Зимний излом. Том 2. Яд минувшего. Ч.2 - Вера Камша

Вера КАМША ЗИМНИЙ ИЗЛОМ. ТОМ 2. ЯД МИНУВШЕГО. Ч.2

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ «Колесница» [1]

Глава 1 НАДОР

Госпожа Арамона, – уже видящая себя в столичном особняке Джоан сделала вполне сносный книксен, – к вам теньент Левфож.

– Пусть войдет. – Луиза поправила шаль и потянулась к корзине с шитьем. – Дверь можешь не закрывать.

– Да, госпожа Арамона. – Проныра предпочла бы дверь закрыть, а щелочку оставить. Обойдется, а заодно узнает, что дуэнье молодой герцогини и кавалеру Селины скрывать нечего. И это действительно так. Пока.

Занятая шушуканьем с Айрис дочка на красивого офицера не глядела, Рауль подумал и принялся обхаживать маменьку красавицы, и ведь не боится! Ну, допустим, Селина и через двадцать лет чудищем не станет, но внучки частенько удаются в бабушек.

– Сударыня, – Рауль подмел щербатый пол столичной шляпой, – прошу меня простить, но вы мне очень нужны.

Луиза отложила шитье и улыбнулась:

– Неужели я? А мне кажется, кто-то другой.

– Вы, – просто сказал Левфож. И Луиза поверила, южанин врать не умел. – Госпожа Селина сказала, будто вы не считаете, что госпожа Мирабелла отравила коня госпожи Айрис.

– Я не очень хорошо знаю лошадей, – госпоже Селине надо учиться молчать, – но герцогиня Окделл не похожа на отравительницу. Другое дело, что линарец больше никому не мешал. Садитесь, Рауль.

– Благодарю. – Теньент опустился на неизящно скрипнувший стул. – Сударыня, мне кажется, вы правы.

– То есть? – навострила уши Луиза, после откровений Эйвона проникшаяся к герцогине чем-то вроде сочувствия. – Слуги постарались?

– Поймите, я не могу сказать наверняка. И никто не может.

– Говорите, как есть. – Мирабелла, конечно, змея, но змея несчастная. Если Айри это поймет, пожар может и погаснуть. Душа у великой заговорщицы добрая.

– Лошади – создания загадочные. – Лицо Левфожа стало мечтательным, не знай капитанша, о чем речь, решила бы, что теньент думает о Селине. – Недаром говорят, приведи к коню двух коновалов, услышишь про восемь болячек.

– Но вы-то – один, – улыбнулась капитанша, – и вы не коновал, а офицер.

– Сударыня… – Рауль задумался, подбирая слова. Красивый мальчик, хоть и рыжий. – Конь мог отравиться случайно. Если ко́сят не глядя, в сено может попасть болиголов, дигитта или собачья трава. Болиголова, правда, нужно много, и вряд ли бы обошлось одним конем, а дигитта действует иначе. Из трав, что я знаю, Бьянко мог убить огнепляс, но здесь он не растет.

– Зато здесь произрастают анемоны, – не удержалась Луиза, – в изобилии. А также незабудки и ромашки.

– Ромашки не ядовиты. – Разумеется, Левфож ни кошки не понял. – Сударыня, я склонен думать, что гибель Бьянко была несчастным случаем. Я расспросил конюхов, они не ума палата, но рука на лошадь у них не поднимется, а госпожа Мирабелла… Она скорей бы отрубила Бьянко голову на площади и насадила на копье.

– Принадлежащее святому Алану, – уточнила Луиза, и все было кончено. Ухажер Селины и предполагаемая теща не смеялись – они выли в голос, утирали слезы и только что не катались по растрескавшемуся полу.

Луиза опомнилась первой:

– Прошу простить. – Хорошо, ресницы не накрашены, а то бы потекло. – Так от чего, по-вашему, погиб Бьянко?

– Колики, – объявил Рауль, – штука очень коварная и непредсказуемая, а выглядит как отравление, не отличишь.

– А с чего он мог заболеть? – Луиза окончательно отдышалась и глянула в открытую дверь: пусто, и слава Создателю. – Нет, Рауль, я вам верю, но я должна убедить Айрис.

– Я понимаю. – Офицер был страшно серьезен. – Когда мать и дочь ни в чем не соглашаются, это ужасно.

Если б только не соглашались! Герцогини надорские сожрать друг друга готовы. Капитанша подмигнула Левфожу:

– Наш долг – прекратить войну.

– Я к вашим услугам, – заверил Левфож. – Госпожа Айрис чувствует лошадей, но она была знакома лишь с местной… я бы не назвал это породой…

– Назовите их одрами, – подсказала капитанша, и Рауль снова фыркнул.

– Они ужасны, но неприхотливы, а Бьянко к таким, простите, – южанин задумался, подыскивая слова, – к таким могилам не привык, да и корма сменились. Дорогих линарцев растят на всем лучшем, а тут коза и та затоскует. Конюхи говорят, госпожа Айрис гоняла Бьянко по холоду, он пил холодную воду, вот и не выдержал.

– Слишком быстро все произошло, – подняла голову дворцовая подозрительность, – у моего, прости Создатель, супруга колики случались, так ведь не с… не умер.

– Тут наложилось одно на другое, – наморщил лоб Левфож. – Начались колики, конь, чтобы избавиться от боли, принялся кататься по полу… Виконт Лар это увидел и побежал за госпожой Айрис и герцогом Окделлом. Пока он их искал, Бьянко становилось все хуже, конюхи попробовали ему помочь, да перемудрили.

Ларс, старший конюх, не хотел говорить, но я его… убедил. Болван признался, что напоил беднягу местной тинтой, думал, полегчает. Другому, может, и помогло бы, а Бьянко стал задыхаться. Похоже, отек гортани… С лошадьми такое бывает: сотня выпьет и спасибо скажет, а сто первой – конец.

– С людьми тоже бывает. – Этот довод Айрис поймет. Сама же говорила, что от ветропляски задыхается, а Ричарду с Дейдри хоть бы что. – Рауль, вам не кажется, что виконт Реджинальд задерживается? Кузина его заждалась.

– Да. – Теньент мечтательно улыбнулся, и вряд ли от мысли о загулявшем толстячке. – Госпожа Айрис каждый день ездит его встречать. Эти прогулки укрепляют ее здоровье.

А тебе позволяют водить в поводу кобылку Селины, ну и води на здоровье. Хороший ты парень, а папенька умрет, станешь бароном. Надо тебя в заговор затащить, заговоры сближают, а первая любовь рано или поздно складывает крылья. Должна сложить…

Госпожа Арамона убрала шитье:

– Я сейчас же поговорю с Айрис, а вам пора седлать коня. Или вы предполагаете остаться на ночь?

– О нет. – Левфож еще разок подмел пол алыми перьями. – Мое место рядом с моими людьми. Не хочу вас пугать, но на тракте неспокойно. Будем откровенны, провинция Окделлам не принадлежит. Монсеньору следует поторопиться с приездом и еще больше с отъездом.

Айрис сидела на сундуке и теребила перчатки, она вечно что-нибудь теребила. От камина несло закатным жаром, а мутные окна заросли ледяными папоротниками, дикость… Луиза переставила подсвечники и велела приткнувшейся в уголке Селине выйти. Дочка подхватила недонизанные бусы и скользнула за дверь, Айрис вздернула подбородок:

– У меня от Сэль тайн нет.

– А у меня есть. – Луиза уселась на еще теплый стул и поняла, что забыла вышивание, ну и кошки с ним. – Свои камни надо таскать самой, а не вешать на чужие шеи.

– Я не стану просить прощения, – девица Окделл предпочла взять быка за рога, – и молиться не пойду. Просить Создателя еще хуже, чем Манриков.

– А ты пробовала? – Луиза расправила шаль: шелковистые кисти напомнили об исчезнувшей Кончите.

– Нет, – отрезала молодая герцогиня. – Манрики – свиньи, а свиней не просят. Рыжие ничего хорошего никому не сделали, им нравилось, что они могут все.

– Это многим нравится, – пожала плечами капитанша, – и всегда нравилось, но равнять тессория с Создателем – это слишком.

– Создатель хуже. – Перчатки перелетели через комнату, одна достигла стола, другая свалилась на ковер. – Он создал Манриков, и Ракана, и все остальное… Ему нравится, что все плохо, но благодарить за это я не буду.

– Твое дело, – прервала богословский спор Луиза, – но твоя мать создала не Манриков, а тебя.