Дибук с Мазлтов-IV - Айзек Азимов

Именно этот вопрос я задал, когда меня попросили написать вступление к сборнику еврейской фантастики: «Почему я?»

Один из вариантов ответа – потому что я, судя по всему, еврей. По крайней мере, моя мама еврейка, мама моего отца тоже еврейка, значит, и мой отец, и я определенно евреи.

Как вы понимаете, я по этому поводу особо не беспокоюсь. Я не посещаю синагогальное богослужение, не соблюдаю традиций и даже не проходил бар-мицву[1] – любопытный обряд конфирмации. Тем не менее я – еврей, и всё тут.

Как такое может быть, спрашиваете? Ну, даже не имея кошерной печати, выданной иудаизмом, я покрыт культурными стигмами (извините за выражение). Я родился в российском местечке и переехал в Бруклин, когда по улицам еще возили ручные тележки, а на каждом углу имелась кондитерская. В одной такой кондитерской, принадлежавшей отцу, я проработал тринадцать лет. Я умею мастерски рассказывать анекдоты с идишским акцентом и вообще бегло говорю на идише. Минорную музыку я предпочитаю мажорной и едва не падаю в обморок, видя, как любимый человек мажет масло на хлеб, собираясь приготовить себе сэндвич с говядиной. «Горчицу, – в отчаянии шепчу я, – горчицу!..»

«Почему я?»

Я пишу научную фантастику.

Когда-то евреи не ассоциировались с научной фантастикой и фэнтези. Великие романы – пожалуйста, это еврейским мальчикам разрешалось писать, так же как разрешалось играть на скрипке (не на саксофоне!), играть в шахматы (никаких карт или бильярда!) и становиться врачами и адвокатами (в самом крайнем случае – дантистами или оптиками, но никак не бейсболистами!).

В результате множество произведений американской литературы затрагивают еврейские темы. О ком же еще писать великим еврейским романистам? Не о методистах же, в самом деле!

Иначе обстояли дела в научной фантастике и фэнтези (дешевые журнальчики – фи!). В те дни, когда я жадно глотал эти журнальчики, во всех рассказах действовали исключительно американцы, которые вели свое происхождение из Северо-Западной Европы. Они сражались с космическими пиратами, монстрами из других миров и злыми колдунами в битвах, достойных пера Гомера (и это не говоря о марсианских принцессах в пивных). Разве это для еврейских мальчиков?

Нет, я вовсе не хочу сказать, что среди щелкоперов, заполнявших писаниной страницы тех дешевых журналов, не было евреев. Наверняка были. Ведь даже самая лучшая еврейская мама иногда ослабляет контроль. Вспомните хотя бы евреев, которые занялись пьесами-бурлеск (бум-с!) и стали миллионерами (гении!).

Но многие евреи, писавшие чтиво, прикрывались псевдонимами. По деловым соображениям. Сами посудите, возможно ли, чтобы автора «Богов войны людей-устриц с Денеба» звали Хаим Ицкович?

Замечательный писатель Гораций Л. Голд написал чудесный веселый рассказ «Проблемы с водой», включенный в этот сборник. Он еврей до мозга костей – и много лет писал прекрасные научно-фантастические произведения под именем «Клайд Крейн Кэмбелл», извините за выражение.

Допускались еврейские имена, имевшие немецкое звучание. Ведь человек с таким именем мог оказаться и немцем, а немцы – все та же Северо-Западная Европа, немцы – великий народ (разумеется, не такой великий, как немцы сами воображают).

Насколько мне известно, я стал первым писателем-фантастом, писавшим под своим именем, хотя оно состоит из библейского Исаака и славянского Азимова.

Почему? А ничего лучше я бы все равно не придумал. Я бы все равно вернулся к своему настоящему имени. Оно меня вполне устраивало (возможно, из врожденного чувства превосходства), и я никогда не испытывал необходимости в более романтическом имени. Если бы мне кто-нибудь предложил называться Лесли Фоттерингэй-Фиппс, даже умолял бы со слезами на глазах, я бы все равно отказался.

Более того. Я столь собственнически отношусь к своему имени, что в течение долгого времени меня раздражало, что мой брат носит такую же фамилию, а Исаак Башевис Зингер – имя. Впрочем, мой брат – добрый малый, а Зингер – хороший писатель, как видно из рассказа, входящего в этот сборник, так что Бог с ними.

А еще одной причиной было желание видеть напечатанным мое имя. Мое, а не какого-то незнакомца.

Вот возьмите Уильяма Тенна, его рассказ тоже есть в этом сборнике. Его имя вовсе не Уильям Тенн. Да кто вообще когда-нибудь знал такое имя – Уильям Тенн? Настоящее имя Уильяма Тенна – Филипп Класс. И когда бы Фил ни утверждал, что Уильям Тенн – это он, никто ему не верит. В ответ он слышит такие слова, как «мегаломания, отягченная галлюцинациями» и ин ганцен а мешугенер.[2]

А у меня таких проблем никогда не было. Мое имя и стало моим псевдонимом, то и другое такие же еврейские, как я сам.

И при всем при том на еврейские темы я не писал. Как-то не связывались у меня евреи с роботами, космическими кораблями и галактическими империями.

И все же иногда кое-что проскакивало. Мой первый научно-фантастический роман «Камешек в небе» описывает противостояние группы жестоковыйных землян и галактической империи, презирающей их. Иные усмотрели в этом параллель с взаимоотношениями Иудеи и Римской империи в I веке н. э. Кто знает, может, они и правы. Главного героя зовут Джозеф Шварц. Я не знаю, еврей ли он, но пока не встретил никого, кто бы думал иначе.

Иногда мне нужен был персонаж, которого читатель, по моим гнусным замыслам, должен недооценивать. Для этого проще всего заставить такого персонажа говорить на перевранном английском, не соответствующем языковой норме. В этом случае читатели думают, что перед ними комический персонаж. А единственный подходящий вариант, который я знаю, – идишские речевые обороты и словечки. Вот так и пришлось изъясняться некоторым персонажам трилогии «Основание».

Но времена изменились. После Второй мировой войны, с исчезновением нацистской угрозы и появлением ООН, расизм утратил респектабельность. В моду вошло этническое самосознание в самых разных вариациях. К моему удивлению, стали появляться научно-фантастические и фэнтезийные произведения на еврейские темы. Наконец, стало возможным появление замечательных сборников, подобных этому.

Конечно, новое веяние привлекло и меня. И я написал рассказ, целиком посвященный еврейской теме. Он называется «В четвертом поколении» и включен в этот сборник.

Вот вам и еще один вариант ответа на вопрос «Почему я?» – да потому что мой рассказ включен в эту книгу!

Как бы то ни было, без бар-мицвы и традиций, но я теряю терпение, когда сталкиваюсь с кем-то, кто нарочито демонстрирует, что он Больший-Еврей-Чем-Ты.

Вспоминаю, как однажды я говорил по телефону с господином, чье настоящее имя я не назову (потому что просто-напросто забыл), но в нужный момент я обеспечу его именем соответствующего оттенка.

Итак, газета «Бостон глоб» проводила книжную ярмарку и попросила меня выступить. Я согласился и произнес речь. Так получилось, что ярмарка совпала с праздником Рош а-Шана, о чем я понятия не имел. Впрочем, это не важно, так как я бы все равно выступил, даже если бы и знал.

На следующий день мне позвонил некто, заявивший, что он – еврей, и поинтересовавшийся, почему я согласился выступать в Рош а-Шана. Я вежливо объяснил, что не соблюдаю праздников, и это привело его в ярость. Он выдал преисполненную самодовольного пафоса лекцию, порассуждав о моих еврейских обязанностях, а затем обвинил в желании ассимилироваться.

Я вознес краткую молитву Богу Аристотеля, Ньютона и Эйнштейна, а затем спокойно сказал: «У вас есть преимущество передо мной, сэр. Вы знаете мое имя, но я не знаю вашего. С кем я говорю?»

И Бог науки оказался на рабочем месте! Мой собеседник ответил, что его зовут Джордж Давенпорт.