— Саша? Это Лариса, ты меня, наверное, не помнишь, мы дружили в детском саду, я тебя нашла в интернете, написала, а ты не отозвался, вот и решила приехать сама — хочу просто повидаться, не вспоминаешь?
Ты тогда меня Лоркой называл. И тут, то ли это имя, то ли какие-то неуловимые интонации голоса, подняли из глубин моей памяти пласты далёких воспоминаний детства, как мы вместе играли, проказничали и даже дрались с другими детьми, отстаивая наши интересы, а самое главное, как мы неумело целовались, спрятавшись в кустах за беседкой. Моя лучшая подруга детства — Лорка. Потом родители переехали в другой город и увезли меня, я всё забыл, а она, выходит, все эти годы помнила обо мне.
— Саша, ты молчишь, думаешь, что я какая-нибудь чокнутая? Нет, совершенно адекватная и нормальная, просто давно по тебе скучала и не могла найти, а тут испугалась, что опять потеряю, вот и приехала.
— А ты помнишь, как мы целовались за беседкой? — пролепетал наконец-то вернувшийся мой дар речи.
— Да, а нас воспитательница застукала и поставила в угол по разным комнатам, чтобы не переглядывались. Понимая, что мне уже нечего терять, решился и сказал Лорке то, от чего любой нормальный человек должен был, как минимум, отказаться:
— Я завтра лечу в секретную космическую экспедицию, ты хочешь со мной?
— Это так неожиданно. Вообще-то хочу. А надолго?
— Возможно, навсегда.
В трубке на несколько долгих секунд повисло молчание:
— Тогда, точно хочу.
Почему-то в последнем ответе я не сомневался, может это именно с ней у меня и сохранялась невидимая ниточка связи, а не с Ирой?
— Ты сейчас на вокзале? Никуда не уходи, я еду. Схватив инопланетный прибор с двумя проволочными шлемами, запрыгнул в машину и стартовал с пробуксовкой колёс, а пока нёсся по полупустому вечернему городу, думал: «А какими мы станем — опять шестилетними? Будем ли мы помнить что-нибудь из нашей взрослой жизни? И как нас примут на чужой планете?» Вопросов насчёт того, что машинка омоложения может не сработать, у меня почему-то даже не возникало.