А если мой демон услышит, как вы обзываете его бесенком, то, что от вас останется, будет стоить меньше атома плутония.
- Вы узнали его настоящее имя? - спросил я, нимало не обеспокоенный его грозным предупреждением.
- Не смог! Человеческие уста не в силах его произнести. Перевод же, как мне дали понять, звучит примерно так: "Я, Царь Царей, Могучий, Дающий Надежду и Отчаяние". Конечно, это вранье, - сказал Джордж, задумчиво глядя в свою кружку. - У себя дома он - мелкая сошка. Потому-то он здесь так охотно мне помогает. В нашем мире с его отсталой технологией он может себя проявить.
- И давно он проявил себя последний раз?
- На самом деле совсем недавно, - Джордж испустил нечеловеческой силы вздох и посмотрел своими выцветшими голубыми глазами прямо на меня. Его редкие седые усы медленно опустились после пронесшегося урагана эмоций.
Эта история началась с Рози О'Доннел (так сказал Джордж). Она была подругой моей племянницы и очень приятным созданием сама по себе. У нее были голубые глаза, почти такие яркие, как у меня, длинные, роскошные каштановые волосы, точеный носик, усыпанный веснушками, которые столь восхищают авторов любовных романов, лебединая шея и стройная, без изъянов, фигура, обещающая восторги любви.
Для меня, конечно, все это представляло чисто эстетический интерес, поскольку я уже много лет назад вступил в возраст воздержания и теперь ввязываюсь в физические последствия увлечения, только если дамы настаивают, что, благодарение судьбе, случается только изредка и тянется не дольше уик-энда.
Кроме того, Рози недавно вышла замуж и почему-то преувеличенно обожала своего молодого мужа - здоровенного ирландца, который не давал себе труда скрывать, что он весьма мускулист и не менее вспыльчив. Я не сомневался, что в свои молодые годы легко бы с ним справился, но, к сожалению, мои молодые годы давно уже позади. По всему по этому я с некоторой неохотой, но терпел привычку Рози считать меня чем-то вроде близкой подруги ее возраста и пола и делать меня поверенным ее девичьих тайн.
Я, понимаете ли, не ставлю ей это в вину. Мое природное достоинство и внешность римского императора автоматически привлекают ко мне молодых дам. Тем не менее я не позволял ей заходить слишком далеко. Я всегда следил, чтобы между мной и Рози была достаточная дистанция, поскольку я никоим образом не желал, чтобы до ушей несомненно здоровенного и, вероятно, вспыльчивого Кевина О'Доннела дошли какие бы то ни было искаженные слухи.
- Ах, Джордж, - сказала однажды, всплеснув ручками, Рози. - Если бы вы знали, какая лапушка мой Кевин и как он умеет меня ублажать. Вам рассказать, как он это делает?
- Я не уверен, - осторожно начал я, стараясь избежать слишком откровенных излияний, - что вам следует...
Она не обратила внимания.
- Он вот так морщит нос, а глазами вот так часто-часто хлопает, а еще при этом так ярко улыбается, что ни один человек не может не развеселиться, когда на него смотрит. Знаете, как будто солнышко выглянуло и все осветило. Ах, если бы у меня была его фотография с таким лицом! Я пыталась его снять, но никак не могла поймать момент.
Я сказал:
- Милая моя, а чем вас не устраивает натура?
- Ну, понимаете... - она замялась, очаровательно покраснела, а потом продолжила: - Он ведь не всегда такой. У него в аэропорту страшно тяжелая работа, так что иногда он приходит такой усталый, что немножко хмурится и ворчит. А вот если бы у меня была его фотография, то это бы меня тогда утешало. Сильно-сильно утешало, - закончила она, и в глазах блеснули непролитые слезы.