Встречается и нелегальное армейское оружие, оставшееся порой ещё с Гражданской. Именно такой революционный наган имеется у Гумоза, показывал. Меня удивило, что револьвер был в отличном состоянии. Впрочем, что только не находят таёжники в схронах, оставшихся со времен партизанской войны против колчаковцев. Но чтобы ТТ…
Смутные терзания захватили душу, в голове закипела внутренняя борьба чистого разума с греховным искушением.
— А нужно? Вроде бы уже есть у меня хороший ствол… Комбинированный «Sauer-3000», два гладких ствола 12/70, а нарезной в калибре .30–06. Юбилейный дриллинг, к пятидесятилетию фирмы, с рук брал у хорошего человека. Прицел панкратический, «Nikon MONARCH 1-4x24», на единичке мушку в прицел видно, навскидку — без проблем. Сведение стволов просто замечательное, когда оптику пристреливал, то офигел. Кучность такая, что хоть на турнир езжай… А уж на охоте — от рябчика до лося. Медведя пока не стрелял.
Эту длинную фразу я почему-то закончил совершенно неуместным в данном контексте аргументом. Растерялся!
— Сам выбирал? — насмешливо поинтересовался он.
— Я же не охотник, больше рыбалку уважаю. По совету друзей брал, всё чётко.
— Скажи мне, кто твои друзья…
— Ой, да ладно! Насмотрелся я на ваш таёжный снобизм, который ничуть не уступает московскому.
— А патроны такие где брать будешь? Или загодя цинк прибрал?
Я не ответил, подумав о другом. Ведь он точно не сдаст, нет тут подставы. Гумоз может легко соврать в мелочах, взять в долг немного денег и забыть вернуть. Он никогда не проявит инициативу в оплате скоротечной совместной попойки, предпочитая угощаться исключительно за мой счёт. Может опоздать, а появившись, намутить лишнего в дурацких оправданиях. В серьёзном же деле Гумоз не подставит, и обусловлено это, вероятней всего, той самой странной общностью душ.
Этот бич-ветеран, ровно как и я, с годами стал весьма хреновенько переносить общество других людей. А со мной он поладил, и выпить ему нравится, и поговорить можно о чём угодно. Впрочем, это взаимное.
— Ствол как ствол. Может, и пафосный. Но зато с таким точно можно обороняться от мамонта.
— Крестовские сказали бы по-другому: «Охотиться на мамонта». Такую пушку постоянно при себе носить ты не будешь, тяжёловато придётся, — усмехнулся в полумраке змей-искуситель. — Тем более, если не охотник. А тут при случае и на пояс повесить можно, скрытно. Разные вещи.
— Тяжеленькое, это есть. Так ведь калибр .30–06 и лягается прилично, с оптикой оно под четыре с половиной килограмма будет, так что даже хорошо, что увесистое.
— Ну, ведь понимаешь, о чём говорю.
— Понимаю. Гадство, да ты просто совратитель! Давай, так: я подумаю. Серьёзная тема, согласись, тут с кондачка нельзя.
— Думать оно всегда полезно, спору нет. Ты, мил человек, про живорезов последние новости слышал?
— Что-то уловил краем, тётки в магазине болтали, но вникать не стал.
— Напрасно, случаи серьёзные.
— Очередная страшилка? Нет, я же редко в посёлке бываю.
— Трупы окрест находить начали, все порезанные, страшенное дело.
— Ох, и любите же вы, местные, страхи среди мирного населения распространять, — хмыкнул я. — Медведь очередной лютует, голодные они по весне, пищевой зелени не хватает. Мало ли таких случаев? А люди выдумывать начинают.
— Может и медведь, конечно, если у него вместо когтей финки калёные вставлены, — трагическим шепотом добавил Гумоз, приблизив голову. — Ты подумай насчёт ТТ, подумай… Я ведь не за ради презренного злата стараюсь тут перед тобой вытанцовывать, а чисто от души, во всей заботе о хорошем человеке. А то встретишь живорезов, а ствола трёхдульного при себе не окажется. Что тогда делать будешь, рукопашник? Ножиками с ними махаться — последнее дело.
Лукавил я. Слышал, конечно, о паре весьма странных инцидентов, когда окрест находили порезанных каким-то варнаком людей. Но уж точно не знаю никаких подробностей очередной поселковой байки. И знать не хочу. Поэтому и в разговоре уже привычно подчёркивал личную отстранённость от происходящего в посёлке.
— Вот зачем ты меня пугаешь?
— Да не пугаю я, просто случаи в архив покамест не списаны. Ты когда на зимовье своё, в богом забытые Глухари?
— Хотел завтра убыть, но не успел кое-чем укомплектоваться, дня через три, думаю. Сколько просят, кстати? — я умышленно сказал «просят», а не «просишь», подчёркивая, что не держу приятеля за торговца оружием.
— Десять тысяч сушёных отечественных, как родному предлагаю, паря, для тебя это сущие копейки.
— Точно, Сатана, — тихо, будто сам себе пробормотал я.
— Придумаешь тоже. Просто людям помогаю. Ну, лады, думай себе на здоровье. Если что, объявишься, ты знаешь, где моя хавира.
— Старая баня за общагой?
Гумоз кивнул, и мы расстались.
На дворе стояла обычная в этих широтах для середины мая сумеречная ночь.
Северный Полярный круг расположен хоть и далековато от широты Крестов, но влияние арктической астрономии чувствуется и здесь. Посёлок, раскинувшийся в небольшой долинке посреди тайги и с трёх сторон окруженный рекой, был погружен в сумрак. Звёзды было видно плохо, а свет горел только над козырьком входа в «Котлетную», где трое мужчин в ожидании зрелища уже вышли покурить, да в окне крошечного строения вертолётной площадки по соседству мерцал желтоватый огонек — ночной сторож наверняка смотрит по спутниковой тарелке какой-нибудь мыльный сериал.
Было тихо, луна спряталась за легкими облачками. Возле плохо заметного в сумраке гаража, принадлежащего одному из приисков, тихо дребезжал дизельный мотор грузовика — кто-то с раннего утра отправится в дальний путь.
Я обогнул здание и в полном смятении подошёл к красивой сиреневой лестнице ресторанчика «Макао». «Да уж, — подумалось мне, — здесь тусуется совсем другая публика — „обчество“, асоциальных пришлых нет». Это необычное слово в Крестах применяют не часто. И обозначает оно не социум, а интерес и уклад этого социума. «Помочь обчеству», «поперёк обчества»…
Затем уже в который раз с неудовольствием отметил прикрытый жестяной блендой зрачок видеокамеры, установленной над входом в ресторан. Такая же камера слежения висит и над «Котлетной», неужели кто-то прокручивает эти обыденные записи с одними и теми же клиентами? Дикость какая-то. В наши дни даже в глухой восточно-сибирской тайге человеку нельзя спрятаться от этого всевидящего ока, от общественного требования быть раскрытым и беспомощным под холодными чужими взглядами. Ненавижу.
На широком крыльце, возвышающемся на крепких стальных опорах, у крашеных в розовый цвет перил стояли и о чём-то спокойно беседовали двое солидных мужчин в белых брюках и рубашках. По услышанным фрагментам разговора стало понятно, что они болтают о рыбалке. Хрен вам, здесь точно такая же публика. Только видом поприличней.
Сумбурный какой-то выдался денёк. Да и вечер не лучше.
Глава вторая
Гром над тайгой
Настало время рассказать, на что же именно уставший от суеты малоизвестный писатель променял благословенную богом столицу нашей Родины. Стоит пояснить, что собой представляет моя нынешняя берлога в сравнении с пятью многокомнатными московскими квартирами в центре, четыре из которых ныне более чем выгодно сдаются, а в пятой весело и комфортно, надеюсь, живёт любимая племянница-студентка.
Каменные Кресты — обычный таежный поселок, расположенный среди прибрежных сопок Эвенкии в междуречье двух Тунгусок: Северной и Подкаменной. Настоящий затерянный мир. Недалеко протекает малоизвестная река Таймура, в крутых излучинах которой во времена браконьерской вырубки скопился плывущий по реке лес, эти скопления потому и называются плавнями. Там забытые лиственницы да ели и лежат по сей день. Эвенки, коренные жители этой местности, называют эти места «мёртвой рекой», так у них повелось ещё со времён падения неподалёку знаменитого Тунгусского метеорита. Поэтому и строящийся в конце семидесятых годов прошлого столетия крошечный военный городок популярности у жителей соседних поселений не получил, не хотели люди сюда ехать, учитывая плохую репутацию места.