– Жееень? Ты у нас наивная пастушка?
Я дергаю плечом, но дурацкая улыбка все равно не сползает с моего лица:
– Не. Я, видимо тот, кого пасут наивные пастушки. Не переживай, я к нему присмотрюсь.
– Будем присматриваться вместе. Я у тебя с сегодняшнего дня работаю.
– Ого! И где мне взять те мильоны, чтобы оплатить твой бесценный труд?
– Жееень! – Марта грозно сдвигает брови и посверкивает очами. – Не начинай! – и, величественно развернувшись, удаляется собирать оставленные на столах чашки.
Мда. Мне как-то несказанно везет сегодня на особ королевской крови: то принцы на работу устраиваются, то принцессы. И я не шучу. Марта – дитя владельца восьмидесяти процентов автозаправок в нашем городе. Познакомились мы с ней на приеме у того самого психолога, к которому я ходил в попытках разобраться в себе. Марту же туда привозили в надежде, что мальчику вправят мозги и он прекратит одевать туфли на шпильках и чулки. Не помогло. Тогда отец решил наказать непокорное чадо, выставив его из дома. Много воды утекло с тех времен, но я до сих пор помню, как мы с ней делили одну кровать на двоих. И ели лапшу быстрого приготовления, и таскали подносы с грязной посудой в одном китайском ресторанчике. И каждый из нас обзавелся там своим багажом: Марта зачирикала на китайском, а я обогатился любовью к чаю. Отец Марты со временем смирился, непокорное дитя было возвращено во дворцовые покои и планомерно превращалось из красивого юноши в не менее красивую девушку. А я так и плутал между мирами, то вышагивая на шпильках, то бегая в кроссовках между столиками уже своей кофейни.
========== Танцующий доктор ==========
Стоя на тротуаре перед торговым моллом, я зябко ежусь – на улице не лето. Бросив воровато-влюбленный взгляд на красиво подсвеченную витрину закрытой кофейни, тороплюсь домой. Не нравится мне мое состояние. Спина мерзнет даже в куртке, и в груди заметно потяжелело. Сотворив себе чай с лимоном, коньяком и медом, я лезу в горячую ванну и, прихлебывая напиток, терплю, сколько возможно, обжигающе горячую воду. Красный, словно рак после варки, укутываюсь с головой в одеяло и моментально проваливаюсь в сон.
…Я попал в безвоздушное пространство. Пытаясь вдохнуть остатки кислорода, паниковал и метался из стороны в сторону, пытаясь найти выход. Но пространство вокруг накалялось. Пот градом катил по спине, по вискам и заливал глаза…
Я просыпаюсь и сажусь. Сердце бешено бьется в груди, я делаю несколько хриплых тяжелых вдохов и чувствую, как грудную клетку словно выламывает привычная боль, а воздух с трудом протискивается в легкие. Схватив трубку телефона, которую всегда оставляю у изголовья, лихорадочно набираю номер «скорой».
– Нужна «скорая». У меня острый приступ бронхита. Я задыхаюсь. Запишите адрес, – привычно выхрипываю я информацию. После выползаю из кровати и, тяжело дыша и морщась от боли, натягиваю одежду. Скорее бы приехали.
На этот раз мне везет, и «скорая» приезжает буквально минут через двадцать. Привычно перетянув мне плечо жгутом, врач вгоняет лекарство в вену.
– Ну? – минуты через три интересуется он. – Чувствуешь?
По телу мелко колет и зудит. Я киваю.
– Отпускает?
Но дыхание по-прежнему с хрипом входит и выходит из меня.
– Еще десять кубиков, и подождем.
Я виновато ерзаю на диване. Всегда чувствую неловкость, вызывая их, мне кажется – они сидят тут, тратят время на мои глупости, а где-то кому-то просто необходимы гораздо больше.
– Может, не надо? Обойдется? – робко шиплю я.
– Не обойдется, Жень. Опять промерз? Я тебе сколько говорил: осенью сиди в тепле и не высовывай нос в слякоть. У пульмонолога был?
– Был. Он мне горстями антибиотиков навыписывал.
– Тьфу ты! Докторконовалов! – ругается про себя врач. – Понавыпускают специалистов, на вызовы потом не успеваешь ездить. Собирайся, Жень, поедем в больницу. Вон, до сих пор хрипишь.
Я обреченно соглашаюсь. Чего мне собираться-то? Деньги на такси и телефон. Марту надо предупредить, пусть с утра сама кафе откроет и баристе этому покажет, что да как.
Я залезаю в пропахшее лекарствами нутро скорой. На одном из кресел сидит парень. Он заинтересованно осматривает меня, а я бесцеремонно пялюсь на него. Это вообще кто? Стриптизер, изображающий врача, судя по зеленой робе, натянутой на голый торс? Неплохой такой торс, стоит заметить. И по джинсам, которые буквально на честном слове держатся на его бедрах, демонстрируя заветную надпись от Кельвина. Ему что, стало плохо на работе? Тогда почему его не отвезли сразу в приемный покой? Бред какой-то. Тем временем гибрид врача и стриптизера обращается к доктору.
– Бронхит?
И они с удовольствием чирикают между собой на своем «докторском» языке. Я с опаской кошусь на него. Все-таки врач? А что вид такой непотребный-то? Заметив мой явный интерес, медбрат кивает на этого доктора из порнофильмов и, весело заржав, делится:
– Герой-любовник. От разъяренного мужа в одних джинсах сбежал, благо, мы рядом были, подобрали.
Я моментально давлюсь смехом. Оба эскулапа замолкают и внимательно смотрят на меня.
– Вы прям реально служба спасения, – хриплю я после приступа выворачивающего кашля.
– Хватит ржать надо мной. А то у тебя есть реальный шанс не доехать до больницы, так и напишут в анамнезе – скончался в приступе хохота, – хмыкает любвеобильный доктор.
Мда… черный юмор «гиппократов». Но он прав, и я опять судорожно и мелко глотаю воздух, с сипом и свистом пытаясь пропихнуть его внутрь.
Позже я лежу пластом на жесткой больничной койке и наслаждаюсь. Наслаждаюсь возможность спокойно дышать. Полной грудью без хрипов и без выламывающей ребра боли. Это такой кайф! Вот сейчас только немного тремор в руках пройдет, и наберу Марту. И надо вызвать такси. Я почти зажмуриваюсь от предвкушения. Вытянуться в собственной кровати под теплым одеялом и выспаться. Но сначала горячего чая с уютным, успокаивающим ароматом бергамота.
Выдвинуться в коридор это полдела, надо еще спуститься вниз, а у меня от слабости подкашиваются ноги. Я выползаю из приемного покоя и застываю в дверях, пораженный почти сюрреалистичным сюжетом, открывшимся моему взору. В предутреннем сумраке больничного коридора в абсолютной тишине красиво, завораживающе красиво танцует тот самый многоликий доктор. И только потом, очнувшись, я замечаю тоненькие провода наушников, вьющиеся по телу. Но мне кажется, что музыка тут была бы лишней. Доктор танцует под тишину. Бросив на меня взгляд через плечо, он, нимало не смутившись, машет мне рукой, выдергивает наушники из ушей и, не прерывая своего танца, интересуется:
– Ну как? Дышишь?
– Дышу – соглашаюсь я с ним. – Пляшешь?
– Егор, – подтанцевав ко мне, док протягивает руку. Кажется, логичностью своих поступков он совсем не озадачивается.
– Женя, – пожимаю я его теплую ладонь.
– Давай я тебя провожу? – док, наконец, останавливается. Натянутая на голое тело роба в контрасте с бесстыдно приспущенными джинсами делает его персонажем какого-то абсолютно бредового фильма. Я, втянутый в атмосферу этого сюра, даже не сомневаюсь в логичности его предложения и своего согласия.
В такси реальность происходящего начинает врезаться в фантасмагорию, развеивая ее. Боясь нахлынувшей трезвости, я суетливо роюсь по карманам, нахожу завалявшийся там буклет с рекламой свой кофейни и втискиваю его в руки Егора. Очень хочется хоть кончиками пальцев зацепиться за ускользающую ночную сказку в стиле Тима Бартона.
– Приходи. Обязательно, – отчаянные нотки звучат в моем голосе. – Я хочу угостить тебя чаем.
– У нас всегда время только пить чай! Представляешь? Даже нет времени помыть все эти штуки… – цитирует мне Егор Шляпника и, тронув водителя за плечо, просит: – Теперь меня домой.
Я, застыв, смотрю вслед машине. Сказка окончательно развеивается с появлением диска солнца над крышей дома. Был ли танцующий доктор? Или это мой личный бред?
========== Туфли и демоны ==========