– Все это, должно быть, стоило тебе целого состояния, – проговорила она, неуверенно обводя рукой комнату.
– Но результат того стоил, тебе не кажется? – ответил он голосом, проникающим до самых глубин ее существа.
Глэдис промолчала: ей вовсе не хотелось показывать Дэйву раздиравшие ее чувства. Вместо этого она спросила:
– Как тебе удалось так быстро заработать кучу денег? Ведь прошло только три года.
– Все потому, что я умею рисовать карты. Важные карты. Или, по крайней мере, это умеют делать мои сотрудники.
– Карты? – окончательно растерялась Глэдис. – Разве это как-то связано с исследованием рынка?
– Еще как. Мои данные, показывающие спрос населения, помогают определить, где и какой бизнес следует развивать, – со знанием дела ответил Дэйв. – Ты понимаешь, как важна эта информация для предпринимателей?
– Да, но мне по-прежнему неясно, как ты мог столько заработать за очень недолгое время, – настаивала Глэдис; она была так поражена его пренебрежительным отношением к собственным успехам, что даже в первый раз за последний час подняла на него взгляд.
Он улыбнулся одними глазами, отметив ее удивление.
– Важно не время, которое я провел за работой, Глэдис, а знания. Чтобы получить доступ к подобным сведениям, любая крупная корпорация заплатит от пятисот тысяч до миллиона. А я зубами вцепился в эту возможность. Я был первым, кто применил такой подход к изучению рынка, и теперь никто не в силах составить мне конкуренцию.
– То есть в конце концов вся подготовительная работа окупилась, – сухо прокомментировала Глэдис.
Дэйв сдержанно улыбнулся.
– Иронизируешь? Когда мы были женаты, мне день за днем приходилось бороться за то, чтобы выжить в деловом мире, а тебе – обеспечивать меня. После того как ты меня оставила, борьба дала свои плоды – месяц за месяцем каждый доллар превращался в тысячу, а тысячи складывались в миллионы.
Упоминание о супружеской жизни вызвало у Глэдис противоречивые чувства. Она попыталась их скрыть, подняв бокал шампанского за успехи своего бывшего мужа.
– Мои поздравления, Дэйв. Ты действительно отлично справился с делом.
Теперь в его взгляде играла насмешка: он угадал ее намерение подчеркнуть разделяющее их расстояние.
– Возможно, порвав со мной, ты оказала мне хорошую услугу, Глэдис. Я сосредоточился на работе, решив хоть в чем-то добиться успеха.
– Должно быть, это принесло тебе огромное удовлетворение, – легко парировала она.
Прежде чем ответить, Дэйв поднял глаза и отпил глоток.
– Деньги – страшная штука. Когда их нет, тебе кажется, что они решают все проблемы. Когда их больше, чем нужно, неизбежно выясняется, что чего-то не хватает.
Он что, ее имеет в виду?..
Прочитав в его глазах вызов, Глэдис отвела взгляд и заставила себя сделать несколько шагов по комнате. Она вовсе не собиралась развивать эту опасную тему.
– Но, наверное, все, что тебя окружает, доставляет тебе удовольствие.
Она постаралась нащупать почву, чтобы выяснить подлинные чувства Дэйва.
– Да, – произнес он. Слишком кратко, чтобы из его ответа можно было сделать какие-либо выводы. Дэйв прошелся по комнате до самых дверей, ведущих на террасу, и как бы между прочим бросил через плечо: – Жаль, что день сегодня такой пасмурный. Обычно вся эта комната залита лучами солнца.
Его слова снова пробудили в Глэдис воспоминания. Как же она ненавидела ту дешевую квартиру, которую им приходилось снимать: окна в ней были слишком маленькими, да к тому же выходили на теневую сторону – ни единый луч солнца не проникал в комнаты, она даже успела забыть, что такое солнечный свет и тепло. Глэдис часто говорила Дэйву, что, когда они смогут позволить себе купить собственный дом, там непременно будут комнаты с большими окнами на солнечной стороне и, если возможно, с хорошим видом на…
– … Отсюда вид на море лучше, – как бы закончил Дэйв мысль Глэдис и жестом пригласил ее присоединиться к нему на террасе.
Глэдис пошла вперед словно завороженная, почти против воли, – как бы это ни было мучительно, она хотела увидеть все в этом доме ее мечты.
С террасы открывался великолепный вид на море и широкую песчаную полосу пляжа. В солнечный день зрелище наверняка просто потрясающее. Даже теперь, когда небо было затянуто низкими облаками, готовыми пролиться дождем, пейзаж казался Глэдис чудесным: это было именно то, о чем она грезила.
– Герань, – проговорил Дэйв, указывая на стоящие возле перил террасы керамические вазоны. – Сейчас она не цветет, но вон та, поверь мне, красная, эта – бледно-розовая, а эта…
Он перечислял именно те цвета гераней, именно те, что она мысленно подбирала, стараясь придать воображаемой террасе неповторимый вид. Она не имела представления, как Дэйву удалось запомнить это, но он не забыл ни единой детали…
И тут, словно он повелевал самой природой, облака разошлись и показалось солнце, озарив Глэдис и Дэйва теплым ласковым светом. С Дэйвом всегда так, подумалось Глэдис. Всегда случаются самые удивительные, неожиданные и невероятные вещи.
А Дэйв снова улыбнулся ей – той самой улыбкой, которая заставляла ее сердце биться сильнее. Казалось, это мгновение создано для них двоих, и Глэдис просто не нашла в себе сил сопротивляться, когда он взял ее руку в свою и ласково сжал тонкие пальцы. Дэйв повел ее по террасе, мимо комнаты, мимо кушетки и стеклянного столика, стоявших перед дверьми в другую комнату, скрытую за занавесями, к последней арке, особенно буйно увитой зеленью.
И тут Глэдис обнаружила, что эта арка вовсе не последняя. За ней была еще одна, и, миновав ее, Глэдис узрела совершенно умопомрачительную картину. В этой части террасы, застекленной с трех сторон, находился настоящий бассейн с минеральной водой, великолепно отделанный зеленым ониксом, с золотыми кранами, а на широком бордюре стояли хрустальные баночки и флаконы с разными маслами и кремами.
– Чтобы почувствовать себя отдохнувшими и свежими, – тихонько пробормотал Дэйв.
«… После того, как мы займемся любовью». Да, именно так она и сказала тогда, представив, как приятно погрузить разгоряченное тело в прохладную воду, чтобы крохотные пузырьки скользили по коже…
– Можно просто лежать в воде и смотреть на тропическую зелень или на море, – вкрадчиво продолжал Дэйв, – а ночью – на звезды. Свод над бассейном стеклянный, и, если пробудешь в воде достаточно долго, то увидишь движение звезд.
Именно это он и произнес тогда, когда она описывала ему дом своей мечты. Она помнила, что рассмеялась от восхищения, но ей даже в голову не пришло, что когда-нибудь такое станет возможным. Изысканные и нереальные фантазии… однако Дэйв сумел воплотить их.
Глаза Глэдис против воли наполнились слезами, а сердце больно сжалось. Ей хотелось крикнуть: «Это нечестно!» Как мог Дэйв сотворить такое, когда между ними все кончено?.. И словно в ответ на эту вспышку чувств солнце снова скрылось за тучами, громыхнул гром, а с неба упали первые тяжелые и редкие капли дождя.
Дэйв выпустил руку Глэдис, быстро зашагал к стеклянным дверям, тем, что вели в зашторенную комнату, открыл их и жестом пригласил Глэдис следовать за ним. Она не решалась войти, страшась увидеть еще одну сбывшуюся мечту, но тут Дэйв раздвинул шторы.
Глэдис казалось, что она напоминает сейчас лунатика, которого идти принуждают неведомые силы. Против воли она пошла вперед и шагнула за порог – в свою последнюю, самую лучшую мечту. Теперь она поняла, для чего предназначалась кушетка и столик на террасе. Для завтрака на свежем воздухе по утрам.
За шторами была… спальня.
Мебель, обтянутая мягкой белой кожей, стеклянный кофейный столик на полированной гранитной глыбе. Под ногами бледно-зеленый, нежнейшего оттенка ковер с пушистым ворсом, словно приглашавший скинуть туфли и ступить на него босыми ногами, утонуть в нем по щиколотку, как во мху, как в густой траве. Глэдис даже не нужно было поворачивать головы, она и без того знала, что справа есть дверь в коридор, ведущий к бассейну. Она медленно перевела взгляд на роскошную двуспальную кровать в дальнем конце комнаты. В самом дальнем конце комнаты, ибо та казалась настолько огромной, что свое место находилось для каждого предмета обстановки.
Покрывало на кровати – сочетание лилового, белого, бледно-зеленого, нежно-голубого; гора шелковых подушек тех же цветов, а над изголовьем – чудесная, выдержанная в тех же пастельных тонах картина: белые кувшинки. По обеим сторонам от кровати – небольшие столики из стекла и гранита. На них – сиреневатые фарфоровые лампы тонкой работы с легкими абажурами бледно-зеленого шелка. На стенах развешаны акварели с изображением птиц. Глэдис знала, займись она сама украшением спальни – не сделала бы лучше. Казалось, Дэйв извлек все это из ее воображения с безошибочной тщательностью, и мысль эта рождала в душе чувство пустоты.