Все, собравшиеся в зале, молча опустили глаза. Как же мне не хватало Виктора Делакруа! Он так и объявился со времен моего "воскрешения" в Снагове, но лишь сейчас мне стало его по настоящему не хватать.
- Мне, по-вашему, мало того, что билефельцы обосновались в Констанце, как у себя дома, - продолжал я, - и теперь претендуют на земли вокруг нее. На меня со всех сторон давят соседи, на границах с халифатом идет настоящая война и войско мое тает, как кусок сахара во рту. А тут еще и эти подметные письма. - Я хлопнул по столу. - Найдите мне этого Господаря. Или я столь многого прошу от вас, мои бояре?
Подметные письма, подписанные неким Господарем Сибийским (именно так, с двух заглавных букв), начали появляться несколько месяцев назад. В них народ княжества призывали к бунту против меня, особенно делался упор на то, что я разорил страну во время войны с халифатом, которая никому не была нужна, а после отказался от "разумной контрибуции" со стороны Мехмеда. Все эти обвинения были просто смешны, однако люди верили им. Удивляться тут, в общем-то нечему, народ не слишком любил меня после войны, по понятным причинам. Княжество долго и тяжко приходило в себя после нее и многие были склонны винить во всех бедах меня, а не халинцев, ведь именно я жег деревни и города, вытаптывал посевы, отравлял колодцы, оставляя за собой лишь выжженную землю. Им было как-то невдомек, что в противном случае здесь бы уже хозяйничал мой братец Лучан, а следовательно халиф Мехмед.
- Более чем многого, князь, - осмелился подать голос Дьюржу. - Этот Господарь существует лишь на бумаге. Мы в меру сил отлавливаем распространителей этих писем, но это борьба с последствиями. Как же вылечить болезнь мы не знаем.
- Я хочу, чтобы знали, - снова хлопнул я по столу кулаком, - для чего тогда нужен орден. Или без Делакруа мы уже ни на что не способны? - Как-то не хотелось думать, что дела обстояли именно так.
Делакруа в тот момент был уже очень далеко от границ Вольного княжества Сибиу, направляясь к Отпорному хребту, разделяющему Каганат от Цинохая. Когда Влад Цепеш "воскрес" в Снагове, Делакруа окончательно стало понятно, что он при рождении вычерпал капище Килтии, располагавшееся под дворцом, однако же в полной мере овладеть ей не мог, даже не понимая, какой мощью обладает. Видимо, кровь его матери Рады, пролившаяся при его появлении на свет, активировала капище, высвободив силу, находившуюся внутри него, а Влад поглотил ее.
Теперь делать в Сибиу Делакруа было нечего, он решил поискать счастья в Цинохае.
Положение мое становилось все более шатким. Юго-запад княжества теперь практически безраздельно властвовал мой братец Лучан, мне пришлось уступить халифу, занявшему эти территории в ходе продолжительной и, по большому счету, проигранной мною войны. Я разбил халинцев везде, где только встречал, но моя армия таяла все быстрее. Лучан же, сидя в Сильвании, закидывал Валахию, где правил я, все теми же подметными письмами, теперь, правда, не скрываясь под псевдонимом Господарь Сибийский. А орден без Делакруа, действительно, оказался практически недееспособен. Тогда я решил покинуть пределы княжества и начать все сначала. Тем более, что халинцы вновь перешли в наступление и уже подошли к Тырговиште. Тактика же "выжженной земли" была более неприменима, еще сильней разорять родную страну я не мог, да и народ от меня отвернулся. Они встречали халинцев, во главе которых шел Лучан с предателями из моих бояр, переметнувшихся на его сторону, едва ли не как освободителей страны от "кровавого Влада", так теперь все чаще называли меня.
Я собрал верных мне бояр из членов ордена и решил бежать, но тут халинцы подошли к самым стенам Тырговишты, заняв деревеньку в полумиле от стены, и принялись обстреливать ее стены из своих пушек. Они, конечно, мало что могли противопоставить толстым стенам Тырговишты, обложенным глиняным кирпичом, смягчавшим удары ядер, но каждый день их штурмовали сотни и сотни тупых халинских солдат, готовых умирать за халифа и Лучана, ибо они не знали иной доли, нежели война и смерть.
- Подземный ход выведет нас из Тырговишты в деревню Ардеш, - сказал Дьюржу. - Она уже полностью находится под контролем эльфов Мелинора, так что неожиданностей и сомнительных сюрпризов ожидать не приходится.
Сюрприз явился со стороны моей жены Ванды. Она наотрез отказалась бежать.
- Как ты можешь бросить страну сейчас?! - вопрошала она, заламывая руки. - Халинцы топчут ее, твой безбожный брат Лучан готов воссесть на трон, а ты планируешь побег. Что же ты за князь после этого?!
- Живой, - спокойно отвечал я. - Есть тонкая грань между доблестью и безумием и я не намерен переходить ее, Ванда. Что толку будет Сибиу, если я героически погибну сейчас? Но я вернусь на трон с войсками и поддержкой, хотя бы от твоего отца.
- Узнав, что ты столь позорно бежал, - вещала Ванда, - он не даст тебе ни золотого, ни единого солдата.
- Плевать! - взорвался я, мне надоело это препирательство. - Хочешь оставаться здесь - оставайся, неволить не стану.
- Значит, тебе все равно, умру я или нет. - Она подбежала к окну и распахнула его. - Тогда я лучше умру...
Ее оборвал на полуслове взрыв халинского ядра, пущенного не из пушки, а из требушета, осколки и пламенные брызги ударили в Ванду. Она вскрикнула и вывалилась из оконного проема, я не успел и пальцев шевельнуть. Мне было до определенной степени жаль Ванду - можно сказать, что я даже любил ее, в той степени, в какой мог себе позволить, но время не терпело, мне надо было убираться, покуда халинцы не прорвали оборону.
Я беспрепятственно покинул Тырговишту и двинулся на восток, к границам Богемии, где надеялся найти укрытие у своего тестя, князя Кароля. Я понимал, что мне предстоит очень неприятный разговор с ним и его супругой Ядвигой, но относился к нему достаточно стоически. Однако по пути на восток нас атаковали войска Мстислава Алди - вернейшего союзника Лучана, которому тот даровал боярский титул.
- Им нужен только я, - сказал я, натягивая поводья. - Бруно, бери моего сына и уводи его подальше. А я поговорю с этим новоявленным боярином.
- Он не оставит тебя в живых, отец, - твердо произнес мой сын, Влад, также трезво мысливший в свои пятнадцать лет, как и я в его возрасте.
- Поверь мне, Влад, - ответил я (я всегда называл его просто Влад, как когда-то называл меня отец), - я так просто не дамся врагам. Я еще не собираюсь умирать.
Бруно, Влад и несколько доверенных бояр отправились к границе, я же пришпорил коня, повернув к северу, уводя за собой погоню, уже заметившую меня и отправившуюся за мной.
Я не солгал сыну, умирать я не собирался. Заранее договорившись с Мелинором в Ардеше, как раз на этот случай, я заводил преследователей прямиком в расставленную мной ловушку. Они ничего не поняли до тех пор, пока им на головы не посыпались стрелы, сшибавшие их с седел. Я подъехал к еще живому Алди и, свесившись с седла, спросил:
- Сколько лет будут враждовать наши рода, а? Ни разу вам не удавалось выиграть у меня.
Я поднял коня на дыбы, опустив его опыта на голову Мстислава, последнего в роду Алди.
Через несколько недель я прибыл в Кралов, ко двору князя Кароля. Там я узнал, что в пределы Вольного княжества Богемия мой сын и отряд его не прибывали. Я уж было собирался тут же разворачиваться и ехать обратно, разыскивать сына, но меня задержал князь Кароль, пригласивший на аудиенцию. Как же мне не хотелось идти!
- Ты погубил мою дочь, - первым делом произнесла княгиня Ядвига. - Этого я тебе никогда не прощу.
Я опустился на колено и склонил голову.
- Я прошу простить меня, княгиня, - сказал я, - хоть и понимаю, что вы не можете сделать этого. Отпустите меня на родину, дабы я не испытал чего-то подобного. Мы расстались с моим сыном, когда я покидал пределы родины, уводя погоню подальше от них. Мы должны было встретиться с ним при вашем дворе, однако здесь не появлялись ни он, никто из отряда бояр, сопровождавшего его.