Глава 2
– Задачка не для слабонервных, – специальный агент Щеткин закончил ввод программы, переключил сканер мыслеграфа в режим поиска и надел на запястье замаскированный под часы экран. На этот экранчик выводился текст мыслей испытуемого и картинки возникающих в его сознании образов. Текст получался мелким, но «часы» были все равно удобнее предыдущей модели – имитации карманного компьютера. Да и основной блок нового аппарата для чтения чужих мыслей напоминал привычный табельный излучатель и прекрасно умещался в наплечной кобуре. – На кой черт начальству сдался такой крендель?
– Все экспериментируют, – агент Совковский, младший в «сто семнадцатой оперативной двойке», усмехнулся. – Вспомни операцию в феврале прошлого года.
– Когда с помощью мыслеграфа вычисляли маньяков? Поговаривают, что тот эксперимент провалился. Прибор указывал на каждого, кто дольше чем на секунду задумывался о бабах.
– Ну и этот провалится. Соберут сотню таких вот отмороженных, проверят их на большом, стационарном, мыслеграфе, затем еще какие-нибудь опыты поставят, да и прикроют проект.
– А денежки в двойном объеме спишут, – закончил Щеткин. – Знаем мы эти махинации. Ладно, пошли по точкам. С чего начнем?
– Как обычно, – Совковский поправил узел галстука. – Заодно и горло промочим.
Они покинули здание Восточного управления Планетарной Службы Безопасности через парадный подъезд и не спеша двинулись к переходу на подземный общегородской уровень. Вечно сверкающий неоновой рекламой, вдоль и поперек продырявленный тоннелями метро, лязгающий челюстями ступенек эскалаторов, шумный, тесный и суетливый. Помимо транспортных артерий и пешеходных вен, здесь размещались заведения самого разного профиля. От супермаркетов и салонов до баров и борделей. Постоянная «ночь» подземелья позволяла владельцам магазинов торговать с вечной «ночной» наценкой, а заведениям под красными фонарями круглосуточно трудиться, не смыкая… глаз. И что удивительно – практически легально. Ловкие адвокаты уже давно доказали, что если имеющее окна заведение не освещается солнцем хотя бы по два часа в день, режим его работы должен считаться ночным, вне зависимости от общепринятого деления суток на условные периоды. А в ночное время функционирование борделей считалось почти законным.
Здесь же, в подземелье, на задворках общественных заведений, среди хитросплетения городских транспортных путей и развязок, жили и многие граждане. Причем не обязательно представители «социального дна». Хотя чаще все-таки они. Твердолобые чернорабочие, беглые воры, вонючие бродяги, грязноватые потаскушки, окончательные пьяницы, отъявленные наркоманы, психбольные и прочие изгои «наземного» общества.
По мнению агентов, найти требуемого субъекта можно было только здесь. Если не в баре или вагоне метро, то в районе «спальных пещер» – точно.
Как выяснилось, так решили не только Щеткин и Совковский. Едва они оказались на главной площади восточного подземного сектора – это было просторное, но захламленное помещение с низким, пятиметровым, потолком, – им навстречу из толпы вынырнули еще двое агентов. Выглядели коллеги, как два шарика из одного подшипника. Калиброванные, наголо бритые крепыши в стандартных костюмах. Задание у них было тем же. Это угадывалось с первого взгляда. Сегодня они не маскировались под угрюмых «сотрудников частного охранного предприятия» или промасленных рабочих метрополитена, а щеголяли в строгих тройках со значками ПСБ на лацкане.
– А-а, и вы здесь, – Щеткин усмехнулся. – Пивцов и Воткин в одном стакане. Братья по оружию. Все время путаю, кто из вас кто. Что вас занесло в чужой сектор?
– Ищем, – неопределенно ответил один из «братьев», наверное, Воткин. Или Пивцов.
– А почему не у себя? – поинтересовался Совковский. – В центральном секторе не осталось подходящих субъектов? Всех подмели?
– Работаем, знаете ли, – гордо ответил Пивцов. Или Воткин. – У нас показатели на порядок выше, чем в некоторых секторах. В восточном, например.
– Укусил, ничего не скажешь, – Совковский рассмеялся. – Ну и как результат?
– Пока абсолютный ноль, – признался Воткин, а может, и Пивцов. – А время идет. Объединимся?
– Нет, Пивцов, – придержав напарника за рукав, отказался Щеткин, – толпой нам тем более никого не найти.
– Я Воткин, – признался агент. – Зря вы отказываетесь. Прочесали бы, как гребенкой, глядишь, пару блошек бы выловили.
– Работа с информаторами гораздо эффективнее прочесывания, – назидательно проронил Щеткин. – Запомни, брат Воткин.
– Ну, можно же и совместить, – неуверенно предложил Пивцов.
– Ладно, – неожиданно для «братьев» сдался Щеткин. – На платформах и в пешеходных тоннелях наблюдаем в восемь глаз, а в заведениях – увольте – говорить с информаторами будем только мы, а вы создавайте фон и молчите. Договорились?
– Идет, – «братья» разом кивнули.
Все четверо, не сговариваясь, потянули носами и направились к ближайшему ресторанчику. Оттуда пахло жареной курицей, березовыми вениками и спиртным. Такое сочетание запахов на Планете считалось более чем подозрительным. Навстречу агентам тут же вылетел официант с грязноватым полотенцем в руке. Он проворно смахнул крошки с ближайшего столика и расплылся в заискивающей улыбке.
– Четыре по сто? – поинтересовался он.
– Чем это пахнет, Базилио? – с подозрением прищурясь, спросил Совковский.
– На кухне… пригорело, – улыбка официанта стала вымученной. – Закусочки?
– Обойдемся, – ответил Совковский. – Ты лучше скажи, есть среди твоих клиентов подозрительные лица?
– Что вы, господин агент! – официант деланно возмутился. – У нас приличное семейное заведение!
– Ну да, – Совковский ухмыльнулся и взглянул на Щеткина.
Тот принял эстафету и брезгливо взял официанта за лацканы форменной курточки.
– Планете нужен рыцарь без страха и упрека, Базилио. Крутой, непробиваемый парень без мозгов и вредных привычек, с железными нервами, холодной головой и горячим сердцем. Знаешь такого?
– Так вот же вы, – официант обвел широким жестом всех четверых.