Реквием патриотам - Сапожников Борис Владимирович

Vis consil(i) expers mole ruit sua.

(Сила лишенная разума, рушится от своей громадности.)

Гораций.

Очень и очень долго не знали острова Такамо мира. Сотни лет множество остров­ных городов государств, управляемых жадными и воинственными дайме, воевали друг с другом за власть, деньги и землю, столь ценную на островах, раскиданных по Такамскому морю и лишь формально объединенных в одного государство под рукой давным-давно лишившегося реальной власти императора. Многие пытались покорить, завоевать или подкупить дайме. Жестокий Ода Нобунага, прозванный Демоническим сегуном, вырезал сотни человек в битвах и занятых им городах. Уродливый Тоетоми Хидэеси по прозвищу Обезьяна укреплял страну, издавая законы и указы, усиляющую его единоличную власть и запрещающую многим и многим сословиям носить оружие, изымал накопленное в ходе многочисленных восстаний и войн, запретил распространение Веры, опасаясь что мис­сионеры окончательно уведут такамо от истинной религии - лао. Однако реально сумел получить власть и, главное, удержать ее Токугава Иэясу, разгромивший своих врагов в нескольких битвах, основной из которых было сражение при Сэкигахаре, после которой были насыпаны два "Холма голов". Власть сегуната Токугава продержалась 252 года, до того, как Муцухито Мэйдзи решил вернуть всю власть в руки императора, как было когда-то давным-давно.

Я шагал по улицам Химэндзи - формальной столицы моей родины, где я не был несколько десятков лет. Раньше мне он казался величественным и каким-то недостижимо прекрасным, но теперь, повидав столицы таких великих стран как Адранда, Иберия, Ко­ибра и Страндар, я стал различать много деталей, недоступных в те времена моему наив­ному взгляду. Точно также, как власть императора, чьей резиденцией являлся Химэндзи, была насквозь формальной, так и сам город был каким-то ненастоящим - позолота вместо золота, крашенное дерево вместо дорогого черного дуба - символа императора, дешевая ткань, блестящая и красивая почти как парча и шелк, но именно почти. Я видел все это и в уме сравнивал с увиденным в Мурото - реальной столице, где сидел Токугава Ёсинобу - нынешний глава клана и подлинный правитель Такамацу. Сравнение меня не очень-то ра­довало, слишком уж хорошо были видны отличия, явно говорившие не в пользу импера­торской власти.

Именно для того, чтобы изменить сложившееся положение, я и уехал некогда на материк по заданию главы моего клана Чоушу Ёсио. Это было пять долгих лет назад. Ни­когда не забыть мне того жуткого плаванья в трюме коибрийского торгового корабля, я прятался в маленьком закутке, где обычно провозили контрабанду, снятом за деньги, за которые можно было купить несколько славных джонок. Возвращался, правда, в куда лучших условиях, но и с тяжелым сердцем. Я не знал, что ждет меня на родине, чем встретит меня родной дом. Оказалось, что дома мало что изменилось, наверное, именно этого и хотели представители Токугава.

По улицам ходили горожане и ремесленники, слуги тащили вещи за своими госпо­дами, женщины легкого поведения предлагали себя, зазывалы питейных заведений орали на всю улицу, на все лады расхваливая сакэ и гейш из их трактиров. Кажется, ровным сче­том ничего не изменилось со времен моего отъезда, но это только до тех пор, пока не поя­вился отряд самураев в светло-синих с белым "зубчатым" кантом кимоно. Вокруг них мгновенно образовывалось пустое пространство, люди сторонились их, избегали даже бросать на них взгляды, разве что искоса и исподтишка. Синсэнгуми, иначе Волки Мибу - подразделение верных сегунату Токугава самураев, созданное для "поддержания порядка" в Химэндзи, второе название его происходит от названия деревни, в которой оно, факти­чески, и было сформировано. Сейчас они были особенно злы на весь свет. Убийства вас­салов Токугава продолжались, а они ничего не могли с этим поделать. Более того, ходили слухи, что убийца всех этих людей - один человек, за глаза прозванный народом хитокири Токугава, Синсэнгуми было от чего скрипеть зубами.

Как и все я отступил к стене дома, пропуская патруль Волков Мибу, однако взгляд их предводителя - довольно молодого человека с приятным лицом, скользнул по мне. Скорее всего, его внимание привлекла моя одежда - вместо традиционного кимоно я но­сил одежду, принятую на материке, точнее в северо-западной его части, еще точнее - в Страндаре, откуда я прибыл домой на торговом корабле. К тому же, волосы мои выгорели на солнце, из обычных для такамо черных став практически светло-каштановыми, а на поясе вместо катаны висел пехотный палаш - подарок одного друга, обретенного в моем долгом путешествии. Была еще пара пистолей, но видеть их командир Синсэнгуми не мог, они были заткнуты за пояс сзади. Похоже, я заинтересовал его лишь как некая диковинка и удостоился не более чем нескольких мгновений.

Синсэнгуми прошли мимо и я двинулся дальше, к дому, где у нас была назначена встреча с Чоушу Ёсио. Я вошел в этот дом, как обычно, не стучась, коротким движением отодвинув в сторону фусума. Телохранитель Ёсио уронил руку на рукоять катаны, но я опередил его. Он не успел и пальцем шевельнуть, а клинок моего палаша уже касался его горла.

- Не стоит, - покачал головой я. - Будь я убийцей, подосланным сегунатом, ты был бы уже мертв.

- Пропусти его, Рю, - донесся из глубины дома знакомый, не слишком изменив­шийся за прошедшие пять лет, голос главы клана Чоушу - Чоушу Ёсио, моего сюзерена. - Это мой человек, хоть ты и не знаешь его в лицо.

Недовольно покосившийся на меня телохранитель по имени Рю отступил в сторону и я прошел вглубь дома. Чоушу Ёсио сидел в центральной комнате дома, наслаждаясь иг­рой на лютне (название этого струнного инструмента на такамо я, к своему глубочайшему стыду, позабыл). Играла ему красивая женщина в богатом кимоно, не похожая даже на очень дорогую гейшу, откуда я сделал вывод, что это - жена Ёсио. Сам он мало изменился со времен моего отъезда - все такой же приятный человек, с благородным лицом и ухо­женными волосами. Он кивнул мне, ни полувзглядом не показав удивления моим внеш­ним видом, и сделал знак подождать, пока женщина закончит играть. Закончив, женщина молча поклонилась и покинула комнату, только тогда Чоушу Ёсио начал разговор.

- Тебя тяжело узнать, - сказал он. - И одежда, и оружие, прямо как у уроженца ма­терика, а не такамо.

- Моя катана сломалась два года назад, - ответил я, - во время поединка с одним ад­рандским самураем, как их зовут в тех землях - шевалье, что не помешало мне его убить. Одежда, конечно, истрепалась гораздо раньше, пришлось носить тамошнюю. За преде­лами Цинохая невозможно найти портного, который сшил бы правильное кимоно, - я ус­мехнулся, - тем более, что я и сам не знаю, как именно оно шьется.

Ёсио также позволил себе улыбнуться.

- Ты привлекаешь к себе много внимания, - продолжил он. - Синсэнгуми могли проследить за тобой до моего дома.

- Я видел отряд Волков Мибу, их предводитель бросил на меня взгляд, но не за­держал его больше нескольких секунд. Они слишком озабочены убийства вассалов Току­гава, чтобы обращать внимание на какого-то странного человека в заморском платье и с палашом.

- Да, мои хитокири славно стараются, но этого слишком мало. Мы лишь слегка по­кусываем Токугава, надо готовить боевые отряды по образу Синсэнгуми, а на это нужны деньги. Много денег.

- Клан Чоушу никогда не жаловался на отсутствие денег, - усмехнулся я. Общеиз­вестно, что среди Патриотов клан Чоушу был богатейшим.

- Именно поэтому за всеми передвижениями наших финансов особенно тщательно следят фискальные чиновники Токугава. Возникнет очень много неприятных вопросов ко мне, если выясниться, что на доходы моего клана нанимают армию ронинов.