Впереди, за широким устьем пещеры, космос переливался красным, фиолетовым, зеленоватым, розовым... почти все цвета радуги и их оттенки в близлежащем пространстве, наслаиваясь друг на друга, перемешивались, словно имели материальную структуру.
Сверившись с датчиками анализаторов, Антон понял, что так оно и есть: впереди, за пределами пещеры, простирались скопления газопылевых облаков очень большой плотности, образующих неизвестную ему туманность, а их свечение было вызвано излучением звезд, которые находились где-то в непосредственной близости отсюда. Лучистая энергия огромных, раскаленных светил, не в силах пробить или рассеять плотные скопления газопылевых облаков, разогревала их, заставляла светиться молекулы газа и мельчайшие частички пыли, образуя этот фантастический коктейль красок, похожий на северное сияние.
Несколько минут Антон откровенно наслаждался фантасмагорическим зрелищем – редко кто из астронавтов мог похвастаться, что видел подобное воочию. Как правило, скопления газа и пыли, образующие плотные туманности, являются местом, где зарождаются, начиная свой эволюционный путь, звезды. Эти участки космоса опасны и фактически непригодны для космоплавания. Частицы мельчайшей космической пыли, присутствующие в скоплениях облаков, пагубны для обшивки кораблей, навигация в среде, состоящей из взвеси газа и пыли, чрезвычайно затруднена, из-за ограниченной видимости и короткого радиуса действия приборов локации. Гиперсферные прыжки в пределах туманностей также исключены – если корабль выходит в трехмерный континуум среди множества пылевых частиц, они неизбежно внедряются в его броню, внутрь отсеков, и эффект от такого совмещения масс равен одновременному удару тысяч микрометеорных частиц.
Подумав об этом, Полынин испытал двоякое чувство: с одной стороны, ему несказанно повезло – его АРК материализовался в пещере, свободной от пылевых частиц, а с другой – несмотря на невероятное везение и уникальность совершенного прыжка, он понимал, что промахнулся. Целью Антона являлся Рукав Пустоты, который не зря получил свое название – там не могло быть ни газопылевых туманностей, ни звезд, а переливающееся впереди великолепие красок говорило как раз об обратном... Какая-то неточность вкралась в расчет гиперсферного прыжка, в результате чего точка всплытия оказалась расположенной среди странной газопылевой туманности в неизвестном количестве световых лет от Рукава Пустоты.
Придется оправдываться перед Роглесом за напрасную трату ресурсов... – не без раздражения подумал Антон.
Пока он размышлял над проблемой своего промаха, корабль, управляемый бортовым компьютером, преодолел половину пространства пещеры и теперь находился в двух с половиной километрах от ее расширяющегося устья.
Снаружи продолжало бесноваться великолепие красочных туманных полос, протяженность которых составляла десятки тысяч километров, между ними застыли величественные вихри, чье спиральное кружево занимало миллионы кубических километров пространства, кое-где виднелись слоистые воронкообразные структуры соответствующих объемов. Все эти причудливые скопления газопылевых облаков, разогреваемые скрытыми в них молодыми звездами, выделяли такое количество вторично излучаемых фотонов, что автопилот, экономя энергию, отключил бортовые прожектора: по мере приближения к выходу из пещеры вокруг становилось все светлее, мрак окончательно отступал, превращаясь то в кроваво-красный, то в изумрудно-зеленый, то в фиолетовый сумрак, который проникал в пещеру под разными углами отражения, причудливо смешиваясь в полутона...
Да, разговор с Роглесом будет не из приятных, – опять подумал Антон, осматривая стены пещеры, на поверхность которых ложились змеистые блики всех цветов радуги...
У самого выхода из каверны, где уже зримо клубилось завитое спиралью облако газопылевой взвеси, исчезающее в багряной бесконечности, что-то ярко блеснуло. Полынин выделил этот блик среди других чисто машинально – отсвет имел правильную геометрическую форму, напоминая две натянутые параллельно нити, которые вдруг ярко сверкнули и тут же погасли.
Что бы это могло означать? – подумал он, сосредоточив свое внимание в том направлении. Невооруженным взглядом он смог различить лишь какую-то глыбу вытянутой, уплощенной формы, озаренную багрянцем тепловой части спектра излучений туманности.
Несколько касаний сенсоров переориентировали приборы дальнего обнаружения к заинтересовавшей его точке, и спустя несколько секунд Полынин испытал еще одно потрясение, когда бортовой компьютер начал вычерчивать на тактическом мониторе геометрически-правильные линии какой-то рукотворной конструкции...
Тут словарный запас кончался. Оставалось лишь восхищенно выругаться, глядя на очерченные зелеными сетчатыми плоскостями контуры огромного космического корабля совершенно невероятной конструкции, которой – Полынин мог поклясться в этом – нет ни в одном техническом справочнике.
Внешне корабль напоминал огромного ската, раскинувшего свои крылья на сотни метров в стороны, – казалось, что это действительно тысячекратно увеличенный реликт давно исчезнувшей подводной фауны Земли, притаившийся у стены огромной пещеры...
АРК Полынина казался букашкой на фоне такой громады...
У Антона пересохло во рту. Трудно описать его состояние в эти минуты. Он только что совершил рискованный прыжок через гиперсферу, открыл новый, но, как казалось, бесполезный в плане практического применения маршрут, был раздосадован этим и одновременно зачарован невероятной красотой открывающегося взгляду космического пространства, и вдруг на фоне этих переживаний возникает совершенно загадочная рукотворная конструкция, вызвавшая смешанное ощущение страха и восторга...
Определить ее назначение было несложно – перед Полыниным оказался причаленный к естественному выступу скалы космический корабль, но вот чей он, жив или мертв, в плане технической исправности, – об этом трудно было гадать, оставалось лишь приблизиться и проверить.
* * *