- Прекрасно, - я полез в карман за бумажником, вытащил пять двадцаток и положил их на стол. - Вы не ответили на мой вопрос, но оказали
большую помощь. Есть хоть какой-то шанс, что эти пуговицы сделаны машиной?
- Нет. Это невозможно. Кто-то потратил на них часы. Я никогда не видел подобной техники.
- Из чего они сделаны?
- Вопрос сложный. Возможно, я отвечу завтра.
- Так долго ждать я не смогу.
Я потянул к себе комбинезон, но он не отпускал его.
- Я предпочел бы эти пуговицы деньгам, - сказал он. - Или хоть одну из них. Вам ведь не нужны все четыре.
Мне пришлось бы применить силу, чтобы получить комбинезон обратно. Я убрал его в бумажный пакет и сказал:
- Если я когда-нибудь покончу с этими пуговицами, то подарю одну-две для вашей .коллекции и расскажу вам, откуда они. Я надеюсь на это.
Вопрос о ленче крутился в моей голове, когда я выходил из здания. Рано или поздно завтракал Натан Хирш? Поскольку я мог дойти до него за
двадцать минут, я не стал терять время на телефонный звонок. И мне повезло.
Когда я вошел в приемную "Лаборатории Хирша" на десятом этаже здания на 45-ой улице, сам Хирш тоже зашел туда по пути к выходу. Когда я
рассказал ему, что у меня есть кое-что для него от Ниро Вулфа, не терпящее отлагательства, он повел меня вниз к себе. Несколько лет назад его
показания в суде по одному из дел Вулфа совсем не причинили вреда его делам.
Я предъявил комбинезон и сказал:
- Один простой и маленький вопрос: из чего сделаны эти пуговицы?
- Не такой простой.
- Сколько времени займет ответ?
- От двадцати минут до пяти часов.
Я сказал, что чем скорее, тем лучше, а наш номер телефона он знал.
Я добрался до 35-ой улицы и вошел в наш дом как раз в тот момент, когда Вулф направлялся через холл к столовой. Поскольку за столом не
разрешалось упоминать о делах, он остановился у порога и спросил:
- Ну?
- Все хорошо, - ответил я и все рассказал.
Он выразил удовлетворение и направился к столу, а я пошел мыть руки перед тем, как к нему присоединиться.
В этот день после ленча в кабинете я раздражал Вулфа тем, что каждую минуту смотрел на часы, пока он диктовал длинное письмо собирателю
орхидей в Гондурас. Затем он раздражал меня тем, что весьма удобно устроился с "Путешествием с Чарли" Джона Стейнбека. Черт побери, у него ведь
была работа!
Было 3:43, когда позвонил Хирш. Я приготовил блокнот на случай, если слова, которые он мне скажет, будут сложные и научные, но они
оказались обычными, и их было немного. Я положил трубку, а Вулф сразу поднял глаза от книги.
- Конский волос, - сказал я, - ни лака, ни краски, только простой белый конский волос.
Он спросил:
- Есть еще время для того, чтобы дать объявления в завтрашних газетах? "Таймс", "Ньюс", "Газетт"?
- "Таймс" и "Ньюс" - может быть. "Газетт" - да.
- Возьми записную книжку. Две колонки шириной четыре дюйма или около того. Наверху: "сто долларов" - цифрами, жирным шрифтом в тридцать
пунктов.