– Это одно из вполне разумных умозаключений. – Вулф покачал головой. – Я не люблю, когда меня водят за нос, и сомневаюсь, чтобы доктору Остроу
подобное пришлось по душе. Проще всего убедиться в том, не самозванец ли вы, выяснив – кто вы есть на самом деле. Отправив мистера Гудвина
следить за вами после вашего ухода, я потерял бы время и деньги. Но это ни к чему. Арчи?
Я взял в руки коробочку и показал Рону Сиверу.
– Внутри скрытая камера, – сказал я. Я вынул пару карандашей, точнее, огрызков длиной в пару дюймов. – Камера прямо под ними. Я сфотографировал
вас восемь раз. Завтра покажу снимки своим знакомым – журналисту, фараонам…
Когда вы сидите на стуле, а на вас набрасывается мужчина, ваши действия зависят от того, что у него на уме. Если умысел у него явно дурной, то
независимо от того, есть у него оружие или нет, вы как можно быстрее вскакиваете на ноги. Если же он просто пытается что то у вас отобрать,
например, коробочку с карандашами, а вы видите, что в силе и ловкости противник вам определенно уступает, то вы ограничиваетесь тем, что
поджимаете ноги.
На самом деле он даже не приблизился. Остановившись в трех шагах от меня, помятый повернулся к Вулфу и сказал:
– Вы не имеете права. Доктор Остроу не позволил бы вам.
Вулф согласно кивнул.
– Разумеется, нет, но моя контора не относится к его юрисдикции. Вы посягнули на мое время и отняли у меня целый вечер, и я хочу знать – почему.
В самом ли деле вы отчаянно нуждаетесь в помощи или затеяли какую то дурацкую игру? Скоро, возможно завтра утром, я это узнаю – в зависимости от
того, сколько потребуется времени мистеру Гудвину, чтобы опознать вас по фотографиям. Надеюсь, это не слишком затянется, ведь я просто оказываю
услугу своему другу. До свидания, сэр. Я свяжусь непосредственно с доктором Остроу, а не с вами.
Лично я не рискнул бы делать ставку – на мой взгляд, парень в равной степени мог влипнуть в какую то переделку или затеять нечистую игру. Его
длинный заостренный нос, совершенно не гармонировавший с широченным квадратным подбородком, пару раз подозрительно дернулся, но это еще ничего
не доказывало. Но вот сейчас, однако, что то стало вырисовываться. Рональд Сивер, набычившись, уставился на меня, а в глазах появилось обиженное
выражение.
– Я вам не верю, – сказал он наконец, громче, чем следовало, ведь стоял он совсем рядом.
Не спуская с него глаз, я потянулся к коробочке, которую уже успел переставить на свой стол, встал, снял крышку с огрызками карандашей, нагнул
коробочку, чтобы показать ему, что находится внутри, и пояснил:
– «Аутофотон», японского производства. С электронным управлением. Ставлю десять против одного, что к рассвету мы вас изобличим.
Его губы раскрылись, но из них не вылетело ни звука. Он посмотрел на Вулфа, потом перевел затравленный взгляд на меня, затем развернулся и
сделал пару неуверенных шагов – я уже подумал даже, что он уходит. Однако в последний миг он взял правее и остановился в двух шагах от огромного
глобуса, перед книжными полками. Минуты две три он постоял там, словно собираясь с мыслями, затем повернулся, достал из внутреннего кармана
пиджака кожаный бумажник, выудил какую то карточку, приблизился к Вулфу и протянул ее через стол. Вулф пробежал карточку глазами и передал мне.
Это оказались нью йоркские водительские права, выданные Кеннету Миру, рост 5 футов 11 дюймов, 32 года, Кловер стрит, дом 147, Нью Йорк, 10012.
– Сберегу вам время на лишние расспросы, – сказал он и протянул руку. Я без лишних слов отдал ему карточку, а он, вложив ее в бумажник и упрятав
бумажник в карман, снова повернулся и вышел.