил ее снять джинсы. Быстро отвернувшись, Алексей коротко извинился, про себя отметив, что ножки у нее что надо.
– Все в порядке. Я не сразу поняла, что это ты, – бледно улыбнулась Берта.
– Стучаться надо, – сварливо добавил доктор, продолжая обрабатывать рану.
– Если только головой о центральный столб, – усмехнулся в ответ Алексей. – Что там у нее?
– Я же сразу сказал: жить будет. Пуля навылет прошла. Шкурку очаровательную сейчас заштопаю, и будет как новенькая. Пару месяцев похромает, а потом и думать об этой царапине забудет.
– Хоть что-то хорошее за весь день, – вздохнул Алексей.
– Что вы собираетесь с тем бандитом делать? – тут же влезла в разговор Берта.
– Допросим, а дальше видно будет, – пожал плечами доктор, бросая на Алексея выразительный взгляд.
– Алексей, а где вы так стрелять научились? – не сдержала любопытства девушка.
«Похоже, ее любопытство переживет ее самое», – подумалось Алексею.
– В армии, – поморщился он.
– Алексей, я, может быть, и не самый большой знаток России, но я не дура. Так действовать вы могли научиться только в одном месте. На Кавказе. Других вооруженных конфликтов ваша страна не ведет. Ну, или если вы представитель спецслужб. Вы воевали?
– Пришлось, – нехотя признался он.
– Я так и думала.
– Учись, приятель. Бабы умудряются такие вещи угадывать, что никакому шпиону и в страшном сне не привидится. Особенно, если это касается тех, кто им нравится.
– Чего?! – растерянно протянул Алексей, разворачиваясь к нему всем телом.
– С чего вы взяли? – охнула Берта, заливаясь краской.
– Эх, молодежь, – с усмешкой покачал головой доктор. – Думают, что никто о них ничего не знает, а у самих все на физиономиях маюскулом написано.
– Чем-чем? – с интересом переспросил Алексей.
– Маюскул – пропись заглавными буквами, – менторским тоном пояснил доктор.
– Так, я закончил. Теперь можешь отвернуться и дать девушке возможность спокойно одеться, – добавил он, ловко всаживая в бедро Берты шприц. – Пойдем, польешь мне на руки, – проворчал доктор, сунув в руки парню ковш для воды.
Пока доктор мыл руки, Берта успела одеться и, устроившись на топчане поудобнее, с нетерпением ждала их возвращения. Заметив мрачную мину Алексея, доктор понимающе усмехнулся и, кивая в сторону палатки, тихо сказал:
– Я ей пару кубиков димедрола вкатил. Так что через полчаса спать будет как убитая. Тогда и гостем нашим займемся.
– Теперь ведь не уймется, пока все не вытянет, – с тоской вздохнул Алексей.
– Ходи вокруг да около. Уснет, а там, глядишь, и забудет, – усмехнулся доктор.
– Ваши бы слова да богу в уши, – вздохнул парень.
– Не кисни, приятель. Все не так плохо. А вообще, дам тебе один совет: не пытайся от всего отказаться.
– Думаете, поможет?
– Мне помогло. Старайся вспоминать только веселое. Ну, не все же у вас было только плохое?
– Да нет… И веселое было, – подумав, кивнул Алексей.
– Вот об этом и вспоминай. Понимаешь, совсем забыть не получится. Это теперь в подкорке намертво сидит. Но вот задвинуть подальше – это можно.
– Вы прямо не полевой хирург, а личный психоаналитик, – усмехнулся Алексей.
– В Афгане кем только бывать не приходилось, – пожал плечами врач.
– Доктор, а зовут-то вас как? А то всю дорогу «доктор» да «доктор».
– Максим. Чаев Максим Робертович. Ну, Робертовича выговаривать долго, так что зови просто Максимом.
– Как скажете, – кивнул Алексей, подавая ему полотенце.
Мужчины вернулись в палатку, и доктор, заглянув Берте в глаза, удовлетворенно кивнул:
– Вас, милая девушка, лечить одно удовольствие. Организм работает как часы. Что ни говори, а у капитализма есть и хорошие стороны. За собственным здоровьем, например, следите так, что только позавидовать можно. Да и кровь молодая свое дело делает.
– А почему у вас не так? – тут же спросила Берта.
– Жизнь потому что собачья, – проворчал в ответ Алексей. – Вкалываешь как сволочь, а платят такие копейки, что только с голоду не сдохнуть. Куда уж тут за здоровьем следить. Да и в поликлиниках такие очереди, что ждать устанешь. Помню, сразу после службы, случай был. Желудок у меня разболелся, ну я к врачу и пошел. Сижу, приема жду. Напротив мужик сидел – лет тридцати-сорока, не больше. А очередь – еще часа четыре сидеть. Мимо по коридору какой-то врач проходил. Глянул на этого мужика, за плечо его тронул, а тот уже мертвый. Сердце прихватило, да только очереди он своей так и не дождался. Так и живем.
– Что-то ты разошелся, – удивился доктор.
– Да так, вспомнилось что-то, – отмахнулся Алексей.
– Из-за матери, – помолчав, кивнул доктор.
В его голосе прозвучал не вопрос, а утверждение. Покосившись на доктора непонятным взглядом, Алексей вздохнул и, помолчав, спросил у Берты:
– Сильно болит?
– Почти не болит. Спасибо.
– А почему ваш врач не пришел? – неожиданно спросил Алексей. – Я ведь при всех сказал, куда отнес тебя.
– Не знаю. Испугался, наверное. Он ведь никогда огнестрельных ран не видел, – улыбнулась девушка.
– Да уж. Зрелище не для слабонервных, – усмехнулся доктор. – Ладно, Берта. Вы пока отдохните, а у нас с Алексеем кое-какие дела.
Мужчины вышли из палатки, и доктор, устало вздохнув, закурил.
– Что-то не так? – насторожился Алексей.
– Не нравится мне это нападение.
– В каком смысле?
– В том, что организовано как-то неправильно. Пытались изображать из себя полицию, хотя внешне на местных похожи так же, как я на черепаху. Пока ты Берту на руках носил, я успел с тем пареньком, которого главарь схватил, переговорить. В общем, он твоим найденышем интересовался. И кажется, это неспроста.
– И на вертолете опознавательных знаков не было. Даже на военных бортах номер пишут, а тут вообще ничего. А уж у полицейских-то надпись «полиция» везде намалевана, даже у здешних.
– Какие мысли?
– Кроме мата – никаких, – откровенно признался Алексей.
– Полностью присоединяюсь к предыдущему оратору, – усмехнулся доктор.
– Ну что, пойдем добычу твою потрясем? Может, чего интересного выпадет, – спросил доктор, гася окурок о подошву ботинка.
Алексей поправил ремень автомата, с которым теперь не расставался ни на минуту, и решительно направился туда, где находился пленник. Войдя в палатку, доктор с интересом оглядел дело рук Алексея и, одобрительно кивнув, проворчал:
– Грамотно. И не вырвется, и кровообращение не нарушено. В такую погоду за два часа без рук остался бы.
Пленник, старательно прислушиваясь к их разговору, быстро переводил взгляд с одного на другого. Бесцеремонно сорвав повязку с его рта, Алексей вынул нож и, привычно крутанув его в пальцах, спросил: