– Доброй ночи, ваше величество!
– Костяшка, твою мать, разбудил, а мне такой сон снился!
Сон? Снился?
– Прошу заметить, ваше величество, что моя мать не может быть вам представлена, – забормотал скелет, раздражающим занудством сбивая с мыслей, – она уже давно покоится с миром.
– А? – я с трудом оторвалась от созерцания мрачно-бордового балдахина с издевательски золочеными кистями по бокам, обвела озадаченным взглядом музейную комнату, чтоб ей провалиться вместе с толстяком-шкафом, задержала взгляд на скелете, державшим на одной руке поднос.
Ногам стало холодно, ладошки вспотели, а сердце попыталось укрыться хоть где-нибудь. Сон, дважды? Один и тот же? Сюрр или реальность?
– Ты мне не снишься! – бросила я обвинение, усаживаясь на кровати. Одеяло сползло, Костяшка тактично отвернулся.
– Не снюсь, – не стал спорить он.
– Тогда ты кто?
– Ваш покорный слуга, – по новой стал объяснять скелет.
– А я? – насторожилась.
– Моя королева, ваше величество.
– Так, кажется, это мы уже проходили, – абсурд уже не казался смешным, особенно с подобным раскладом. Я ущипнула себя за руку – больно. И где были мои глаза прошлой ночью? Или психика решила поберечь сознание хозяйки?
– Говоришь, королева, – задумчиво протянула, пытаясь вспомнить имя. Собственное, ёшкин кот, имя. Вместо памяти сплошной туман, словно пеленой кто прикрыл. Побилась еще немного – бесполезно.
– Ладно, слуга, а тебя-то как звать?
– Ваш преданный слуга, – скелет замер в верноподданническом поклоне. Да, он издевается.
– Значит, Костяшка.
Я тоже люблю пошутить.
Скелет вздохнул, но благоразумно спорить не стал.
В комнате воцарилась тишина. Мне тактично давали время прийти в себя и осознать патовость ситуации. Осознавать не хотелось. Хотелось убить кого-нибудь, желательно того, кто меня сюда отправил. А может, сам Костяшка и заслал?
Я оценивающе оглядела «преданного» слугу. Тот, уловив мой задумчивый взгляд, попятился. Нет, маловероятно. Злодеи так себя не ведут, если только весь этот дворцовый фарс не маскировка.
Странно ощущать себя потерявшей память. Словно ластиком стерли жизнь, оставив лишь самое необходимое – умения, навыки, речь, словарный запас. А задумаешься – откуда знаешь то или иное слово, и в ответ тупая боль в голове и ничего больше.
Надо срочно отвлечься хоть на парад, хоть на экскурсию по городу. Сойти с ума – только этого мне не хватает. А что, будет неплохая парочка: скелет-слуга и сумасшедшая королева.
– И что у нас сегодня по плану? Парад?
– Ужин, – Костяшка приступил к накрытию стола.
А вот ужин в мои планы не входит, то есть входит, но не здесь. Снова свалиться под стол на середине трапезы – нет, спасибо. Итак, голова дурная, словно целые сутки спала.
– Отвернись, – попросила Костяшку. Если это не сон, нечего на меня пялиться даже скелету.
Одежду в этот раз выбирала сама. Третья дверь в моей комнате вела в просторную гардеробную с огромным зеркалом во всю стену. Около него я и зависла на пару минут. С любопытством осмотрела себя – память молча подтвердила, что нечто такое она припоминает, а потому это собственное тело и ничье иное. И неплохое тело, надо признать. Грудь, попа, ноги – все очень и очень достойно. Да и на лицо не уродина – блестящие черные волосы длиной аж до поясницы, серо-голубые глаза с пушистыми ресницами, гладкая кожа без единого изъяна.
Среди внушительной коллекции дворцовых нарядов с трудом удалось откопать широкие шаровары, сверху прямо на майку пришлось надеть белое меховое болеро, на ноги – тапочки без каблуков. Волосы собрала в простой хвост.
Костяшка огорчительно качал черепом, но молчал. Берег свою нервную систему.
– Покажешь дворец? – миролюбиво предложила.
– А может…
– Нет, сначала дворец, – капризно поджала губы, а руку, словно невзначай положила на тяжелый подсвечник.
– Хорошо, – тут же сдался Костяшка. Понятливый…
Ночь. Дрожащий огонек свечи. Плотный полог тишины. Блеск массивных рам и позолоты на дверях, скользкий паркет под ногами, черные зевы каминов, вычурность и великолепие в каждой детали интерьера. Никогда не были ночью в музее? И чтобы за спиной время от времени слышалось занудное бормотание сопровождающего?
– Здесь гостевые спальни. Малый приемный зал. Парадная столовая. Библиотека. Это рабочая лестница для слуг. Ваше величество, куда вы? В том крыле нет ничего интересного.
Смотря для кого. Меня, например, кухня весьма интересует.
– Слышь, Костяшка, а ты давно скелетом ходишь?
Ох и крутые здесь лестницы, как бы не навернуться!
– Почти три года, ваше величество.
Свеженький, значит.
– А люди у вас остались?
– Мы все люди, ваше величество.
Хм, в чем-то он прав. Но в его ответе явно потерялось слово «были».
Спустившись на полуподвальный этаж я выбрала самые внушительные двери и направилась к ним – не прогадала. За ними скрывалась не менее внушительных размеров кухня. Мне сразу представилось, как с десяток, не меньше поваров трудится здесь за приготовлением королевского обеда.
Или трудились?
Гулкая тишина эхом отзывалась на звук наших шагов. Столы радовали взгляд своей выскобленной чистотой, надраенные бока кастрюлей отражали оранжевый огонек свечи, а вот полки шкафов меня всерьез огорчили.
Допустим, поборник чистоты мог каждый вечер оставлять кухню в идеальном состоянии, но готовить без продуктов? Это выше моего понимания.
Голодный желудок протестующе забурчал.
– Ваше величество, я могу вас проводить в столовую, – робко предложил Костяшка. Судя по запинающемуся тону, слуга пребывал в недоумении от действий своей королевы. Кстати, о королевах.
– Колись, Костяшка, я какая по счету?
– По счету чего? – сделал вид, что не понял скелет.
Рукоять чугунной сковороды сама легла в руку.
– Раскатаю. По косточкам. И собирать не буду, – твердо пообещала, глядя в глазницы черепа.
– Тринадцатая, – сдался Костяшка.
Орригинально. Коленки противно ослабели, но любопытство взяло верх над страхом. Да и здравый смысл твердил, что кроме Синей Бороды есть и другие объяснения.
– И зачем вам столько, если не секрет?
– Да, какой там секрет, – махнул рукой скелет, присаживаясь на высокий стул, – проклятье.
– Э?
– Прокляли нас.
– Скелетами? – догадалась.
– Ими самыми, – и он развел руки в стороны, – три года уже мучаемся.
– А королевы?
– Необходимы, чтобы снять проклятье.
Желудок выдал неприличную трель. Ладно, детали обсудим по дороге.
– Костяшка, а почему бы нам не прогуляться по городу?
Скелет попытался грохнуться со стула, однако быстро взял себя в кости. Минут пять я выслушивала его причитания, что в городе опасно – бродят скелетистые звери, темно – обязательно займусь установкой фонарей, заблудиться можно – ну, а Костяшка на что? и в конце-концов королеве без эскорта появляться просто неприлично.
– Знаешь, – помолчала, любовно поглаживая сковородку. Как-то не впечатляет тринадцатая по счету королева. Словно жутко дорогое платье, которое перед тобой носили двенадцать человек. Вроде и ценное, а в душе осадочек неприятный, – ты со мной или остаешься?
Костяшка тяжело вздохнул, но со стула слез. Отлично. Идти в город одна я все же побаивалась.
Вместе мы поднялись наверх, прошли в центральный холл и остановились перед массивной дверью высотой метра три, не меньше. На металлической поверхности красовались какие-то странные звери, росли диковинные цветы, сражались воины.
– Открывай.
– В городе опасно, – заныл скелет.
– Отобьемся, – я удобнее перехватила ручку сковородки и сделала пару пробных замахов. Тяжеловата для ближнего боя, зато убойная сила радует.
– А у меня и ключей нет, – предпринял еще одну попытку Костяшка.
Вот же, зараза!
Я развернулась и прошла в левую галерею. Высокие окна с белыми воланами штор выходили в парк. У противоположной стены рядком стояли мягкие стулья, обитые красным бархатом.