Корвейн усмехнулся.
- Не совсем. Обычно подключают дверь, через которую мы вошли. Но мастер, вероятно, не успел. Со следующей недели здесь будет крепость. К сожалению, слишком поздно.
Его палец скользнул к коммутатору сигнального устройства с хирургической чуткостью, нашел замок и разомкнул его. Затем на свет божий вылезла целая куча проводов, транзисторов и маленьких блестящих пластинок.
- Ты с этим справишься?
Корвейн оскалился.
- Детская игрушка. Это не сигнализация, это шутка. С таким же успехом он мог бы повесить табличку «Вход запрещен».
Торнхилл осторожно захихикал, но предостерегающий взгляд Корвейна успокоил его. Неподвижно и не издавая ни малейшего звука он ждал целую вечность, пока Корвейн не отошел от коробки и внятно вздохнул.
- Закончил?
Корвейн кивнул.
- Да. Но надо еще все собрать.
Он взял свою отмычку, закрыл оба запасных входа и поискал на ощупь вдоль стены, пока не нашел выключатель. Под потолком загорелась небольшая лампочка, разливая сумеречный свет.
Торнхилл привыкал к свету, пока его взгляд не упал на соседнее помещение.
Помещение это было битком набито манекенами. Должно быть, сотни, если не тысячи - мужчины, женщины, дети, которые стояли длинными рядами друг за другом или были свалены друг на друга. В одном углу стоял стеллаж с запасными частями: отвинчивающиеся головы, руки и ноги, которые казалось застыли в вечном оцепенении. Торнхилл содрогнулся. Он увидел зловещую усмешку в глазах Корвейна, но его это не беспокоило.
Корвейн сделал головой извиняющее движение и закрыл за собой дверь.
- Там внутри наши милочки, - сказал он возбужденно. - Надо их только взять.
Торнхилл не ответил. Он прислушивался к звукам в помещении. В нем росло предчувствие чего-то недоброго. С каждым моментом становясь все сильнее, оно сразу подорвало его уверенность в том, что эти бледные фигуры в рост человека только безжизненные искусственные куклы. Лампочка под потолком едва светила и все, что было позади первого рада неподвижно стоявших манекенов, казалось, находилось за занавесом из колеблющихся теней. Лампочка слегка покачивалась на одной проволоке, как будто ее колыхал ветер, и тени раскачивались вместе с ней, создавая впечатление неопределенного, может быть, только воображаемые движения. Торнхиллу казалось, будто бледные руки манекенов ловили его.
Корвейн нажал на ручку стеклянной двери конторы. Она была не заперта. Владелец этого склада всецело полагался на свою нефункционирующую сигнализацию.
Корвейн молча показал на низкий сейф в углу.
- Смотри, - сказал он торжествующе. - Точно, как сказал Вархам. Будем надеяться, что он полон.
- Полон? - с сомнением проговорил Торнхилл. Он затворил за собой дверь и прислонился к холодному гладкому стеклу. Внезапно он ощутил сумасшедшее чувство, что манекены следят за ними через стекло. Он почти чувствовал взгляды их неподвижных нарисованных глаз, но устоял перед искушением повернуться.
- Как ты думаешь, зачем этой лавочке нужны деньги? - спросил он не столько от любопытства, сколько из-за неожиданно появившейся потребности что-нибудь сказать, все равно что, только не молчать!
Корвейн встал на колени перед сейфом. Некоторое время он разглядывал древний замок, потом снова полез в свою куртку и достал новый набор поблескивающих инструментов.
- Зачем? - повторил Корвейн, не гладя на Торнхилла. - Как ты думаешь, зачем парню велели установить такую дорогую сигнализацию? Эти фигуры, там внутри, стоят денег.
- Эти резиновые малютки?
Корвейн язвительно засмеялся.
- Три-четыре фунта стерлингов за штуку, - сказал он. - Этого достаточно?
Торнхилл изумленно повернулся. Толпа неподвижно стоявших кукол выглядела все также жутко, как прежде, но он неожиданно посмотрел на нее другими глазами. Там стояло состояние!
- Ну что ж, - сказал Корвейн. - Эта малютка задержит меня не больше, чем на десяток минут.
Торнхилл немного поглядел на Корвейна, потом вышел из конторки, вопреки гадкому чувству, которое все еще сидело в нем. Он попытался призвать себя к порядку. Эти куклы здесь были только манекенами, не больше. Но нормальная логика не помогла ему в этой ситуации.
Он пошарил в карманах, достал сигареты и коробок спичек. Дрожащими руками зажег спичку. Огонь в мутной темноте светился очень ярко. Торнхилл закурил, поднял спичку к лицу, чтобы задуть огонек, и остановился. Что-то в застывшем облике кукол привлекло его внимание. Но он не мог сказать, что.
Он поднес спичку ближе и подошел. Маленькое желтое пламя отбрасывало дрожащие световые блики на правильные формы женского лица и наполняло темные глаза призрачной жизнью. Торнхилл вздрогнул. Спичка догорела и обожгла ему пальцы, но он этого не заметил. Отбросив спичку, пошарил в кармане куртки и вытащил фонарь.
Куклы были изумительно искусно оформлены, определил он. Кто бы ни моделировал и раскрашивал это женское лицо, он постарался на славу. Торнхилл не разбирался в манекенах, но он был уверен, что никогда не видел столь четко выполненной работы. Он осторожно вытянул руку и потрогал голову куклы. Материал, из которого она была сделана, чрезвычайно белый, был на ощупь грубым и холодным, хотя в нем присутствовало что-то от живого и мягкого.
Вероятно, это был новый материал, близкий по консистенции с человеческой кожей. Торнхилл потрогал волосы куклы - это были не обычные, похожие на солому искусственные жгуты, а настоящие волосы, даже не парик - он остановил пальцы на затылке, а потом скользнул по плечам дивной формы и бегло ощупал основание груди. Нужно было совсем немного добавить, чтобы представить себе живую, молодую женщину. Нужно было закрыть глаза и…
Торнхилл сильно испугался и так стремительно отдернул руку, как будто обжегся. Он смущенно усмехнулся. Если бы Корвейн увидел его таким, он бы вконец осрамился. Торнхилл поспешно обернулся, сделал по проходу два шага назад и посмотрел на Корвейна, который все еще сидел на корточках у сейфа, работая над замком. Десяти минут все-таки не хватило.
Торнхилл затянулся сигаретой и скучно посмотрел на носки своих ботинок. Лампочка все еще покачивалась над его головой и стоявшие плечом к плечу куклы отбрасывали при-чудливые тени на грязный пол. Там были силуэты голов, широких массивных плеч, рук, вытянутых с согнутыми пальцами, напоминающими когти, которые, казалось, хотели сомкнуться на горле.
Вдруг он почувствовал мгновенное скользящее движение и испустил приглушенный вопль. Он отскочил, ударился о какую-то куклу и, задыхаясь, простонал.
Из конторки послышался шум, потом в дверях показался Корвейн.
- Что случилось? - выдохнул он.
- Я… мне… - Торнхилл с большим трудом подбирал слова и шаг за шагом отступал к выходу. - Одна из кукол двигается, - проговорил он сдавленным голосом.
Корвейн на мгновение оцепенел. На его лице отразилось сначала удивление, потом бешенство и, наконец, открытая насмешка.
- Ага! - сказал он.
- Ты считаешь меня чокнутым или что-то в этом роде! - прошипел Торнхилл. - Но я видел это!
Корвейн ухмыльнулся.
- Ну что ж, если какая-нибудь из них шевельнется, то спроси ее, не поможет ли она мне разобраться с сейфом. - Улыбка вдруг исчезла с его лица. - Ну что, взял себя в руки? Я буду готов через две минуты.
Он повернулся и тяжело шагнул назад к сейфу.
Торнхилл посмотрел ему вслед глазами, полными страха. Его сердце учащенно билось, а в ушах шумело.
Черт побери, не сошел же он с ума!
Он сжал кулаки, закрыл глаза и сосчитал до десяти. Более неуверенным Торнхилл еще никогда не был.
Он бросил полный тоски взгляд на стеклянную комнату, в которой Корвейн стоял на коленях перед сейфом, потом решительно повернулся и вошел в глубь зала. Он прошел мимо бесконечного ряда кукол к задней части зала. Рядом с полками, высотой до потолка, стоял накрытый клеенкой стол, на котором лежала наполовину готовая кукла в причудливой позе. Она лежала так, словно только что напряглась, а до этого лежала вытянувшись. Глаза ее были закрыты.