– А со «жмуром» что делать? – спросил Серега.
– Пусть здесь остается. И Толяна здесь оставим. Автомат дадим. Когда менты нагрянут, будет отстреливаться. Он у нас пацан крутой, Рэмбо как минимум…
– Толян… Чуть что, сразу Толян!
– Да не кисни ты, братуха! Теперь ты наш человек. Обряд посвящения прошел, значит, стопудово с нами. И мы за тебя и в огонь, и в воду. Кстати, насчет огня. «Рафик» спалить надо. Вместе с Михалычем…
Алик был в приподнятом настроении. И с удовольствием наблюдал, как Серега и Толян суетливо исполняют его приказание. Гоша стоял в стороне. Нервно курил. И нет-нет да косился в сторону Алика. Все-таки не нравится ему, что не он теперь, а кто-то другой в центре внимания. Их банда слишком мала для того, чтобы в ней уместились сразу два авторитета. Кому-то придется подвинуться.
Машину сожгли вместе с трупом. В память о Михалыче Алик уносил с собой семнадцать миллионов рублей – не такие уж маленькие деньги, если разобраться. Хотя, конечно, с бензиновых барыг взяли много больше. Но ведь не все воруют нефть, далеко не все. Не со всех можно стричь жирные купоны.
Лесом они шли недолго. К вечеру вышли на какой-то город. Лесная чаща подходила к нему вплотную и разбивалась о высокие стены стоящих вплотную друг к другу высотных домов. Оставалось снять квартиру…
* * *Лет пять-шесть назад отец увлекся зимним купанием. И Ладу пытался к этому делу приобщить. Сопротивлялась она вяло. Решила, если все могут, то и ей по плечу ледяная вода. Надо было с врачами посоветоваться. Но как-то не сложилось. В общем, собралась она с духом, если не сказать, с дуростью, и нырнула в полынью. Ледяная вода обожгла тело, кровь замерзла в жилах, в голове что-то сжалось. Так хотелось выскочить на берег, закутаться в теплую шубу, но она плыла, плыла…
Так и сейчас. Уехала от матери и отца, бросила все. И мчится, сама не совсем зная зачем, в Москву. Ей бы повернуть назад. Это ведь совсем не трудно – сойти с поезда, взять билет на обратный рейс, вернуться в Заволжск. Но нет, она упрямо продолжает ехать дальше. То зимнее купание обошлось ей дорогой ценой – двухсторонним воспалением легких. А что ей принесет эта поездка в незнакомый город, где у нее из родных только двоюродная сестра?
Ладе уже девятнадцать. Но она успела познать, каким жестоким и беспощадным бывает этот мир. И все равно, она не свернет с пути в неизвестность. Что это, врожденное упрямство? Или ей в самом деле страшно оставаться в родном городе?
С Аликом она познакомилась на дискотеке. Симпатичный парень, само воплощение силы и мужества – таким он ей тогда казался. Он сумел привлечь к себе ее внимание. Она впервые пошла на дискотеку – подружки уболтали. Не понравилось. Решила больше не ходить. Но Алик уговорил. Обещал и взял ее под свою защиту. У него была своя компания – шумные, но вполне приличные на вид ребята. С ней он обходился хорошо. В первый раз, правда, когда провожал домой, пытался зажать ее в темном углу. Но она сразу дала ему понять, что с ней этот номер не пройдет. Плотский огонь погас, зато вспыхнул костер любви. Он влюбился в нее и не уставал ей об этом говорить. Она тоже влюбилась. И когда его забирали в армию, даже обещала выйти за него замуж. Он расценил это как согласие стать его женщиной. И снова попытался совратить. Только не знал, что Лада дала маме клятву. Что бы ни случилось, она не расстанется с девственностью, пока на пальце не будет обручального кольца. Поэтому Алик и в тот вечер остался ни с чем. Может быть, это было жестоко с ее стороны. Ведь он уходил в армию, на целых полтора года. Ей даже было жаль Алика. Но ничего с собой поделать не могла.
Она бы, возможно, уступила ему. Если бы знала, что им не быть вместе. Если бы знала, что предаст его. Но тогда она этого не знала. Не прошло и двух месяцев, как на ее жизненном горизонте появился Иннокентий. Она любила Алика, поэтому с порога отвергла нового ухажера. Только Иннокентий проявил настойчивость. Как мужчина, он был очень даже ничего. А еще этот его напор, перед которым просто невозможно было устоять. Он охапками дарил ей цветы, несколько раз подгонял под ее окна симфонический оркестр. Это было так красиво и романтично. Он хорошо одевался, ездил на дорогих машинах, люди заискивали перед ним. Но Ладе льстило не это. Ей нравилось, с каким размахом ухаживает за ней Иннокентий. Лед в душе таял, как на майском солнце. В конце концов она не выдержала – сдалась. Хотя в душе себя осуждала – не должна была этого делать. Но у нее имелось и оправдание. Она женщина. И, как все женщины, существо слабое. И непредсказуемое.
Иннокентий добился своего – она стала его девушкой. Но натиска не ослабил. Потому что совсем не прочь был сделать ее своей любовницей – со всем отсюда вытекающим. Но в постель к нему ложиться она не собиралась. Он понял это. И развелся со своей женой. И уже после этого сделал ей предложение. Лада согласилась выйти замуж. Хотя где-то в глубине души догадывалась, что ни к чему хорошему все это не приведет. Она бросала Алика, Иннокентий бросал свою семью. А потом, она уже знала, кто такой ее избранник – криминальная личность, бригадир братков. Одно только это могло повергнуть ее в ужас. Но она уже любила этого человека. Или ей только так казалось…
Был ЗАГС, была печать в паспорте. Но не было брачной ночи… И все потому, что Алик не из тех мужчин, которые спокойно сносят унижения. Он считал Ладу своей и никому не хотел ее отдавать.
Алик – убийца. Это свершившийся факт. Его ищут, когда-нибудь найдут и надолго упрячут в тюрьму. Если, конечно, с ним не расправится мафия… Но Алик до сих пор на свободе. И, возможно, он все еще хочет убить Ладу. А она еще молодая, чтобы умирать. Ей хочется жить.
Не надо было ей уезжать. Можно было попросить защиты у Родиона Сергеевича. Да, он страшный человек – потому что держит в страхе весь город. Но с ней он был достаточно мил. С ним ей, казалось, нечего бояться. Только он не догадался приставить к ней охрану – хотя мог это сделать. Или он не подумал, что Алик способен мстить дальше. Или ему просто все равно, что будет с Ладой. А возможно, его обходительность с ней – всего лишь дань памяти Иннокентию. Ведь они дружили еще с детства, их столько связывало. А Лада сама по себе для него никто. Хотя нет, скорее всего это не так. Иногда он так жарко смотрел на нее. Только одно это наводило на мысль, что она значит для него куда больше, чем просто невеста или даже жена убитого друга.
А может, все-таки вернуться да попросить защиты? Но поезд продолжал уносить ее прочь от родного города…
– Девушка, вы постоянно о чем-то думаете, – как бы невзначай сказал сосед по купе, молодой человек лет двадцати пяти.
До Нижнего Новгорода с ней ехала какая-то пожилая женщина – тишайшее существо. Теперь на ее месте этот красавчик. А ведь красивый парень. Хорошо сложен, лицо как у античного бога. Странно, как получилось, что она только сейчас обратила на него внимание? Действительно, все время думает о чем-то.
– Мне кажется, это не ваше дело.
Она едва удостоила его взглядом. Вообще-то парень этот ей интересен – чего уж там скрывать. Но не хотелось впускать его в свою раковину. Состояние души такое – хочется спрятаться от всего мира, чтобы ничего не видеть и даже не слышать.
– Мне тоже кажется, что не мое, – улыбнулся попутчик.
Улыбка обнажила ряд ровных, как будто коралловых зубов. Ослепительная улыбка. И этот чарующий взгляд… Ладу невольно посетила мысль, что так, наверное, выглядел знаменитый Дон Жуан, воспетый Байроном и Пушкиным. Опасный соблазнитель, гроза дамских сердец. Только Лада оставалась к нему равнодушной. Хотя нет, что-то в душе ворохнулось. Или ей всего лишь показалось?
– Даже знаю, что это не мое дело, – продолжал он. – Но такая красивая девушка. Я бы сказал, потрясающе красивая девушка. Такая невероятно красивая девушка грустит и печалится. Или я ошибаюсь?
Красавчик смотрел на нее с обожанием и восхищением. Он не раздевал ее взглядом, нет. Но обольщал. Потому что, видимо, хорошо знал, чем можно взять женщину. Трудно устоять, когда мужчина смотрит на тебя как на принцессу, нет, на королеву или даже на богиню. Тем более, если этот мужчина красив, как Нарцисс…
– Вы хотите меня развеселить? – невольно улыбнулась она.
Неужели она попала под его чары?
– Я уже вас развеселил, – его улыбка стала еще ярче. – Я вижу свет в ваших глазах. Очень хочу надеяться, что он зажегся не без моей помощи.
Лада хотела ему ответить, но заметила, что он смотрит на ее ноги. Она сидела к нему боком, ступни на постели, коленки подтянуты к подбородку. Все бы ничего, но на ней всего лишь короткий свитерок – он не закрывает ноги. А они открыты по всей длине. И черные лосины не скрывают – скорее, подчеркивают их стройность.
– Извините, – смутилась она.
И закрылась простыней.
– Извинить? – удивился он. – За что?
Лада смутилась еще больше. Промолчала. Щеки запылали. По лицу, похоже, разлилась краска. Хорошо, время вечернее – в купе полутьма.