В соседнем купе, где ехал Клэр с внуками и Джулом, царила такая же скучная тишина.
Чем дальше мы отъезжали от Бромли, тем безмятежней становились пейзажи. Слякотный, грязный пригород сменился полями, едва-едва прикрытыми снегом. Затем настал черёд холмов, бурых с южной стороны и белых — с северной. После мы неожиданно ворвались в такую густую метель, что всё за окном слилось в непроглядную белесоватую муть. И, где бы ни проезжал дальше наш поезд, лесами ли, лугами ли — всюду лежал пышный снежный ковёр.
Через некоторое время нам в купе доставили ланч из вагона-ресторана, как я и просила заранее. Пространство мгновенно напиталось запахами кофе, горячего шоколада, молока и выпечки, пусть и не столь изысканных, как в «Старом гнезде», зато с тем особенным привкусом авантюры, свойственным любому путешествию. После трапезы Паола наведалась в купе Клэра и вернулась с шахматной доской, набором фигурок в мешочке.
— Будем учиться полезной игре. Не терять же время понапрасну, — строго уведомила она Лиама, а недочитанный роман отдала Мэдди. Та, похоже, успела изрядно заскучать, а потому вцепилась в книгу с неприличной поспешностью.
Перелистывая в очередной раз опостылевшую смету, я подумала, что любовь к литературе — не самая скверная привычка. По крайней мере, в дороге.
Лишь одно событие нарушило монотонность путешествия.
Приблизительно через три с половиной часа после отбытия из столицы поезд затормозил, причём достаточно резко. С шахматной доски упало несколько фигур — на радость Лиаму, который уже прощался со своим королём.
— Неужели авария? — нахмурилась Паола. — Лиам, немедленно верни пешку на место. Я видела, как ты переставил её.
— Надеюсь, что нет, — пожала я плечами. — Действительно, Лиам, стыдно жульничать в такой благородной игре. Неужели дурное влияние дяди Клэра передаётся даже через его шахматы?
Мальчик густо покраснел и двинул пешку обратно.
Некоторое время мы провели в неведении. Затем мне это надоело, и я вместе с Мадлен наведалась в соседнее купе, надеясь, что дядя или его камердинер могли что-то уже разузнать.
Однако мои ожидания не оправдались.
Клэр, облачённый в простой тёмный дорожный костюм, дремал в кресле, по-юношески гибко подогнув под себя одну ногу. Снилось ему, вероятно, нечто очень приятное, потому что губы у него подрагивали, словно в беззвучном шёпоте, а скулы розовели. Джул тихим, но хорошо поставленным низким голосом читал детям роман о приключениях странствующего принца Гая — готова спорить, что мальчики заинтересовались книгой после восхищённых рассказов Лиама.
Увидев меня, камердинер тут же умолк, а лицо его вновь лишилось всякого выражения. Мадлен стушевалась и юркнула обратно в коридор.
Наступила крайне неловкая пауза.
— Поезд резко остановился, — произнесла я, чтобы хоть как-то нарушить тишину. — Я волновалась за племянников… Чарльз, Кеннет, вы в порядке?
— Да, мэм, — откликнулись мальчики хором и опять выжидающе уставились на Джула, который так и не выпустил книжку из рук. Клэр продолжал безмятежно спать, и дыхание его оставалось таким же размеренным, как и минуту назад.
— Что ж, прекрасно, — сказала я, окончательно растерявшись. Будить дядю отчего-то было неудобно, а просить Джула разузнать, что произошло с поездом — тем более. — Прекрасно, — повторила я и добавила чуть громче: — Хотя, честно признаться, мне было бы гораздо спокойнее, если бы я знала, почему мы остановились.
Чарли, точная копия Клэра, переглянулся с младшим братом, снова грустно посмотрел на книжку, а затем юркнул под стол и вынырнул уже с противоположной стороны.
— Па-ап, — потянул он за штанину Клэра. — Па-ап, почему стоим?
— Не «па-ап», а «сэр», и вообще я уже почтенный дедушка, — хрипло пробормотал тот, кажется, не совсем проснувшись. Потом с некоторым трудом разомкнул веки, поморгал, разглядел меня и смешно сдвинул брови: — Дорогая племянница? Что вы делаете у меня… ах, да, мы же едем в поезде.
Только накопленное за годы управления кофейней самообладание не позволило мне в этот момент рассмеяться. Хотя ямочки от улыбки, боюсь, всё же обозначились на щеках.
— В поезде, однако не едем, — поправила я его. — Стоим посреди леса уже с четверть часа. Мне стало немного не по себе, вот я и решила навестить… своих племянников.
Клэр, естественно, истолковал мои слова абсолютно верно.
— Джул, — коротко то ли позвал, то ли приказал он. Камердинер молча кивнул, поднялся и вышел из купе, скользнув мимо меня с грацией, необычной для человека столь большого роста и атлетического сложения. — Не извольте волноваться, драгоценная моя племянница, — добавил Клэр, с трудом подавив зевок. — Возвращайтесь в купе и ждите. И компаньонку свою заберите — невыносимо, когда кто-то так робко топчется на пороге.
Мадлен беззвучно охнула и прикрыла рот ладошкой. Я ободряюще улыбнулась и качнула головой, словно говоря: «Ты же знаешь, какой у него характер». Затем мы вернулись к себе.
Долгое время, почти сорок минут, ничего не происходило. Иногда слышались недовольные голоса вдалеке, окрики, несколько раз кто-то громко свистел, наподобие бромлинских «гусей». Однако вагонов первого класса эта суета будто бы и не касалась. Затем поезд тронулся, а вскоре к нам постучался Клэр.
— Там ловили нелегального пассажира. Кажется, он пытался убежать во время проверки билетов и упал под колёса, — манерно сообщил дядя. — Надеюсь, умер, потому что другой судьбы такой неудачник и не заслуживает. Труп, к сожалению, не нашли. Если беспокоитесь, прелестная моя племянница, то просто заприте купе на щеколду и дождитесь прибытия. До станции ехать не так уж долго.
Первая мысль у меня была, что это Крысолов тайком пробрался в багажный вагон, но я сразу же отмела её: мистических существ не ловят проводники и уж тем более не сбрасывают их на рельсы. Эллис… Эллиса бы вряд ли приняли за нелегального пассажира, ведь билет у него был.
Абени? Сам Валх или очередной его «слуга»?
Похоже, что выражение лица у меня стало крайне обеспокоенным, поэтому Мэдди не выдержала и дотронулась до моего плеча.
— Всё в порядке, — улыбнулась я, отгоняя тревожные мысли. — Мы просто последуем совету дяди Клэра. Мэдди, закрой дверь на щеколду, пожалуйста. Никто ведь не хочет прогуляться до вагона-ресторана?
Паола только покачала головой, изучая расстановку фигур на шахматной доске, а Лиам грустно вздохнул: кажется, он был не прочь променять трудную игру на очередную порцию чая и пирожных.
К счастью, до самого конца поездки больше ничего загадочного не произошло.
На станцию Уайтхилл мы прибыли уже после наступления темноты. В отличие от громадного вокзала Бромли, она освещалась одним-единственным тусклым фонарём на кривом столбе в начале перрона, около домика смотрителя. Кроме нас здесь сошли ещё человек пятнадцать, исключительно пассажиры третьего класса. Оказавшись на перроне, я стала оглядываться по сторонам в поисках Эллиса, когда меня внезапно окликнули знакомым голосом:
— Позволите ваш саквояж, леди Виржиния?
— Мистер Маноле! — обернулась я, не столько удивлённая, сколько раздосадованная. — Разве вы не должны были остаться в особняке?
Лайзо только рассмеялся. Высокий, одетый в странное пальто с меховым воротником, с обмотанным вокруг головы шарфом он безупречно вписывался в здешний унылый и чуточку безумный пейзаж. Честно признаться, я почувствовала изрядное облегчение — но в то же время и разозлилась.
— Должен? — хмыкнул Лайзо. — Вы же мне отпуск выписали? Разве я не могу с другом поехать, коли он меня пригласил?
«Друг» в потрёпанном каррике — прямиком из лавки старьёвщика, не иначе — переминался с ноги на ногу и глядел куда угодно, только не на меня.
Но как улыбался при этом!
— Значит, вы всё заранее спланировали, Эллис? — обратилась я к детективу с укором.
— Вы так говорите, словно плохо меня знаете, — фыркнул он и тут же радостно воскликнул, глядя мне за плечо: — А, сэр Клэр Черри! Как погодка, просто ужасная, да? Вот-вот метель начнётся. Что у вас с лицом? В поезде укачало?