Я отыскал взглядом ровный стол, хотя это вряд ли стол, но поверхность идеально чистая и гладкая, снял и с плеча седельную сумку, которую всегда таскает Зайчик. В одном отделении мирно хранятся зерна, которых так страшится Гугол.
Высыпав их на поверхность, я сказал с отчаянной надеждой:
— Посмотри внимательнее. Ты должна знать... хотя бы некоторые.
— Да, — прозвучал голос, и впервые я уловил в синтезированном голосе оттенок человеческого чувства, глубокой печали, — я знаю, что это...
— Какие из них?
— Все, — ответил голос, — но это все для другого мира... и других людей. Это все бесполезно.
— Кое-что может работать и сейчас, — прервал я. — Есть среди них оружие?
Голос ответил уже ровно и бесстрастно:
— Нет.
Я молча ругнулся в бессилии, только что вертелась соблазнительная мысль, что шарахну по этому чудовищу из космоса еще на подлете, так что сгорит в верхних слоях атмосферы. В крайнем случае посыплются обломки, но это уже не катастрофа, а разве что родится еще одна легенда о Фаэтоне.
— Тогда все пропало, — сказал я упавшим голосом. — Ладно, что делать... Извини, что разбудил... Ах да, ты же не спишь... А можешь сказать, какое зерно что создаст?
— Могу, — ответил голос из пространства, — но ты не поймешь.
— Ладно, — сказал я, сдаваясь, — ты права. Но что-то вдруг пойму? Хотя бы в слабом приближении?.. Нет-нет, рисковать и активировать не стану. Это у меня просто страсть к познанию, как у Гегеля.
Голос помолчал, но мне показалось, что незримый луч прошелся над кристаллическими зародышами, высвечивая их и сравнивая их параметры с теми, что хранятся в памяти скайбаггера.
— Все целы, — прозвучал голос минуту спустя, — все могут быть активированы. Все пока абсолютно бесполезны...
Я услышал нечто в голосе, спросил поспешно:
— Все или почти все?
— Все, — ответил голос и окончательно похоронил мои надежды, — даже скардер, которому теперь некому подавать сигналы.
Я встрепенулся.
— Какой скардер? Что он делал?
— Указывал место посадки, — сообщил голос.
— Давай подробнее, — потребовал я. — Это что-то типа маяка?
— Я не знаю, что такое маяк.
— Ладно-ладно, ты только не волнуйся. Зайдем с другого конца...
— Какого?
— Другого, — пояснил я. — Этот скардер указывал таким же транспортникам, как ты? Или всяким?
— И транспортникам тоже.
— Ага, — сказал я с облегчением. — А пассажирским лайнерам? Ну, где людей перевозили?
— Люди обычно перевозились сами, — ответил голос. — Но я поняла, да, и людей тоже.
Я спросил с замиранием сердца:
— А военным?
Голос ответил бесстрастно:
— Военным? Что это?
— Не важно, — сказал я быстро, — ты только не волнуйся. В общем, указывал всем-всем?.. И ему подчинялись?
Я даже дышать перестал, ожидая ответ, Эркхарта ответила ровным голосом, но я ухитрился в нем услышать то ли удивление моими умственными способностями, то ли презрение к их уровню:
— Конечно. Все получали... силу.
— Топливо?
— Да, — ответил ее голос, — топливо. По лучу. Но только надо опустить звездолет совсем близко.
— Понятно, — прервал я радостным голосом, что это мне понятно, — чтобы уменьшить потери при беспроводной передаче на большие расстояния! Верно? Вот видишь, и я могу тебя чему-то научить. Эркхарта, ты просто чудо, а не транспортник!.. Уверяю тебя, скоро-скоро мы все восстановим и ты снова начнешь возить руду с дальних планет и астероидов... Ну, по шкале вечности совсем скоро...
В ответ молчание, что и понятно, на риторические вопли Эркхарта не реагирует, но мне это неважно, сердце в диком ликовании стучит так, что раскачивает меня в стороны.
— Эркхарта, — сказал я, — все упирается в этот Маркус. Если получится как-то от него защититься... я имею в виду, не дать ему позволить разрушить все на поверхности земли...
Она промолчала, на недосказанные фразы не реагирует вовсе, я договорил, тщательно подбирая фразы:
— То потом, после такой победы, можно и отдохнуть. Не так ли?
Она ответила нейтрально:
— Не знаю. Я в отдыхе не нуждаюсь.
— Восхитительно, — сказал я. — Но имею в виду, что после победы можно ненадолго оставить дела там на земле и пошарить здесь у тебя.
Я затаил дыхание, пока что меня не пропускают дальше прихожей, довольно нагло говорить о таком, однако голос Эркхарты произнес ровно и без всяких эмоций:
— Если остановишь Маркус...
Она словно бы запнулась, перебирая варианты и листая старые инструкции, а то и вовсе за их неимением стараясь определиться с тем статусом, который будет у меня после такого деяния.
— То что? — спросил я, не утерпев.
После паузы голос ответил так же ровно:
— Ты подтвердишь свой допуск... и тебе будут открыты все помещения. В том числе и к механизмам управления.
Я подпрыгнул, вскинул кулак в зверином жесте, надо Эркхарте объяснить, что это символ программирования вселенной, потому да, легитимно, сказал пылко:
— Не прощаюсь!.. Скоро увидимся.
— До свидания, — ответила она так же ровно, — человек Ричард.
Глава 6
Я огляделся по сторонам, Бобик тут же вскочил и тоже осмотрелся с готовностью: куда бежать, кого ловить, потом повернул голову в мою сторону, в честных чистых глазах я прочел неясный мне укор.
— Барон, — поинтересовался я, — а почему вы здесь? Если столица Бурнандии прямо на востоке, а замок вашего отца на юге...
Он посмотрел на меня с недоумением.
— Сэр, — произнес он, — если вы в состоянии переправиться через реку в четверть мили шириной и глубокую настолько, что дна там нет вовсе...
— Понятно, — прервал я. — А мост далеко?
— Моста нет вообще, — ответил он. — По крайней мере в нашем королевстве. Переправляются на лодках.
— Учту, — пообещал я, но, похоже, произнес достаточно легкомысленно, он насторожился и внимательно посмотрел на арбогастра, словно прикидывал, а вдруг черный конь в самом деле переправится вплавь и перенесет седока.
— Сэр, — сказал он уже тише, — теперь вы знаете, почему я так спешу попасть в замок моих родителей.
— Увы, — сказал я с сочувствием. — Знаю.
— Сэр, вы смотритесь благородным человеком, хотя и есть некоторые странности, но мы в пути, нам не до соблюдения...
— Согласен, — сказал я.
— Сэр, как благородный человек, вы просто обязаны помочь мне!
— Как? — спросил я в раздражении.
Он сказал нерешительно:
— Вы с таким конем не расстанетесь, теперь вижу. Но он мог бы донести нас двоих, хотя это для меня и потеря лица... А в замке моего отца вас примут, как самого дорогого гостя. Солнце уже заходит, вам все равно где-то придется заночевать.
Я посмотрел на распухшее красное солнце, что уже втрое больше своих обычных размеров, облака начали подрумяниваться, как свежее мясо на углях, оглянулся на Бобика.
— Все слышал?.. Быстро отыщи его коня!
Он проследил взглядом, как я указал пальцем на барона, подошел и обнюхал, тот задержал дыхание и приподнялся на цыпочки. Бобик посмотрел еще раз на меня, проверяя, так ли понял, затем на его месте словно взметнулся вихрь, взлетели комья земли из-под мощных лап, через мгновение здесь и вдали было пусто, только несколько секунд еще слышался треск кустарника, потом в тишине засверчали осмелевшие кузнечики.
Барон перевел дыхание, оглянулся на меня.
— Но коня увели вон туда...
— Собачка сокращает дорогу, — успокоил я. — Она у меня немножко ленивая.
Он повернулся в ту сторону, куда умчались двое уцелевших нападавших, горестно вздыхал и переступал с ноги на ногу.
Ждать пришлось недолго, донесся частый стук копыт, из-за деревьев выметнулся Бобик, волочащий крупного рыжего коня за длинный повод. Коня трясет от ужаса, глаза ополоумевшие, но подчиняется, огромный пес ужасен, в глазах огонь, а пасть в крови.
Барон, ликующе вскрикнув, бросился к коню и уже без страха перехватил у Бобика обслюнявленный повод.
— Господи, благодарю тебя!.. И тебя, благородная собачка!.. Сэр, у нее лицо в крови...
Я буркнул:
— Наверное, те двое не хотели отдавать коня. Он сам ни за что бы не напал. Говорите, оба все равно были ранены? Тогда их не жалко.
— Да, — ответил он с ликованием. — Никто не избег справедливой кары! Сам Господь направил руку... э-э... зубы этой божьей собачки!
Он сам трясся, как и его конь, торопливо взобрался в седло, разобрал повод.
— Сэр, — обратился ко мне трепещущим от счастья голосом, — поспешим, пока не застала ночь! Лес здесь больно нехороший. И не только из-за разбойников.
— Ладно, — сказал я. — Надеюсь, на вас не нападут еще раз по дороге. Это были люди короля?
Он отмахнулся.
— Вряд ли. Король достаточно благороден.
— Тогда?
— Либо разбойники, — ответил он, — либо те, кто на стороне короля. Отребья в его рядах немало!