Разве не были жестокими его последние обращенные к ней слова? Может, это и хорошо, что у них с Мэйр не было детей.
Из толпы удаляющихся огоньков отделилась еще одна светящаяся фигура и схватила Вин. Хэм? Да, судя по габаритам, он. Кельсер поднялся и проводил их взглядом. Он привел в движение планы, воплощать которые предстоит им. Наверное, они возненавидят его за это.
− Ты позволил ему убить тебя?
Резко повернувшись, Кельсер с удивлением обнаружил, что рядом с ним кто-то стоит. Не туманный силуэт, а странно одетый мужчина, в тонком шерстяном плаще, доходившем почти до пят, под ним рубашка на шнуровке и что-то наподобие конической юбки, а с пояса на петле свешивался нож с костяной рукояткой.
Мужчина был низкого роста, черноволосый, с острым крупным носом. В отличие от других людей, сотканных из света, этот выглядел так же нормально, как и сам Кельсер. Но если Кельсер мертв, выходит, незнакомец тоже призрак?
− Ты кто такой? − потребовал ответа Кельсер.
− О, думаю, ты и сам знаешь.
Кельсер встретился с ним взглядом и увидел в его глазах вечность. Холодную, спокойную − вечность камней, что наблюдали за тем, как поколения уходят друг за другом, или безучастных глубин, которые даже не замечали, как один день сменяется другим, ибо свет никогда не проникал в них.
− Проклятье! − воскликнул он. − Так Бог и впрямь существует?
− Да.
И Кельсер ему врезал.
Это был хороший, искусный удар с плеча. Другую руку он приподнял, чтобы отразить контратаку. Докс бы гордился.
Бог не увернулся. Кулак Кельсера угодил прямо по лицу, впечатавшись с приятным глухим звуком. От удара Бог повалился, но в его взгляде читалось скорее удивление, чем боль.
Кельсер шагнул вперед.
− Да что с тобой такое?! Ты существуешь, но позволил этому случиться! − Он махнул рукой в сторону площади, где к своему ужасу увидел гаснущие огоньки. Инквизиторы набросились на толпу.
− Я делаю все, что в моих силах. − Поверженная фигура на мгновение исказилась и словно расплылась, как ускользающий сквозь решетку туман. − Я делаю… Делаю все, что в моих силах. Понимаешь, все идет как задумано. Я…
Ошарашенный Кельсер отпрянул, когда Бог распался на части, а затем снова принял прежнюю форму.
Вокруг него совершали переход другие души. Тела переставали светиться, а затем их души, спотыкаясь, падали на туманную землю, будто вываливаясь из тел. Как только они появлялись здесь, Кельсер начинал видеть их в цвете. Возле каждой возник тот же Бог. И вот вокруг уже стояли больше десятка его копий, и каждая говорила с одним из умерших.
Тот, что находился рядом с Кельсером, встал, потирая челюсть.
− До тебя никто никогда не делал ничего подобного.
− Что, правда? − спросил Кельсер.
− Да. Обычно души сбиты с толку. Хотя некоторые пытаются убежать.
Он посмотрел на Кельсера.
Кельсер сжал кулаки. Бог отступил назад и, как ни странно, потянулся к ножу на поясе.
Что ж, Кельсер не собирался снова нападать. Но он услышал в его словах вызов. Побежит ли он? Конечно нет. Куда ему бежать?
Поблизости неудачливая женщина-скаа вывалилась в посмертие и почти сразу растаяла. Ее фигура расплылась, превращаясь в белый туман, который потянуло к далекой темной точке. По крайней мере так это выглядело, хотя точка, к которой она устремилась, не была нигде расположена. Она была… Запредельем. Каким-то далеким местом, находящимся все время в стороне от Кельсера, куда бы он ни перемещался.
Женщина растянулась и исчезла. Другие души с площади последовали за ней.
Кельсер повернулся к Богу.
− Что происходит?
− Ты же не думаешь, что это конец? − спросил Бог, махнув в сторону призрачного мира. − Это промежуточная остановка. Между смертью и…
− И чем?
− Запредельем, − ответил Бог. − Чем-то Иным. Тем, куда должны отправляться души. Куда должен отправиться и ты.
− Я еще не ушел.
− У алломантов это занимает больше времени, но все равно неизбежно. Это такой же естественный ход вещей, как то, что реки стремятся к океану. Я не устраиваю переход, но я здесь, чтобы вас утешать, смягчая его. Я расцениваю это… как некую обязанность, порожденную моим положением.
Он потер щеку и наградил Кельсера выразительным взглядом, говорящим все, что он думает о встрече с ним.
Еще одна пара людей исчезла в вечности. Казалось, они принимают ее, ступая в простирающееся небытие с облегчением и приветственными улыбками. Кельсер посмотрел на эти уходящие души.
− Мэйр, − прошептал он.
− Она перешла в Запределье. И ты перейдешь.
Кельсер взглянул в сторону точки перехода, к которой тянулись все мертвые. Он ощутил, что его едва уловимо, но тоже тянет туда.
«Нет. Пока нет».
− Нам нужен план, − сказал Кельсер.
− План? − переспросил Бог.
− Чтобы вытащить меня отсюда. Мне может потребоваться твоя помощь.
− Пути обратно нет.
− Что за упаднический настрой, − сказал Кельсер. − У нас ничего не выйдет, если ты будешь так говорить.
Увидев, что его рука начала расплываться, как сырые чернила на бумаге, которые нечаянно размазали, Кельсер пришел в замешательство. Он ощутил, как его куда-то затягивает.
Он принялся энергично расхаживать. Нельзя просто стоять и ждать, пока его не поглотит вечность.
− Чувствовать неуверенность вполне естественно, − изрек Бог, шагая рядом с ним. − Многие ощущают тревогу. Успокойся. Те, кого ты оставил позади, найдут свой собственный путь, а ты…
− Ага, замечательно, − сказал Кельсер. − На лекции нет времени. Лучше расскажи мне, кто-нибудь хоть раз смог удержаться и не быть затянутым в Запределье?
− Нет, − фигура бога запульсировала, вновь распавшись и соединившись в одно целое. − Я ведь уже ответил тебе.
«Проклятье! − подумал Кельсер. − Похоже, еще один шаг, и он рассыплется на части».
Что ж, придется использовать то, что есть.
− У тебя должна быть какая-то идея, которую я мог бы попробовать, Разлетайка.
− Как ты меня назвал?
− Разлетайка. Мне же надо тебя как-то называть.
− Мог бы попробовать «мой повелитель», − оскорбился Бог.
− Ужасное прозвище для члена команды.
− Члена команды…
− Мне нужна команда, − сказал Кельсер, вышагивая по расплывчатой версии Лютадели. − И, как видишь, мои возможности ограничены. Я бы предпочел Докса, но он должен разобраться с человеком, который заявляет, что он − это ты. Кроме того, инициация в этой моей команде совершенно убийственная.
− Но…
Развернувшись, Кельсер схватил коротышку за плечи. Руки Кельсера продолжали расплываться, их уносило как воду, которую увлекает течение невидимой реки.
− Послушай, − тихо и настойчиво произнес Кельсер. − Ты сказал, что здесь, чтобы утешить меня. Так давай, утешай. Если ты прав, то сейчас никакие мои действия не имеют значения. Так давай позабавимся. Позволь мне перед лицом вечности в последний раз испытать приключение.
Разлетайка вздохнул.
− Было бы лучше, если бы ты принял то, что происходит.
Кельсер пристально посмотрел Богу прямо в глаза. Время истекало, он уже чувствовал, как сам скользит к забвению, к отдаленной точке небытия, темной и неизвестной, но все же удержал взгляд. Если бы это похожее на человека существо хоть в чем-то вело себя по-человечески, то такой взгляд − смелый, уверенный и с улыбкой − сработал бы. Разлетайка бы сдался.
− Итак, − сказал Бог. − Ты не только первый, кто меня ударил, но и первый, кто пытается меня завербовать. Ты определенно странный человек.
− Ты не знаешь моих друзей. По сравнению с ними я нормальный. Идеи, пожалуйста.
Он зашагал по улице, просто чтобы не стоять без дела. По обе стороны маячили многоквартирные дома, сотканные из колышущегося тумана. Они казались призраками зданий. Время от времени по земле и домам проходила волна мерцающего света, заставляя туманы клубиться.
− Я не знаю, чего ты от меня ждешь, − сказал Разлетайка, торопливо идущий рядом. − Души, которые приходят сюда, уносит в Запределье.