На втором этаже харчевни не было ни одного постояльца, иначе они сильно удивились бы, видя лежащую на полу женщину. Смеясь и плача, та обнимала огромного тигра за шею, вылизывающего ее и урчащего от удовольствия.
Женщина, стоя на коленях перед образами Святых Дев, истово крестилась, моля одну из них – Заступницу, отвести беду от постояльцев, которых собирался погубить ее муж с сотоварищами.
- Помоги! Мочи нет терпеть изверга. Замуж за него шла, веруя, что иду в сытую жизнь. Не ведала, что кусок хлеба поперек горла встанет, когда откроется, что он добывается во зле. Сколько душ загублено! В страхе держит окаянный муж, забить до смерти грозится, коли разбойное дело его на свет выведу. Подскажи, Заступница, как уберечься самой и уберечь жизни невинных людей, что тянутся на огонек дома нашего?
В дверь тихо постучали. На пороге застыл Захарка, не решаясь войти в спаленку, расположенную сразу за кухней.
- Что тебе, милый? – зашептала жена трактирщика, запахивая цветастый платок на груди. На ней была надета лишь нижняя рубашка из небеленого льна, и хозяйка почувствовала стыд перед тощим пацаненком.
Тот протянул ей ладошку, на которой блеснули две серебряные монеты.
- Вот, новые постояльцы дали, чтобы я помог им. Что делать? Помогу - они осилят хозяина, и я останусь без работы, не помогу – хозяин вас совсем забьет.
Женщина, устыдившись, быстро прикрыла ладонью пол-лица, где бордовым цветом наливался след от кулака мужа. Совсем недолго молчала она, а потом решилась.
- Помоги. Я тебя без работы не оставлю.
Раздававшиеся сверху крики, треск мебели, скрип сотрясаемых стен, хозяйка и Захарка слушали вместе, сидя на полу под образами, творя молитвы за спасение постояльцев. Когда мальчишка постучался к ней во второй раз, его крупно бил озноб, и хозяйка не смогла прогнать его туда, где он обычно спал. Вдвоем им было не так страшно.
Звериный рык, эхом разнесшийся по харчевне, заставил закрыть дверь на засов. В тревоге они вслушивались, не раздадутся ли мужские голоса, не застучат ли по ступеням сапоги, не заорет ли муж, вызывая Захарку подтереть следы крови. Тишина.
Уже не так боясь, приоткрыли они дверь и высунули головы, желая понять, остался ли хоть кто живой. Остался. Слышался тихий смех женщины, перемежаемый звуком поцелуев, возня где-то на полу в коридоре второго этажа и громкие стоны. Поняв, что за стоны доносятся сверху, закрыла хозяйка уши Захарки ладонями и втянула его назад в комнату.
- Ничего. Все хорошо. До утра подождем. Пусть гости уйдут, а потом к старосте побежим. Мы с тобой спали, ничего не видели, не слышали, - словно саму себя уговаривая, шептала женщина. Она постелила на пол одеяло, кинула на него подушку и позвала мальчишку.
- Ложись здесь. Завтра тяжелый день ждет: нужно к похоронам готовиться. Потом харчевню в божеский вид приведем. И заживем.
Только светало, а путники - мужчина и женщина были уже далеко от харчевни. Ни одна душа не встретилась им на постоялом дворе, хотя тонкий слух Зандра уловил биение двух сердец в комнате за кухней. Выйдя на порог, уловил он смрад от мертвых тел, несущийся со стороны близкого леса. Вот где супостат хоронил загубленных им путников.
Окружающий мир заиграл яркими красками, у Зандра словно открылось второе зрение, голова очистилась от тумана, а тело налилось такой силищей, что он готов был руками гнуть железо. Но не железо оказалось под его руками ночью – податливое тело ведьмы. Проклятый амулет скрывал от него насыщенность жизни. Какой восторг он испытал, войдя в лоно Лакримы! Победный крик вырывался из его горла всякий раз, как он брал ее, возмещая потерянное за годы монашеской жизни.
Теперь он помнил всё! Как оказался в неприветливом Корр-У, встретившем его холодными дождями, как привез сюда пленницу, захваченную им в Шезгарте, чтобы она видела, как он вернет себе корону отца и перестала противиться его воле.
А Ариэль оказалась хитрой! Поднесла ему в дар амулет, который он, глупец, нацепил на себя, считая его наградой победителя, сломившего дух прекрасной фейри. А оказалось, что амулет запер его, отнял возможность оборачиваться.
Поплатилась за свой подарок фейри, не ожидая того, поплатилась! Без амулета учуял бы он засаду, не подставился бы под стрелу королевских шпионов, выявил бы предателя, только услышав неуместно частое сердцебиение того. Эх, девка, что же ты натворила?! Отдав амулет, лишила себя защиты от стрелы, что оборвала драгоценную жизнь.
Целуя ведьму, не ее Зандр видел перед собой. Ту, что не успел сломить, подмять под себя, сделав своей. Не печальная участь ждала Ариэль, готовил он ей роль королевы Корр-У.
Да, проклятый амулет все перевернул с ног на голову. Прислушавшись к себе, понял Зандр, что сейчас нет у него желания идти добывать трон. Для Ариэль старался, услышав однажды, что замуж она пойдет только за короля. Он был королем над лунными волками, но привести ее туда, где между подданными идет беспрестанная грызня за власть, где Зандру чуть ли не ежегодно приходилось принимать вызов вошедшего в силу щенка и доказывать свое преимущество? Нет, в его венах текла кровь не только волка! Кровь матери-тигрицы звала его на трон, оставленный в Корр-У.
Собрав в Шезгарте верных ему волков, отправился он туда, где тайно расширялась волчья стая, призванная на Корр-У еще отцом. Он, сын Станислава, имел полное право на трон. Но предательство и амулет сделали его монахом. Душно ему было в келье, неспокойно на душе. Только сейчас он понял, что амулет Странника тянет его куда-то, отзываясь на призыв второго амулета, о существовании которого вскользь упомянула Ариэль.
Идущая рядом ведьма не догадывалась, что вовсе не в столицу спешит Зандр. Нет, его путь лежит в Шезгарт, в долину фейри, где его ждет второй амулет. И он знает, как попасть туда – у него есть дар крестной матери, с помощью которого он переместится на родину. Только вот нужно увести ведьму подальше от харчевни, где в надежде на новую жизнь бьются два сердца. Оставшись одна, изведет она люд, питаясь страхами.
После ночи, когда он растерзал врагов, ведьма еще больше вошла в силу от ужаса, обрушившегося на хозяина харчевни, и теперь с ней простым людям не справиться. Переносить ее в Шезгарт тоже не хотелось. Она ему ни там не нужна, ни здесь. Убить? Прежний Алекзандр не задумался бы ни на минуту, но проклятый амулет, хоть и не находился больше на его шее, все равно творил свою магию, делая оборотня терпимее.
- Далеко до следующего постоялого двора? – спросил он у Лакримы, размышляя, где ее оставить.
- Полдня пути. Устал уже? – поинтересовалась та, заглядывая Зандру в лицо. Да, не смог он скрыть от нее, что задумывает что-то. Он не замечал, что она разговаривает с ним, ожидает ответа, невольно отдергивал руку, когда она пыталась дотронуться до нее, хмурил брови, видя только ему известную цель.
Знала она, что Зандр вспомнил прежнюю жизнь, а теперь задумался о будущем, где ей нет места. Королевская и ведьмовская кровь никогда не сольются вместе. Разве что понесет она от него ребеночка?
Ведьма с накатывающей волнами сладкой истомой рисовала перед собой картинки их прошлой ночи, когда прямо на ней он обратился в человека. Сильного, большого, исполненного желания. Как не смешно было бы говорить об этом, но он у Лакримы стал первым. Не ведала ведьма за свою долгую жизнь ни одного мужчины. Какой мужчина возжелал бы ее, если она насылает страх смерти? А Зандр сам внушал страх, даже ей, поэтому с радостью она раздвинула ноги, отдалась его ласкам и испытала телесный восторг.
Вот еще бы раз испытать сладкий взрыв в своем теле, а потом и отпустить его. Может и понести удастся?
Построила бы она у одного из колодцев домик и зажила бы себе с ребеночком, оставляя его только для того, чтобы через колодец добраться до тех мест, где восполнит свои силы страхами людскими. А как подрастет сын, а ведьма уверенна была, что от Зандра родится только сын, расскажет она ему об отце-короле и отпустит искать того.