- По этой реке, - произнес Никотин, - можно сплавиться почти до самого Сата. Город стоит практически на ее берегу, там они берут воду и стираются.
- Спасибо за лекцию, - буркнула недовольная Кагэро. Слух у нее восстановился почти полностью (в отличие от Дзюбея, все еще не слышавшего до сих пор), однако все тело болело, будто ее кто-то бил несколько часов подряд. - Может, ты знаешь где тут лодку достать?
Старик покосился на нее своим здоровенным взглядом, но ничего не сказал.
- На нас скоро нападут, - неожиданно произнес Дзюбей, оглядывавший до того берег реки, скорее всего, также ища лодку. - Они решили покончить с Кагэро, так что на очереди мы с тобой, Никотин.
- А то я сам не знаю, - буркнул в сторону, так чтобы не увидел Дзюбей, монах, покрепче сжимая посох костлявыми пальцами.
- Что это за звук? - произнесла Кагэро, у которой обострился недавно восстановившийся слух. - Тут у кого-то пасека?
- Пасека? - удивился Никотин, также начавший прислушиваться и услышавший какой-то странный гул. - Это не пчелы, звук выше.
Дзюбей так и продолжал глядеть на реку, он не слышал ни всполошившего его спутников гула, ни их слов.
- Точно должны напасть, - продолжал он рассуждать вслух, - очень скоро.
А гул меж тем все нарастал. В воздухе закружились черные точки. Никотин вдруг хлопнул себя по шее - его укусило какое-то насекомое. Он поднес к глазам его полураздавленное тельце.
- Оса, - сообщил он Кагэро.
Насекомые меж тем все прибывали, они садились на одежду, непрестанно жалили, все трое отмахивались от них, хоть это и мало помогало. Слишком много было тварей.
- Они сожрут нас! - крикнул Никотин. - Надо бежать!
- Не поможет, - отрезал Дзюбей. - В воду. Там не достанут.
Монах последовал его совету, а вот Кагэро вместо того, чтобы кинуться к недалекому речному берегу, вскинула руки - из рукавов посыпались какие-то лепестки, закружились в воздухе, подобно осенним листьям. Они действовали на ос, как наркотик, те кружились вокруг них, казалось, даже гудение их несколько изменилось, а полет замедлился.
- Моих лепестков надолго не хватит, - бросила Кагэро, полуповернувшись к Дзюбею, чтобы он понял ее. - Найди хозяина ос!
Наемник коротко кивнул и кинулся прочь. Он несся со всех ног примерно в том направлении, откуда прилетели осы, не обращая внимания на жалящих его тварей. Он понимал, что хозяин насекомых должен быть где-то неподалеку - те не могут летать долго, не птицы, в конце концов.
Так оно и вышло. Осы вылетали из небольшого домика, стоявшего на берегу реки - скорее всего, это была водяная мельница. Не мудрствуя лукаво (не до того было) Дзюбей ворвался в дом и тут же едва не напоролся на раздвоенное лезвие футимата-яри, которое сжимал в руках низкорослый горбун с отвратным лицом. Дзюбей все же сумел увернуться от него и быстрым ударом меча перерубил один из столбов, на которых собственно держался весь дом. Мельница зловеще затрещала, но выдержала (видимо, была построена на совесть), а у Дзюбея появился оперативный простор.
Его противник также времени зря не терял - его футимата-яри вновь устремилась к груди наемника. На сей раз он заблокировал ее раздвоенное лезвие клинком катаны, противник мгновенно повернул древко, надеясь вывернуть оружие из рук Дзюбея. Наемник только этого и ждал. Он вывернул кисти и рванулся к врагу, целя ему в грудь. Тот понял, что сам поймал себя в ловушку, грозящую стать смертельной. Он достаточно резво отпрыгнул в сторону, освобождая лезвие, клинок лишь слегка прошелся по его ребрам, разрезав кимоно.
- Неплохо, неплохо, - просвистел урод, неприятно широко разевая беззубую пасть. - Но с Мусидо тебе не совладать. - И он сделал новый выпад футимата-яри.
Теперь Дзюбей не стал заигрывать с ним, ударив по основанию лезвия копья, так что оно ткнулось в земляной пол мельницы. Используя инерцию собственного удара, наемник крутанулся, пролетев мимо повелителя ос по имени Мусидо и наотмашь рубанув его по горбатой спине. Затрещало кимоно, сползая с плеч урода, обнажая нечто вроде громадного улья, росшего прямо из тела Мусидо.
- Глупец, - рассмеялся тот, - ты потревожил моих ос.
Дзюбей не слышал его слов, равно как и нарастающего гула, зато ос видел преотлично. Разозленные насекомые рванулись на обидчика, жаля гораздо сильней нежели на берегу реки, где он повстречал их впервые. Дзюбей практически вывалился в окно мельницы, благо оно не было закрыто ставнем, и со всех ног ринулся прочь, преследуемый хохотом Мусидо и осиным гулом, которых впрочем не слышал. Урод выбежал через дверь и побежал следом, ковыляя на коротких кривых ножках, отставая от Дзюбея все сильней, но и преследования не прекращая. Когда он выбежал на берег реки, где осы потеряли наемника, того и след простыл.
- Нигде, нигде ты не мог спрятаться, - просипел Мусидо. - Только под водой.
Он огляделся и подошел к здоровенному корню дерева, торчащему из крутого обрыва берега, попробовал его ногой, ступил, сделал пару шагов... Он заметил лишь отблеск стали и рухнул в воду вместе с обрубком корня, на котором стоял.
Дзюбей вынырнул из воды, выплюнув из зубов полую соломинку, которую запас заранее.
- Теперь ты покойник, урод, - произнес он, подтягивая к себе за струну меч. - Осы начнут искать выход из улья, который сейчас заливает вода, и грызть они начнут тебя.
Словно в ответ на его слова вода забурлила, вспенилась алым и через несколько минут будто что-то в глубине взорвалось, обдав выбирающегося на берег Дзюбея светло-красными брызгами. Дзюбей стряхнул их, встал на ноги и только тут увидел высокого самурая в белоснежном кимоно, вынимающего из-за широкого пояса катану в ножнах.
- Утуцу Мудзюро, - коротко поклонившись, представился он. - Ты покончил с Мусидо, он мне никогда не нравился, так что я тебе почти благодарен. Я наслышан о твоих подвигах, воин, убивающий Демонов Каро одного за другим, и хотел скрестить с тобой клинки.
- Кирияма Дзюбей, - представился в ответ наемник. - Я также много слышал о тебе, воин, потерявший глаза и разработавший собственное дзюцу для сражения слепым. Я лишен тщеславия и не желаю славы одержавшего победу над тобой, но я ты стоишь у меня на пути.
Мудзюро не стал отвечать на эту реплику, он молниеносно атаковал Дзюбея, выхватывая катану из ножен. Дзюбей уклонился и бросился к маленькой бамбуковой роще, росшей неподалеку. Слепой самурай побежал следом, однако несся он не за спиной Дзюбея, а параллельно ему, очень быстро нагнав уже начавшего выдыхаться наемника.
И вот они достигли рощи и Дзюбей углубился в нее, как можно сильней шумя листвой под ногами (хотя оценить уровень производимого шума он не мог). Мудзюро рассмеялся и замер в оборонительной позиции, словно призывая Дзюбея атаковать. Наемник принялся медленно обходить его, скользя по листве и поигрывая катаной. Он ударил со всей доступной ему быстротой, однако Мудзюро лихо взмыл в воздух, уклоняясь от смертоносного клинка, лишь снесшего три бамбуковых ствола, с треском обрушившихся на землю.
- Ты считаешь, что заманил меня в эту рощу, - произнес Мудзюро, - считаешь, что здесь я буду беззащитен перед тобой.
- Ты слеп, - невпопад сказал Дзюбей, не слышавший его слов, - лишние звуки собьют тебя с толку.
Они рванулись навстречу друг другу, зазвенели, скрестившись, клинки катан, во все стороны брызнули снопы искр. У обоих мечи оказались, отличного качества, так что эта сшибка закончилась вничью.
- Отлично владеешь мечом, Дзюбей, - улыбнулся Мудзюро, опуская катану для нижней диагональной атаки.
Наемник следил лишь за клинком, а не за губами противника, поэтому и эту реплику пропустил. Он понимал, что это слишком явное обнаружение собственных планов, которое столь опытный фехтовальщик, как Мудзюро себе позволить не мог. Но не успел он додумать эту мысль до конца, как слепой атаковал именно так, как показывал. Дзюбей перепрыгнул клинок, однако противник словно того и ждал, изменив полет клинка, больно полоснувшего по голени правой ноги наемника. Тот неудачно приземлился, пораненная нога подломилась и он рухнул на землю. Мудзюро навис над ним, занеся катану.