Как это было у меня: 90-е - Сергей Васильев

Все права защищены. Произведение предназначено исключительно для частного использования. Никакая часть электронного экземпляра данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для публичного или коллективного использования без письменного разрешения владельца авторских прав. За нарушение авторских прав законодательством предусмотрена выплата компенсации правообладателя в размере до 5 млн. рублей (ст. 49 ЗОАП), а также уголовная ответственность в виде лишения свободы на срок до 6 лет (ст. 146 УК РФ).

Взглянув когда-нибудь на тайный сей листок,

Исписанный когда-то мною,

На время улети в лицейский уголок

Всесильной, сладостной мечтою.

Ты вспомни быстрые минуты первых дней,

Неволю мирную, шесть лет соединенья,

Печали, радости, мечты души твоей,

Размолвки дружества и сладость примиренья, —

Что было и не будет вновь…

И с тихими тоски слезами

Ты вспомни первую любовь.

Мой друг, она прошла… но с первыми друзьями

Не резвою мечтой союз твой заключен;

Пред грозным временем, пред грозными судьбами,

О милый, вечен он!

А. С. Пушкин,

в альбом Пущину

Стройотряд (лето 1988 года)

Каждое лето мы отправлялись в стройотряд.

Вообще стройотрядовское движение для каждого студента Физтеха значило тогда очень много.

Во-первых, это были существенные заработки — на деньги, заработанные летом, мы потом жили целый год.

Во-вторых, стройотряды давали возможность увидеть страну за государственный счет. Все авиабилеты, даже в дальние концы СССР, полностью оплачивал областной штаб ССО (студенческих строительных отрядов). За шесть лет института я много где побывал в стройотрядах, работал на БАМе, в Приморье, степном и горном Алтае, а после пятого курса — это было как приз — за границей, в Болгарии.

И самое главное: стройотряды считались очень престижным делом.

Было престижно отправиться летом в какое-то далекое от Москвы место, было престижно стать командиром отряда, мастером или комиссаром, и вообще было престижно попасть вместе одной компанией в тот или иной «строяк».

Именно стройотряды формировали настоящую студенческую дружбу, именно там проверялись и проявлялись характеры.

Летом 1988-го, после четвертого курса МФТИ1 мы полетели в Горный Алтай, в далекий районный центр Усть-Кан.

Встретил нас местный молодой секретарь райкома, раньше он сам учился в Москве, поэтому к нам, студентам-стройотрядовцам, отнесся с радостью и уважением. Он сразу связался с начальником местной строительной конторы — МПМК2, в которую мы направлялись, — чтобы тот дал нам хорошую работу и не обижал по зарплате. Позвонил, а сам улетел на какую-то важную партконференцию в Москву.

В МПМК нас встретили после этого звонка радушно, но мы сразу увидели, что дела у самой строительной организации непростые. Контора как раз в тот момент находилась на стадии преобразования, ее куда-то присоединяли.

Начальником МПМК был хитрый, средних лет алтаец. Он сказал, что работы всякой много, но машин и механизмов — исправных — почти нет и с материалами проблема, так как у МПМК долги по налогам перед государством. Но пообещал, что на нас, нашей работе и зарплате, эти старые долги не скажутся. Он дал нам сразу два объекта: нужно было достроить детский сад в Усть-Кане и перекрыть крыши в коровнике в соседнем Яконуре.

Поселились мы нашим веселым составом в одноэтажном здании старого общежития, нас было около тридцати парней-студентов и одна девушка-повариха.

Худо-бедно работа на этих двух объектах закрутилась. С трудом, но удавалось найти материалы и всех загрузить, чтобы не было простоев. Работы было много, и казалось, что мы сможем хорошо заработать. Ведь ехали мы именно за этим!

Но к концу первого месяца работы, когда я стал донимать начальника, что пора бы уже подписать наряды и хотя бы начислить нам зарплату, — я стал понимать, что в МПМК денег нет. Долги конторы только выросли, а другие здешние рабочие стали нам намекать, что мы зря тут трудимся, что этот алтаец нас просто кинет, что мы так и отработаем все лето зазря, а зарплату нам могут так и не заплатить.

После ежедневных скандалов и разборок с этим начальником мы собрались всей командой и решили… объявить забастовку.

Мы не выходим на работу!

Об этом я тут же рассказал секретарю райкома, который как раз вернулся с московской партконференции. Он стал убеждать меня, что нужно как-то находить общий язык, и пообещал переговорить с «алтайцем». Такой скандал в районе ему точно был не нужен! И не дай бог, заявил он, чтобы я кому-то в горно-алтайском обкоме комсомола об этом рассказал.

Пока он разбирался с нашим начальником, мы рванули искать «шабашки» по всему району, чтобы успеть хоть что-то заработать за оставшиеся полтора месяца. Я, мастер и комиссар стали объезжать местные совхозы и конторы, предлагая наши «рабочие руки». Собственно, таким поиском я как командир отряда занимался тогда постоянно, но тут нужно было, по сути, с нуля всему отряду срочно найти работу!

За неделю мы нашли то ли шесть, то ли восемь различных «шабашек» в соседних селах и аулах, и весь отряд разъехался по этим мелким подработкам.

У нас у всех был уже большой опыт работы в стройотрядах, и случалось всякое, но таких трудностей, такого физического и нервного напряжения я не помнил.

Это оказалось реально в первый раз!

Все предыдущие стройотряды были во времена более-менее устойчивого социализма, когда все было стабильно и налажено. Нас спокойно ждали в каком-то совхозе или строительной конторе, давали на три летних месяца какую-то работу, потом закрывали наряды, мы получали деньги и улетали назад в Москву. Работы было всегда много, мы сильно уставали, но все проходило спокойно и организованно.

В этот раз впервые все оказалось как на войне.

А точнее — как на рынке.

Нужно было самим быстро принимать решения, быстро искать новую работу, договариваться об оплате, добывать стройматериалы, искать где спать, где питаться, и все — за каких-то полтора месяца! Для всех нас это оказалось настоящим первым вызовом.

Нам было тогда от двадцати одного до двадцати трех.

С помощью секретаря райкома и местного банка, который выдал МПМК еще один кредит, мы выбили-таки наши зарплаты из того алтайца. Затем собрали деньги со всех шести или восьми шабашек и — довольные, повзрослевшие — улетели назад в Москву.

P.S.

Это был последний наш стройотряд, когда мы зарабатывали свои студенческие деньги тяжелым физическим трудом.

Дальше пошло веселее…

Кроссворды (осень 1990 года)

Мы заканчивали последний курс института, когда вышел закон о кооперации и разрешили создавать первые частные или получастные кооперативы. Как раз такой кооператив вместе с нашим ФАЛТом (факультетом аэромеханики и летательной техники МФТИ) мы и создали. Но что он будет делать, как станет зарабатывать, еще не знали.

Как-то раз, сидя в общаге и разгадывая вместе кроссворды, мы вдруг подумали: а не сделать ли из этого бизнес? Если нам самим нравится искать свежие кроссворды и решать их, то, наверное, это интересно и другим. А в киосках тогда был полный голяк с литературой и новыми журналами.

В общем, мы решили: это может пойти!

Проект был такой: мы придумываем кроссворд или несколько и печатаем на листе бумаги формата А3, на лицевой стороне — кроссворды, а на обратной — ответы. Распределили роли: Серега сочиняет кроссворды, я ищу, где их напечатать, и думаю, как продавать, остальные — на подмоге. Серега сел за рисование и придумывание кроссвордов, а я отправился в типографию ЛИИ (Летно-исследовательского института). Пришел туда и спросил: «Вот мы с ФАЛТа, организовали первый у нас кооператив и хотим напечатать кроссворды. Сможете?»

Мне ответили: «Легко, несите рисунки, тексты и прочее». Они сами тогда только организовали собственный кооператив и готовы были в те часы, когда институт не работал, все это нам напечатать.

«Только у нас еще нет на это денег, — уточнил я, — но мы готовы рассчитаться с вами сразу после того, как продадим свои листовки». В типографии мне ответили: «Мы готовы. Это для нас будет первый такой коммерческий заказ. Нам самим интересно. Несите, напечатаем без денег, расплатитесь потом».

После этого я побежал в свой кабинет в комитете комсомола, где стоял телефон, и стал искать номер московского центрального офиса «Союзпечати». Тогда по всей Москве и всему Подмосковью стояли киоски «Союзпечати» — только они продавали газеты и журналы.