Я накинула капюшон дубленки на голову и преувеличенно громко зашагала по плотно утоптанной тропинке, сметая снег с тянущихся ко мне веток кустов и стараясь не смотреть по сторонам. Чтобы немного отвлечься, я решила разозлиться на Васю: он что, не мог встретить меня возле ограды? Неужели не понимает, что я все-таки только во вторую очередь его босс, а в первую – девушка, а все девушки боятся находиться ночью на кладбище. На старом, заброшенном, да еще и в полнолуние. Злость помогла развеять страх, и скоро тропинка вывела меня к часовенке. Она казалась безлюдной, но я-то знала, что внутри ее тепло и вполне уютно – сама помогала готовить жилище бомжей к зиме. На всякий случай я решила не ломиться сразу в дверь, а немного оглядеться. Тихо. Если бы меня ждали, то давно бы вычислили по скрипу снега под моими сапогами. Я постояла несколько минут, пока мое боковое зрение не уловило черную тень, мелькнувшую слева. Я резко повернула голову. Тень от часовни падала таким образом, что на снегу вырисовывался ее четкий контур и как на экране театра теней было четко видно: кто-то прятался за противоположной стеной. Сейчас он стоял неподвижно, но мгновение назад, видимо, сменил позу, отчего тень его метнулась по белому полотну снега и снова замерла.
Я нащупала в кармане газовый баллончик. Не оружие, конечно, но пару раз меня выручал. В комплекте с серпом уже что-то. Я ждала. Тень не подавала признаков жизни, я начала замерзать. Интересно, сколько продлится эта игра в прятки? Тень пришла раньше, поэтому уступила первой.
– Это вы, Полина Андреевна? – произнесла она голосом Васи.
– Вася, сколько можно держать меня на морозе? – отлегло у меня от сердца. – Конечно, я. Кто еще в такое время здесь может шататься?
– Ну, – усмехнулся он, вылезая на свет, точнее, на лунный свет, – кому положено, тот и шатается. Вы себя со стороны видели?
Зеркал здесь не водилось, поэтому я бросила взгляд на все то же ровное полотно снега. Да, картина. Нечто черное, длинное, с капюшоном и четко прорисованным на снегу серпом. Ну и что? Во-первых, смерти на кладбище делать нечего, она ищет жертвы среди живых, во-вторых, эта дама ходит с косой, так что сходство у нас с ней только отдаленное.
– Живешь на кладбище – будь готов ко всякому, – изрекла я. – Зачем звал?
– А это точно ты? – все еще не покидал своего убежища он.
– Не валяй дурака, Василий, – начала сердиться я, – а то уйду.
– Ладно, уже можно, полночь наступила, – сжалился он, – вы сами говорили, что культурный человек должен быть… слово забыл, на «пук» начинается.
– Пунктуален, – подсказала я.
Я уже поняла, что ничего экстраординарного не произошло, и начала немного злиться на Васю. По сравнению с его женой он казался мне более здравомыслящим человеком, подобную выходку следовало ожидать скорее от Люси.
– Пройдемте в дом, – пригласил он меня в часовенку, – Люся чаю наварила.
Маленькая часовенка освещалась с помощью керосинки, небольшая печурка давала уверенное тепло, внутри было почти уютно.
– Мы хотим сделать заказ, – торжественно начала Люся, – ты же даешь по кумполу всяким нехорошим людям, если они делают заподлянки беззащитным и хлипким?
Вот это номер! До последнего момента при выполнении моих поручений Люся и Вася не проявляли ни малейшего любопытства по поводу сущности моей деятельности. Мне казалось, что им совсем неинтересен конечный результат операции, они просто добросовестно и с нескрываемым удовольствием делают свое дело. И вдруг такое откровение! Неужели я работаю так прозрачно?
– Откуда вы взяли? – нарочито равнодушно поинтересовалась я.
– Наши рассказали, что в городе появилась девушка, которая крошит в щепу всяких засранцев. Только, по их рассказам, ты летать умеешь, разить взглядом и испепелять словами, но мы-то в сказки не верим.
– Не понимаю, при чем здесь я?
– Ни при чем? – скорчила расстроенную гримаску Люся. – А мы с Васей сопоставили факты, отбросили лишнее и решили, что это ты.
– Не я, – решительно огорчила их я. – Я летать не умею, и взгляд у меня самый обычный. Если бы слухи оказались правдой, вы бы первые испепелились, все-таки часто общаемся, да и при первой нашей встрече вы не были так дружелюбны, как сейчас.
– Нет, ты не поняла, – захохотала Люся, – мы и не думали, что ты все это умеешь делать. Если бы так, то тебя спасать ни разу бы не пришлось. А то мы просто замучились вытаскивать тебя из всяких заварушек. А вот то, что ты доводишь до ручки супостатов и нечестивцев, которые честному люду в душу плюют, – факт.
Я не стала с ними спорить. По сути, они правы, цель моей профессиональной деятельности – помочь тем, кто не в состоянии справиться с бесчинством всяких зарвавшихся негодяев. Порядочным людям часто не хватает твердости, чтобы отстоять свою честь, свободу, а иногда и жизнь, и тогда на помощь им прихожу я. Не безвозмездно, разумеется, но в некоторых случаях я не то что не беру деньги с клиента, но и сама помогаю решить их материальные проблемы. А впрочем, размер гонорара для меня не так уж и важен, в свое время дед хорошо вложил свою «кубышку», хранимую с древних времен, и с тех пор мы получаем неплохие дивиденды. К тому же он очень неплохой игрок, если не сказать больше, и прилично пополняет свой кошелек за игрой в клубах и казино. Деятельность свою я не афиширую, но потенциальные клиенты каким-то образом на меня выходят. То, что меня расшифровали Вася и Люся, мне не очень понравилось, но и не сильно расстроило. Почему-то принято считать, что участь бездомного постигает отбросы общества, не обладающие ни умом, ни талантом. Однако среди коллег моих приятелей были люди из среды интеллигенции. Да и Вася с Люсей, судя по всему, обладали артистизмом, развитой интуицией и некоторой эрудицией. Как-нибудь надо поинтересоваться, что помогло им докатиться до такой жизни и кем они были в прошлом.
– Так что все-таки случилось? – перешла я к делу.
– На нас напали, – пожаловалась Люся, – напали и оскорбили. Так как мы с Васей люди слабые и робкие, сами мы отомстить за себя не сможем, вот и решили тебя нанять. В счет будущей работы. У тебя ведь будет для нас работа? Платишь ты хорошо, так что свой долг мы отработаем быстро. И тебе выгода, экономия. Вон сколько ты на нас тратишь! Мать родная для детей таких денег пожалеет. Если она, конечно, плохая мать.
– Раньше вы сами разбирались с вашими обидчиками, – заметила я.
– Раньше мы ссорились с такими, как мы. Дашь пару раз по башке, и всего делов. А тут человек важный, на машине хорошей ездит, культурно выражается. С таким тонко надо, а у нас на тонкости ума не хватает. Чего только не думали – кроме хорошей взбучки, ничего в голову не приходит. Это ты у нас по тонкостям мастер.
– Вы можете сказать, что произошло? – начала я терять терпение.
– Замолчи, Люся, – вступил в разговор Вася, – звенишь битый час, а по делу еще ничего не сказала. Дело было так. Вышли мы в город с утра, прогуляться по делам. Стоим себе возле бачков мусорных, работаем, никого не трогаем. Вдруг слышим, машина рядом притормозила. Ну, притормозила и притормозила, может, человек выкинуть чего захотел? Мы на людей внимания не обращаем, поэтому и они нас не трогают. А этот потрогал. «Эй, – говорит, – ты, заработать хочешь?» Представляешь, сразу на «ты» и на «эй». Хотя бы товарищем назвал или еще как. В общем, сразу он нам с Люсей не понравился.
Я не очень внимательно слушала Васю. Было понятно, что вызвал он меня по пустячному делу, страху напустил для пущей важности, даже время назначил такое, которое, по его мнению, должно было меня заинтриговать и убедить в серьезности происшедшего. Впрочем, отсутствие серьезности не разочаровало меня, а обнадежило: моим агентам ничего не угрожает, значит, можно спать спокойно. Вася тем временем рассказывал дальше.
По его словам, тип из дорогой машины сразу взял быка за рога и предложил Васе со товарищи за внушительную сумму хорошенько потрепать некоторых личностей. Эти личности будто бы его совершенно достали и просто просятся на кулак. Вася обиделся: он считал себя человеком интеллигентным, ввязывался в драки в исключительных случаях и очень не любил получать кулаком под ребра. С какой это стати его собираются использовать вместо пушечного мяса? Если он бездомный, то, значит, способен на любую пакость и подлость? Все эти соображения он и попытался высказать владельцу авто. Но тот не дал ему даже до половины развить свою мысль, послал Васю самым грубым образом и резко газанул с места, окатив Люсю с ног до головы жижей из растаявшего снега. Это было обидно и несправедливо. А кто у нас спец по борьбе с несправедливостью? Правильно, Полина Казакова, двадцати девяти лет от роду, проживающая за городом в элитном коттеджном поселке. И для нее не должно быть разницы, кого защищать: королевскую дочку Брунгильду или бомжиху Люсю.
Естественно, я не собиралась искать хама и насылать на его голову громы и молнии. Всех грубиянов не перевоспитаешь, он уже и думать забыл о норовистом бомже, отказавшемся выполнить его маленькую просьбу. Но огорчать моих агентов отказом тоже было несправедливо. Они в первый раз обращались ко мне с просьбой.