— А мой говорит, он слишком молод, чтобы от него был хоть какой-то прок.
— Ну да!
— Император услал его сюда, чтобы убрать с дороги.
— Это кто сказал?
— Мой брат сказал! Всю свою жизнь он подкупал здешних стражников и не знал бед до приезда Принца. Его, его шлюх и церберов.
— Они все переменят. Спроси Хакима… Хаким?
Мальчишки повернулись к своему наставнику, но Хаким с новоприобретенным богатством уже давно скрылся в прохладе таверны.
3. ПЛАН
— Как вам известно, вы пятеро выбраны для того, чтобы остаться со мной здесь, в Санктуарии, после того, как почетная стража вернется в столицу.
Принц Кадакитис умолк, чтобы взглянуть в лицо каждому из пятерых. Зэлбар, Борн, Квач, Рэзкьюли и Арман. Все — обветренные ветераны, несомненно, знающие свое дело лучше, чем Принц — свое. Кадакитису пришло на помощь его августейшее воспитание, которое помогло скрыть волнение и встретить прямо взгляды гвардейцев.
— Как только завтра завершатся торжественные церемонии, я погрязну в заботах расчистки вороха дел в гражданском суде. Осознав это, я решил дать вам назначения и краткие наставления сейчас, чтобы вы, не теряя времени на получение указаний, сразу же смогли приступить к выполнению своих обязанностей.
Принц кивком головы подозвал гвардейцев, и те собрались вокруг висящего на стене плана Санктуария.
— Мы с Зэлбаром уже совершили предварительное ознакомление с городом. Хотя это короткое совещание и позволит вам ознакомиться с местностью в общих чертах, вам необходимо будет провести самостоятельные исследования и доложить друг другу о результатах. Зэлбар?
Самый высокий из воинов шагнул вперед и провел рукой по схеме.
— Воров Санктуария носит ветер, как он носит мусор, которым они и являются, — начал он.
— Зэлбар! — с укоризной произнес Принц. — Доложи по существу без отступлений и личных суждений.
— Да, Ваше Высочество, — слегка склоняя голову, ответил гвардеец. — Но определенный порядок соответствует господствующим западным ветрам.
— Стоимость недвижимости меняется в зависимости от запахов, — сообщил Кадакитис. — Об этом можно сказать и не называя людей мусором. Они остаются гражданами Империи.
Кивнув головой, Зэлбар вновь обернулся к карте.
— Районы с наименьшим уровнем преступности располагаются вот здесь, на восточной окраине города, — заявил он, указывая на карту. — Здесь находятся самые богатые дома, постоялые дворы и храмы, надежно защищенные и со своей охраной. Далее на запад живут в основном ремесленники и мастеровые. В этих районах редко происходят преступления серьезнее мелкого воровства.
Воин умолк, затем, бросив взгляд на Принца, продолжил.
— Но за Прецессионной улицей обстановка постепенно ухудшается. Торговцы спорят меж собой, у кого самый богатый выбор краденного и контрабандных товаров. Большинство товара поставляется дельцами, открыто использующими причалы для разгрузки судов. Что не покупают оптом крупные торговцы, продается непосредственно на базаре.
Когда Зэлбар указал на следующий район, выражение его лица заметно ожесточилось.
— Здесь располагается сплетение улиц, известное под названием Лабиринт. Это всеми признанная самая опасная часть города. В Лабиринте средь бела дня обычны убийства и вооруженные ограбления, честные граждане опасаются заходить туда без вооруженного сопровождения. Наше внимание обратили на то, что ни один стражник местного гарнизона не смеет войти в этот район, хотя боятся они или их просто подкупили…
Принц с шумом прочистил горло. Зэлбар состроил гримасу, затем перешел к другому району.
— К северу от города за стеной находится скопище публичных домов и игорных притонов. В сводках сообщается о незначительном числе преступлений в этом районе, хотя мы полагаем, что это скорее от нежелания местных жителей иметь дело с представителями власти, чем от недостатка преступной деятельности. На дальней западной окраине города располагается поселок хибар и лачуг, населенных нищими и всяким отребьем, известный как Подветренная сторона. Из всех жителей, встреченных нами до сих пор, эти кажутся наиболее безобидными.
Закончив доклад, Зэлбар вернулся на свое место среди других воинов, и Принц снова обратился к ним.
— Ваши первоочередные задачи до тех пор, пока вы не получите новые приказания, будут следующие, — заявил он, внимательно оглядывая своих людей. — Во-первых, вы должны предпринять сосредоточенные усилия по уменьшению или полному искоренению мелкой преступности в восточной части города. Во-вторых, вы должны перекрыть контрабанду через порт. Когда это будет сделано, я подпишу указ, позволяющий вам начать действовать против публичных домов. К этому времени моя работа в суде станет не столь напряженной и мы сможем наметить план действий по борьбе с Лабиринтом. Вопросы есть?
— Предвидите ли вы какие-нибудь трения с местным духовенством по поводу проекта сооружения новых храмов, посвященных Саванкале, Сабеллии и Вашанке? — спросил Борн.
— Да, предвижу, — признал Принц. — Но трудности по природе своей будут скорее дипломатическими, чем криминальными. В этом случае я лично займусь ими, предоставив вам возможность беспрепятственно выполнять возложенные на вас поручения.
Вопросов больше не было, и Принц приготовился сделать последнее заявление.
— Теперь относительно того, как вам вести себя при выполнении своих задач… — Кадакитис драматично умолк, проведя по собравшимся жестким взглядом. — Я знаю, вы мужественные воины, привыкшие встречать противодействие обнаженной сталью. Несомненно, вам позволяется вступать в схватку, защищая себя, если на вас будет совершено нападение, или защищая любого жителя этого города. Однако я не допущу жестокость или бессмысленное кровопролитие во имя Империи. Какими бы ни были ваши личные чувства, вы не имеете права обнажать меч на любого гражданина до тех пор, пока не будет доказано — я повторяю, доказано — что он преступник. Граждане уже окрестили вас церберами. Позаботьтесь о том, чтобы это относилось только к тому рвению, с которым вы выполняете свои обязанности, а вовсе не к вашей порочности. Это все.
Когда воины уходили из комнаты, они обменялись мрачными взглядами и приглушенными ругательствами. В то время преданность церберов Империи у Кадакитиса не вызывала сомнений, он размышлял о том, считали ли они в глубине души его самого представителем этой Империи.
Джон БРАННЕР
СМЕРТНЫЕ ПРИГОВОРЫ
1
Свидетельством упадка Санктуария служило то, что скрипторий господина Мелилота занимал роскошное здание, выходящее на Губернаторскую Аллею. Знатный господин, чей дед возводил великолепные дворцы по всему городу, растратил наследство и опустился до того, что проводил все свое время в состоянии блаженного опьянения в наспех пристроенном четвертом этаже с глинобитными стенами, расположенном над прежней крышей, в то время как внизу Мелилот разместил свой постоянно увеличивающийся штат сотрудников и занялся переписыванием книг и написанием писем. В жаркие дни вонь из переплетной мастерской, где варились и обрабатывались кожи, бывала под стать запахам скотобойни.
Поймите правильно, не все состояния растрачивались. Взять, к примеру, Мелилота. Десять лет назад ему не принадлежало ничего, кроме собственной одежды и письменных принадлежностей; он работал под открытым небом или ютился под кровом какого-нибудь сердобольного торговца, и его клиентура состояла из бедных приезжих просителей, которым требовались письменные жалобы для подачи в Зал Правосудия, и подозрительных неграмотных покупателей товаров у приезжих торговцев, которые хотели получить письменные гарантии качества.
В один незабываемый день некий глупый человек приказал Мелилоту записать определенные сведения, касающиеся разбираемого в суде дела, которые, вне всякого сомнения, повлияли бы на решение судьи, если бы противная сторона не узнала о них.