- Не рви на первых километрах, - дал он ему обычный совет. - Иди по чужой лыжне - здесь люди поопытнее тебя: советую держаться за Казаковым, а на последних километрах жми во-всю. Выкладывай все до последнего, ничего не оставляй.
Игорь снял пальто, и дядя Надя с удивлением уставился на него.
- Ты в этом пиджаке пойдешь?
Игорь как раз собирался итти именно в этом пиджаке, в том самом, в котором завоевал первенство в кроссе. Ему даже казалось приятным побить в простом студенческом пиджаке всех этих мастеров с их спортивными формами и дорогими специальными лыжами. Но дядя Надя решительно воспротивился.
- Надевай! - лаконично сказал он и снял с себя шерстяной свитер. - Ну, ни пуха, ни пера! Громи чемпионов!
Дядя надя подмигнул Игорю, приколол ему номер на спину и, вздохнув, отошел с сознанием исполненного долга.
Старт дан! Игорь взмахнул палками, пригнулся и полетел по склону. Первые же толчки вынесли его вперед. Игорь вспомнил совет дяди Нади, но не захотел специально уступать дорогу и решительно пошел по целине крупными шагами, оставляя борозды в рыхлом снегу.
Каждый шаг его был энергичным и сильным; сила, казалось, клокотала в налитых мускулах. Игорь шел мерным шагом, постепенно наращивая темп.
Лощина сменилась подъемом, перелеском, новым спуском и опять подъемом. Игорь немного устал, но продолжал итти, не сбавляя темпа.
Вдруг сбоку бесшумно прошел один гонщик, легко обогнав Игоря, за ним другой, третий, целая группа.. Игорь прибавил шаг, напряг мускулы, ожесточенно погнался за ними. Он уже задыхался, тяжело и с хрипом, но просвет между ним и гонщиками становился все больше. Они шли размеренным ходом, нога в ногу, не прибавляя и не сбавляя темпа, и как ни старался Игорь, он отрывался все больше. Вот и последний скрылся под темными елями, стряхнув с ветвей комья мокрого снега. Игорь остался один в мертвенно тихом лесу, на безмолвной лыжне.
Происходило что-то непонятное. Игорь чувствовал силу в каждом пальце. Ему казалось - стоит только нажать, взяться, и он понесется, как вихрь. Стоит налечь плечом, и с треском поВалятся столетние ели. Он приказывал рукам и ногам двигаться быстрее, но когда обращал внимание на ноги, то руки отставали; ценой огромных усилий руки ускоряли работу - ноги начинали отвратительно отставать. В довершение всего, Игорь сбил дыхание; он раскраснелся, крупные капли пота бежали о лицу.
Еще и еще пробовал он встать на лыжню и, рванув двести-триста метров, останавливался задыхаясь. Обида, горькая, противная, душила его. Игорь отер лицо грязной рукавицей, сошел под гору на дорогу и побрел назад пешком, с лыжами через плечо. Мучительный стыд охватывал его при мысли о возвращении.
Пройдя шагов двести, он положил лыжу одним концом на пенек, а другим на дорогу, потом прыгнул на нее и забросил в снег отломившуюся половину.
Добравшись до места старта, он устало сказал дяде Наде:
- Лыжа сломалась, - и добавил: - на пеньке.
* * *
Когда он уходил, разбитый, уничтоженный, провожаемый подозрительными усмешками, Валя догнала его и взяла под руку.
Несколько шагов они прошли молча. Валя не сразу подобрала нужные слова.
- Мне кажется, Игорь, - сказала она наконец, - ты взялся не с того конца. Видишь, один раз тебе сошло, но нельзя же повторять всякий раз... Не знаю, на что ты рассчитывал сегодня. Может быть, я виновата, я неправильно тебе объяснила. Но, если хочешь, если ты будешь работать, я могу помочь тебе на тренировках.
Инстинктивно чувствуя, как Игорь страдает, Валя поженски жалела его. Она даже считала себя обязанной помочь Игорю стать на правильную дорогу, уж если дружба с ней завела его на тропу обмана и неведомых ухищрений.
Но Игорь был слишком зол, чтобы оценить все великодушие Вали.
- Ты ничего не понимаешь, Валя! - грубо ответил он. - Я сам не понимаю. Я могу выиграть дистанцию сейчас. А полчаса назад не мог. Не знаю почему. Но я все равно буду чемпионом.
Валя выдернула руку из-под локтя Игоря.
- Кроме всего, ты еще и хвастун! - сказала она, презрительно поджимая губы.
9.
Но Игорь действительно стал чемпионом. И это было так же удивительно, как его первая победа на лыжном кроссе.
Правда, нашел он себя (как выражаются в спортивиых кругах) не в лыжах. Лыжный сезон кончился на двадцатикилометровой гонке. Вскоре началась бурная весна. Пушистые снега растеклись грязно-желтыми потоками, и Игорю пришлось поставить лыжи в дальний угол чулана
на лестнице.
Но едва подсохли беговые дорожки, Игорь появился на стадионе и шутя разбил всех бегунов на все дистанции.
Здесь не могло быть подвоха, какого-нибудь фокуса с "таинственным автомобилем", перевозившим Игоря от контролера к контролеру (теория Феди Федоренкова).
Игорь был на виду у всех, от старта до финиша. Он кружил перед глазами зрителей, раз за разом проходя четырехсотметровый овал беговой дорожки. На соревнования с участием Игоря даже скучно было смотреть. Он брал с ходу; если не вел сразу, то вырывался вперед на первом же повороте и дальше спокойно уходил от своих соперников, легко выигрывая у них целые круги. Борьбы не было. Игорь шел впереди, затем легко догонял отставших, обходил их и опять вырывался вперед. Некоторые шли рядом с ним сто-полтораста метров, но сразу теряли дыхание и вынуждены были сойти.
Игорь показывал очень хорошие результаты на коротких дистанциях, великолепные - на средних и совершенно фантастические - на длинных. Что там мировые рекорды! Игорь улучшал их на целые минуты. Десять километров он прошел за девятнадцать минут и сорок четыре секунды, превзойдя мировой рекорд на десять минут с секундами. Даже нельзя было называть такой результат рекордом. Это было немыслимым явлением в спорте.
Об Игоре стали говорить, стали писать. Его портреты появились во всех спортивных газетах вместе с самыми невероятными биографическими сведениями. Игорь узнал о себе, что в детстве он увлекался футболом, что еще в пионеротряде взял первый приз по бегу, а в институте активно руководил физкультурной работой. Он послал опровержение в газету, но опровержение почему-то не поместили.
Даже из-за границы приходили к Игорю, газеты с непохожими портретами и огромными черными заголовками.
"Человек или ракета?" кричали газеты. "Необычайный успех русского бегуна"... "Устои спорта поколеблены", говорит тренер Шарль Бзансон"... "Для меня нетневозможного", заявляет человек-ракета"... "Все билеты до конца сезона проданы"... "Вновь Россия удивляет мир"... "Спешите посмотреть человека-ракетут"... "Он не знает усталости"... "Перед нашими глазами невероятное"... "Можно ли считать русского чемпиона человеком. "... и т. д., до есконечности. Вместе с международными комиссиями, приехавшими убедиться в подлинности рекордов Игоря, прибыл Морис Бра, автор известной книги "Бег как наука".
Бра прибыл специально для изучения техники Игоря. Но у Игоря не оказалось никакой особенной техняки. Чемпион бегал, как самый заурядный третьеразрядник. Он брал старты не слишком умело, никак не рассчитывал силы, делал массу ненужных движений и... оставлял за собой величайших бегунов.
И в предисловии к семнадцатому издатнию своей известной книги Морис Бра написал буквально следующие слова:
"Если вы хотите научиться экономным движениям, где все рассчитано до сантиметра, правильной и умной работе рук, верной постановке головы изучайте Жоржа Бовэ.
Жюль Лядумег научит вас правильному расчету, умению распределить силы, темпу старта и финиша.
Но ничему не учитесь у русского чемпиона Игоря Надеждина. Вы не найдете у него ни техники, ни расчета, ни дыхания. Здесь - все от бога. Здесь нечему учиться. У Игоря Надеждина есть ноги, сердце и легкие. Они работают. И наши органы так работать не могут".
10.
В конце концов, вероятно, так и было. На все просьбы научить своей технике - как говорят, обменяться опытом - Игорь отвечал:
- Я не знаю, как я бегаю. Я просто бегу - и все. Стараюсь работать как можно быстрее...
В результате все признали Игоря необъяснимым явлением, чистым самородком, спортивным гением. И на этом сошлись в конечном счете все специалисты, писавшие об Игоре: Игорь - гений, а гения ни судить, ни объяснить невозможно. Он сам собой. Он так может, потому что он так может.
И только институтские товарищи упорно не верили в мирового чемпиона. "Где был этот самородок два месяца назад? - говорили они. - Почему он прятался?"
Сам Игорь принимал свою славу вполне пристойно и скромно. Он упорно уклонялся от почестей, старался не принимать ценных призов, приводя совершенно неубедительные доводы, что он, дескать, человек совершенно особого физического склада и нельзя давать ему призы, предназначенные для людей с обыкновенным телосложением. Спортивные комиссии, выслушав заявление Игоря, единогласно и восторженно присуждали приз все-таки ему - единственному в своем роде и непревзойденному. И тогда происходило непонятное. Получив приз, Игорь отсылал его бегуну, пришедшему к финишу вторым.