Судьба Дворян Обыкновенных - Марина Ночина

Нудный, бесконечно тоскливый и традиционно помпезный вой волынок...

Пробирающий до костей звук неприятным эхом бродил по телу, вызывая непреодолимое желание почесать где-то внутри черепа.

Бесчисленная толпа, неизвестно каким чудом уместившаяся в старенькой, сильно прокопчённой церквушке, добавляла к неблагозвучию волыночного гимна гул потревоженного улья. Вот! Это самое слово "потревоженного". Какие у нас могут быть тревоги? Абсолютно никаких! И совершенно неважно, что отец смотрит с торжественной решимостью, как будто приговор выносит, а матушка почему-то прячет глаза. Ведь ничего плохого не происходит. Правда, ведь?

Что б хоть как-то отвлечься и успокоиться, начал рассматривать разноцветные витражи, которые при более внимательном изучении оказались мутными, местами побитыми и заросшими паутиной.

- Ну и местечко, - тихо выдохнул я, поймал на себе суровый взгляд отца и поспешил принять смиренный вид.

Что поделаешь? Долг порой важнее чувств. Не менять же планы в последний момент из-за каких-то стёкол. Если внимания не обращать, вполне симпатичное место. Для похорон, например...

Я одёрнул почему-то великоватый пиджак и расслабил шейный платок. Кстати о последних и прочих нашейных украшениях. Определенно, тот, кто ввел их в повсеместное ношение в высшем обществе, имел изрядное чувство юмора. Столь ненавязчиво намекнуть знати, что виселица всегда с вами - это шик. Опять я о смерти! Что ж такое? Это ведь свадьба!

Так, оставить панику! Вон невеста уже идёт. Между прочим, моя....

С тихим ужасом я смотрел на девушку, вошедшую в высокие резные двери. Она медленно шла по широкому проходу, застеленному красной ковровой дорожкой, как будто хотела растянуть священный обряд. Или помучить меня ожиданием? А по обе стороны, разодетые и напыщенные, расселись самые важные люди страны, и следят за каждым шагом невесты...

Я же, не обращая на гостей внимания, продолжал всматриваться в суженную, пытаясь понять: почему мне так страшно, что зубы выбивают барабанную дробь, колени подкашиваются, а по позвоночнику пробегает холодок?

Эти умники - распорядители торжества - зачем-то нацепили на невесту фату, скрыв от меня лицо девушки. У нас так не принято, эта традиция далекого севера. Не привычно, но не смертельно. Тогда что не даёт покоя?

Невеста никуда не спешила. Плыла плавно, словно гордая шхуна только-только спущенная на воду. И чем ближе она "подплывала", тем бесформенней становилось её платье, превращаясь в кучу кое-как скреплённой ткани. Выбеленное полотно затягивало хрупкую фигурку внутрь себя, сродни зыбучим пескам....

Боги, что ж они её спеленали-то так?! Или... она так страшна, что и миллиметра кожи наружу показать нельзя? И как с такой жить? Долг - долгом, но если я слягу с сердечным ударом, никакой свадьбы не будет.

Да я даже не знаю, как её зовут!

Тут же промелькнула поганая мысль, что её не зовут - она сама приходит, и снова захотелось распустить узел шейного платка, по ходу дела, начавшего меня душить.

Наконец невеста поравнялась со мной у алтаря. Её платье, как живое, трепетало под порывами внезапно появившегося холодного ветра....

Я поёжился, но, как и положено ритуалом, протянул руку открытой ладонью вверх. Невеста грациозным жестом вложила свою крошечную ладошку, затянутую в белую перчатку, в мою и шагнула к алтарю, встав вплотную.

С трудом удалось заставить себя стоять смирно. Рука девушки напоминала кусок льда, обжигая холодом мои пальцы. Но я терпел. Не обижать же будущую жену грубостью из-за такой мелочи? Долг, - твердил я мысленно.

Но демон всех задери! Какие же ледяные у неё руки! Покойники и те не так холодны после кончины. Говорят, женитьба зло, а жёны - самые страшные существа в мире. Шутка, конечно, но... в каждой шутке...

Я вымученно улыбнулся. Пора было начинать обряд. Только где этот демонов служитель?

Нервно огляделся в поисках священника - только что ведь был здесь! - и снова поёжился. Лицам гостей могла позавидовать любая траурная процессия. Больше всего на свете в этот момент мне захотелось убежать.

Невесте очень не понравилось такие мысли жениха: ноготки девушки через ткань перчатки впились в мою ладонь, посылая по нервным окончаниям миллионы ледяных игл, а тело словно окунули в чан полный отвращения к самому себе.

Никогда ещё меня не накрывало столь сильным негативом. Но... это не мои эмоции!

Гости? Родные? Невеста? Кто меня так возненавидел?

"Невеста..." - понял я, стоило только взглянуть на девушку, стоящую рядом. Она меня... Пожалуй, ещё не придумали слов, чтобы выразить всю степень ярости и отвращения, исходящие от невесты. Её эмоции били бичом по нервам, выворачивая наизнанку мои собственные чувства.

Поставить щиты, оградить себя от этого воздействия! Ну же!

Я пытался, честно, пытался, но... Защита? Какая к демонам защита?! Я с трудом удерживал себя от того, чтобы не упасть без чувств. Эмоции - моя самая большая слабость...

В ответ на мою панику (не надо говорить, что мужчины не бояться - сейчас мне было страшно до жути) невеста мелко задрожала и, словно ища защиты, крепко прижалась...

А дальше всё было как в страшном сне: прежде белоснежное платье вдруг обернулось чёрным погребальным шёлком, скользким и холодным, как объятия смерти...

Попытался закричать - из горла вырвался каркающий хрип; попробовал вырваться из жадных объятий - мне не дали шевельнуться чьи-то сильные руки, опустившиеся сзади на плечи и сдавившие их так, что я вскрикнул от боли....

Удивился ли я, когда обнаружил, что внезапно возникшей преградой стал отец?

Вообще-то, не очень. Да и попытка возмутиться в ответ закончилась резким встряхиванием и возвращением меня в объятия ледяных рук исходящей злобой невесты...

Полы платья моей "прекрасной" суженой туго обвили всё тело, не давая пошевелиться, а сама невеста нежно, едва касаясь, провела ладонью по моему лицу. И там, где тонкий шёлк перчатки соприкасался с моей кожей, я переставал что-либо чувствовать. Ничего кроме жгучего холода, пробирающего до самых костей.

Я снова дёрнулся, пытаясь увернуться, но безуспешно. Лишь звонкий, издевательский смех разнёсся по церквушке, а очередной порыв ледяного ветра сорвал с невесты фату....

Я думал, что хуже быть не может.

Я ошибался.

Радостно скаля беззубый рот, пустыми глазницами на меня смотрела иссушенная голова с клоками длинных седых волос. Чёрные, обмороженные губы на мгновение сомкнулись в победной усмешке, и вновь приоткрылись. Длинный язык, усыпанный отвратительными язвами, потянулся к моему лицу.

Тело заиндевело, и все, что я мог - обречённо смотреть, как...

Кто-то безжалостно тряс меня за плечо...

Я резко открыл глаза, и... сел.

Ещё несколько мгновений бессмысленно озирался по сторонам, пока, наконец, не понял: всё это было лишь сном. Коварное свадебное платье оказалось моим собственным одеялом, перекрутившимся от беспокойных ночных видений, прохладный ветерок подло пробирался из настежь открытого окна, холодя разгоряченное кошмаром тело.

- Что с тобой, родной? Заболел? - взволнованно спросила матушка. Не дожидаясь ответа, склонилась надо мной и начала выискивать пресловутую болезнь, прижав ладонь к моему лбу.

Вот ведь бывает, сколько лет кошмаров не видел, ещё со времен наставничества сэра Рисли. В силу прямого указа моего сердобольного папеньки действовал он решительно, хотя порой возникало стойкое ощущение, что конечная цель сего воспитательного процесса заключалась в скорейшем избавлении рода от наследника.

- Сон... страшный, - промямлил я, пытаясь вернуть утраченное самообладание. Не думал, что какой-то дурацкий сон может так выбить из колеи. Сердце бухало в груди как ненормальное.