– А я чего?… – слегка смутился Логмир под этим взглядом. – Я ничего. Я тут вообще ничего не делал. А ты что, недовольна? Ты чем-то недовольна? Ты если чем-то недовольна, так лучше скажи сразу!
– Ты убил моего мужа… – как-то очень философски произнесла Турсея.
– Мужа?! – изумился Логмир. – Где?! Когда?! Не помню такого! Хотя вообще может быть – я серых много кокнул в последнее время… Кто у нас был муж?…
Турсея молча кивнула, указывая подбородком на мертвого зверя.
– Хой, ты про этого урода, что ли?! – еще больше изумился Логмир. – Ну просто утопила Семь Башен! Я на своем веку всякого повидал – хотя я еще молодой совсем, учти! – но чтоб за медведя замуж выходить!…
– Это росомаха.
– Один хаб. И не ври мне тут, дура, не росомаха это! Где ты росомах такого размера видала?! Это медведь! Медведь-урод! Очень большой медведь-урод!
– Ктулху Освобождающий, откуда ты взялся на мою голову, странный тип? – приподняла брови Турсея.
– Из Ишкрима, – на миг призадумался Логмир. Он покинул родину так давно, что уже плохо ее помнил. – А это что, правда, твой муж, что ли? Ну извини тогда, я тебя вдовой сделал! Детишек-то не было? Никого сиротками не оставил? Кстати, ты в курсе, что твой муж чудищем каким-то был? Семейное сходство у вас, конечно, налицо – вон, ногти почти одинаковые! – но это все равно скотоложство, учти! Боги с чудищами детей делать не велят! Боги велят делать детей с Логмиром! Ты, кстати, личико-то покажи, не стесняйся, а то если ты и на рожу, как твой муж, так я лучше пойду, а если там нормально все… ну, тогда вместе думать будем, ага? Логмир о вдовах всегда заботился! О молодых. Только ногти все равно подстричь придется – не люблю, когда царапаются.
Турсея нахмурилась. Ей неожиданно пришло в голову, что этот безмозглый дикарь, похоже, ее не боится. Ну вот нисколечко. Обычно одного лишь ее присутствия хватало, чтобы жертва цепенела от страха, а этот мелет себе языком, даже не заботясь, слушает ли его кто-нибудь.
– Все-таки за зверей замуж как-то не принято… – задумчиво продолжал рассуждать Логмир. – Или в Серой Земле принято?… Ну, тогда это неправильно!
– Недоумок! – наконец оборвала его Турсея. – Этот зверь раньше был человеком!
– Человеком? – ничуть не смутился Логмир. – А, ну бывает! Я вот раньше был ребенком, потом подростком, а потом в мужика вырос. А он, значит, из мужика в зверугу вырос? Бывает, бывает! Я сам не видел, но тебе верю.
– Ты точно недоумок! – Колдунья едва сдерживалась, чтобы не залиться дурацким смехом. – Это я, я переселила его душу в гигантскую росомаху! Он нанес мне несмываемое оскорбление – и поплатился!
– У-у-у, не повезло мужику с женой… – жалостливо покосился на труп Логмир. – Извини, мужик, я ж не знал. Это я, выходит, правильно тогда сделал, что от той чародейки сбег…
– От какой чародейки? – не поняла Турсея.
– Да была там одна, еще в Закатоне… Я ей помог в одном деле, а она в меня втюрилась. Говорит – люблю, будь моим вечно! Я ей – прости, родная, Логмир принадлежит всему миру! Ну, она отстала, а потом опять – давай поженимся, давай поженимся! И все настойчивей, все настойчивей намекает! Ну, я переночевал последний раз, да утром и дал ноги! И больше в тот султанат ни ногой! Знаешь, какой это кошмар – оскорбленная женщина?… Хотя да, ты-то знаешь…
Турсея Росомаха потерла лоб, смахивая уже начавшую подсыхать жижицу. Болтовня невесть откуда взявшегося закатонца оказывает странно одуряющее действие – из головы напрочь улетучиваются все мысли. А расслабляться как раз не стоит – вряд ли этот тип просто заговорил ее домашнего зверька до смерти.
– Так кто ты такой и зачем явился ко мне в гости? – ласково улыбнулась Турсея.
Хог Тень, последние десять минут молящийся только, чтобы о нем все забыли, в ужасе зажмурился. В мире существуют лишь три вещи, которых боятся почти все колдуны Серой Земли.
Боги-демоны Лэнга, Железный Маршал Хобокен и ласковая улыбка Турсеи.
– Я Логмир, – уже слегка раздраженно представился герой. Какого хаба его тут никто не знает?! – Я тут как бы по делу… только по какому? Память, память, память… а, ну да! Девушка! Я здесь, чтобы спасти девушку!
– Какую именно девушку? – еще ласковее спросила Турсея.
Логмир тяжело вздохнул, разглядывая закоптелый потолок. Он уже совершенно не помнил, кого и почему разыскивает. Девушка… а что за девушка, зачем она ему сдалась – загадка!
– С ней еще кентавр должен быть, – озвучил единственную помнимую примету Логмир. – Девушка и кентавр… у тебя такие тут есть?
– Девушка и кентавр?… – приобрела небывало счастливый вид колдунья. – А, как же, как же, помню эту парочку! Пару дней назад мы с ними очень мило побеседовали…
– И куда ты их дела?
– Ну, кентавра я отдала Муроку… – проворковала Турсея. – Он давно просил подкинуть одного для опытов… А девушка… да вон ее голова, на крюке. Третья… или четвертая слева, уже не скажу…
Логмир повернулся в указанном направлении. Стену и в самом деле украшает жуткий барельеф – две дюжины проржавленных крюков с насаженными головами. Глаза у всех выколоты, языки вырезаны, черты лиц теряются под запекшейся кровью. Невозможно определить даже расовую принадлежность, не говоря уж о том, чтобы узнать кого-то конкретного…
– Знаешь что, шваруба диа… – очень медленно произнес Логмир, пристально глядя на Турсею. – А ведь ты сейчас сдохнешь…
Человекообразный вихрь преодолел расстояние между собой и колдуньей быстрее, чем та успела моргнуть. Но Турсея Росомаха не вела бы себя так беззаботно, будь ее можно достать простым клинком. Рарог и Флейм, с гулом прочертившие воздух, ударили по невидимой стене и отскочили.
Турсея наконец-то залилась смехом. Если подумать, этот человечек и в самом деле смешон – бесконечно храбрый и бесконечно глупый. Он, кажется, и в самом деле решил, что сумеет вот так запросто прикончить члена Совета Двенадцати!
Логмир не разобрал толком, что сделала Турсея в следующую секунду. Совершила какое-то сложное телодвижение, одновременно согнув колени, колыхнув волосами и вонзив когти самой себе в грудь. Все это сопроводил некий постанывающий хохот вперемешку с неразборчивыми словами.
Но результат последовал незамедлительно. Воздух вокруг Логмира вмиг засверкал яркой радугой. Он метнулся туда… сюда… но лишь тыркался в это «стекло». Верные катаны тоже оказались бессильны – ни Рарог, ни Флейм не смогли пробиться сквозь колдовскую преграду.
– Это чего такое? – повертел головой Логмир.
– Теперь ты не так самоуверен, назойливая муха?… – просюсюкала Турсея, пододвигая кресло и усаживаясь напротив. – Это чары Стеклянной Тюрьмы, очень помогающие против таких вот непрошеных гостей. Не старайся, клинком ты ничего не сделаешь – это не стекло, а равномерно распределенная стазис-энергия, устойчивая против любого материального проникновения…
– А, так это волшебная банка!… – ударил кулаком по ладони Логмир.
– Если твоих умственных способностей хватает только на это, то да, это волшебная банка! – презрительно фыркнула Турсея. Где уж этому неучу разобраться в высоком колдовстве… – И примерно через два часа воздух в этой банке кончится!
– Через два часа?… – уселся на пол Логмир. – Ну, это еще не скоро. Успею чуток вздремнуть.
– Да ты что, издеваешься надо мной?! – гневно сжала подлокотник Турсея. – Может, лучше просто сжать стенки и раздавить тебя, а?!
– Не, не лучше, – отказался Логмир. – Лучше просто меня выпустить. А я тебе за это приятно сделаю! Понимаешь, что я имею в виду?… Не думай долго, соглашайся! Я о-го-го как могу – меня даже в султанских гаремах ценили! Я языком работать умею, не сомневайся!
– Ты феноменально наглый тип, ты это знаешь? – взяла себя в руки колдунья. – Прости, но твое предложение отвергнуто. Ты умрешь. А пока ты будешь умирать, я погляжу, что там у тебя в голове…
Колдунья вскинула руку, нежно прижимая ладонь к чуть потрескивающей поверхности. Студенткой ей не раз доводилось присутствовать на лекциях и практориумах Теллахсера Ловкача. Тот когда-то преподавал в Иххарийском Гимнасии. Юная Турсея даже была влюблена в своего профессора, неподдельно восхищаясь его умением читать в чужих головах.