Она еще больше рассердилась:
— Нет, я вам запрещаю.
— Жаль. Оно такое красивое. Знаете, в переводе с древних языков «Франческа» означает «свободная»?
— Не знаю и знать не хочу! Оставьте меня в покое, — гневно выпалила сеньорита и почти бегом покинула библиотеку. Я долго, ухмыляясь, вслушивался в дробь ее шагов.
Определенно, я нашел для себя развлечение.
* * *Влюбить в себя шестнадцатилетнюю девицу, жарко мечтающую о рыцаре на белом единороге, легче легкого. Нет, я не сторонник распространенного мнения, что все женщины — круглые дуры. Как минимум мои сестры Августа и Юнона доказывают полную несостоятельность этого тезиса. А даже если забыть о них, мне встречалось достаточно умных женщин, чтобы не обманываться мифом о мужском превосходстве. Просто человеческие личинки в шестнадцать лет глупы независимо от пола. Многие, что характерно, так и не становятся мудрее, даже обзаведясь сединой и кучей внуков.
Итак, влюбить в себя девчонку — слишком просто, а потому скучно. Но что, если девица имеет все основания ненавидеть вас, если вы убили на ее глазах прежнего возлюбленного, да и после вели себя отнюдь не в соответствии с каноном рыцарского романа? О, в такой задаче есть вызов! А если вспомнить, что жертва прелестна, юна и обладает пылким темпераментом, приз становится по-настоящему заманчивым.
Я вообще ценю сложные задачи. Просто соитие — слишком легко и скучно. Когда-то давно, может, сотню лет назад, может, больше, оно волновало меня само по себе. Но нынче я куда больше люблю осторожные па брачных танцев. Идет ли речь о мимолетном флирте или тщательно спланированном соблазнении — и то и другое будет интереснее банального сношения без предварительных игр и последующих драм. Чем сложнее был путь к цели, чем дольше зрело вожделение, чем тщательнее приходилось его скрывать — тем слаще приз.
До этой беседы у меня не было планов в отношении дочери Рино. Но теперь… Девушка была слишком лакомым кусочком, и пес во мне отозвался, почуяв запах дичи.
Франческа
Виновник моих несчастий расхаживает по замку как по своему дому. Его манеры и вид до отвращения самоуверенны, и я не могу сдержать глухого гнева, сталкиваясь с ним в коридоре. Маг же каждый раз иронично кланяется мне при встрече.
Я не знаю, как вести себя с ним. Он видел меня обнаженной и убил моего мужа. Как можно после такого изображать, будто ничего не случилось? К тому же мы три дня путешествовали вместе без иных спутников, и, как бы ни старался отец, каждому болтуну рот не заткнешь.
Сплетники. О да, они укладывают меня в постель и к убийце мужа. Когда, когда все это прекратится и они перестанут меня пачкать?
Наверное, когда он уедет. Не раньше.
Однажды я не выдерживаю и иду, чтобы поговорить начистоту. Маг встречает меня насмешкой, от которой я мгновенно взвиваюсь, словно облитая маслом головня от искры, позабыв о воспитании и правилах приличия. А он вдруг становится мил и обходителен, да настолько, что я чувствую себя глупо. Словно весь мой гнев встречает только воздух вместо преграды.
И я сбегаю.
А вокруг только и разговоров, что о нем.
— Говорят, у него была возлюбленная. Но враги похитили ее, надругались, и она покончила с собой. Тогда он вызвал всех троих на дуэль и убил. За это его изгнали из Прайдена, — Бьянка восторженно закатывает глаза.
— Это он сам рассказал? — мне трудно сдержать улыбку. Если Элвин Эйстер сочиняет эту чушь, чтобы произвести впечатление на женщин, то он просто жалок.
— Ну что ты! Как он может говорить о таком, когда сердце еще кровоточит. Это же такая БОЛЬ.
— Тогда откуда ты знаешь?
— Говорят…
— В романе, что мы читали на прошлой неделе, был похожий сюжет.
Подруга не отвечает. Мысленно она еще смакует нарисованную воображением картинку.
Опять лорд Элвин? Сколько можно сплетничать об этом надутом ничтожестве?!
— Все было совсем не так! — вмешивается Кармела. — Дело шло к свадьбе, но он узнал, что его возлюбленная беременна от другого. Вызвал того, кто ее обесчестил, на дуэль. И убил.
Я пытаюсь увести разговор в сторону, но безуспешно. Подружки спорят, с горящими глазами пересказывают друг другу истории одну невероятнее другой. И опять про мага, все последние недели только про мага. Будто нет иных тем. Лорд Элвин здорово взбудоражил наш птичник.
Он нравится женщинам. Сеньориты и матроны одинаково тают в его обществе. Красив, силен и опасен — трудно устоять перед таким сочетанием, даже если забыть о хорошем происхождении, таинственном прошлом и талантах мага. Даже слухи о немилости маркграфа лишь добавляют гостю блеска в женских глазах. Каждая из моих подруг в меру скромных сил строит ему глазки и подсчитывает, сколько раз он оказал ей мелкие знаки внимания.
Я не из таких. Я его ненавижу. Но даже я не могу не признать, что он привлекателен как мужчина. Широкие плечи, атлетически сложен. Руки с длинными пальцами музыканта. Всегда чисто выбрит, элегантен и слегка небрежен той аристократической небрежностью, что не привить никакими уроками. Светлые волосы редкого пепельного оттенка. Высокий лоб, две трагичные складки на переносице. Правильные черты лица, красиво очерченные губы и упрямый подбородок северянина. Холодные голубые глаза в обрамлении темных ресниц и замечательная улыбка — насмешливая и мальчишеская одновременно.
Старая Роза доносит, что отец потихоньку отходит, да и раны от плети подживают, поэтому я снова выхожу из комнаты и даже рискую показаться за ужином.
Маг также исправно спускается к вечернему столу. Он общителен и хороший рассказчик. Я не смотрю в его сторону, но голос — ироничный, самоуверенный, с раскатистым горловым «р» и жестким северным акцентом — невольно обращает на себя внимание. Хоть затыкай уши.
И что особенно обидно — северянина интересно послушать. Он умен и артистичен. Я с трудом сдерживаю смех после иных рискованных шуток. Его манеры несносны, но он из той породы мужчин, которым хочется прощать вольности в общении.
По правде говоря, я терпеть не могу таких. Несмотря на все их обаяние, а зачастую и ум, они до отвращения самодовольны и напыщенны. Считают себя центром вселенной и верят, что любая должна быть счастлива просто наблюдать Сеньора Великолепие.
Мне нравятся совсем другие мужчины. Нежные. Внимательные. Чуткие.
Таким был Лоренцо.
Из столицы империи — Церы — возвращается Риккардо. Я так рада его видеть, что не обижаюсь, когда брат с ходу принимается выговаривать мне за авантюру. Без возражений выслушиваю нотации и даже прощаю все, что он говорит в адрес Лоренцо.
— Тебе полагается понять, что у девицы твоего происхождения и положения имеются определенные обязательства, о которых она не вправе забывать. Выбирать тебе мужа должен человек, отвечающий за тебя, а значит, наш отец или я, после его смерти. Как можно было забыть о долге и сбежать с этим мальчишкой?! О чем ты только думала?
Чем еще, кроме шутки, можно ответить на такую выволочку?
— В основном о том, какие у него красивые глаза.
С отцом я не позволяю себе подобного, но Риккардо куда мягче, при всем своем занудстве.
— Я не удивлен, принимая во внимание, что ты — юная девушка. Но надеялся, что приложенное отцом старание воспитать тебя соответствующим образом не прошло совсем бесследно.
— Прости. Мне жаль, что я так молода и так глупа.
На самом деле мне не жаль, но я не хочу спорить. Спорить с большинством мужчин — бессмысленно. Отец, например, обрывает разговор и делает все по-своему. Брат в ответ на любые возражения будет снова и снова повторять свои доводы, пока я не устану.
Лоренцо был не таким. Он прислушивался. За это я его любила.
— Я обязан поблагодарить человека, который спас твое будущее и доброе имя.
Видно, беседа с Элвином Эйстером проходит не слишком гладко, потому что брат возвращается мрачный и позже отзывается о северянине в самых дурных выражениях. Я злорадно думаю, что теперь и брату довелось отведать того яда, что маг вечно в избытке расточает вокруг себя.