Боже, я прямо как в популярном эротическом фильме. Хорошо еще, Леон решил послушаться. С явной неохотой отпустил меня, окинул жадным взглядом и проговорил:
— Через минуту я выломаю дверь и утащу тебя.
— Через минуту я сама ее выломаю, чтобы попасть к тебе.
Оставив парня в гостиной, я юркнула через спальню в ванную, по дороге подхватив рюкзак с вещами Дамаль. Закрылась и выдохнула. А вот теперь чтобы ни единой ошибки.
Дрожащими руками достала лиф и нижнюю юбку, на мгновение замерла и решительно надела их. Сверху накинула халат, плотно затянула пояс и заплела волосы, чтобы не мешались.
— Алиса!
О, пикапер уже явно в спальне. Небось лежит на кровати в одних трусах и нетерпением под ними. Я мельком глянула на себя в зеркало: лицо бледное, глаза безумные, а губы как у вампира, который крови напился. Пора!
Я угадала. Почти. Леон и правда разлегся на кровати, только без трусов. Так что я смогла подробно рассмотреть все его возбуждение. Он еще и выбрит во всех местах!
— О, какая… прелесть.
«Так, Ева, не ржать, не ржать».
— Халат тут явно лишний, — заметил Леон.
— Я его сниму, — заверила тихим голосом. — Позволь поиграть. Я люблю эксперименты, особенно после вина.
Если не согласится, тогда будет «ой». Мне пришлось чуть распустить халат и промурлыкать:
— Тебе понравится. Ляг на спину.
Спинка у моей кровати была хорошей: чугунной, с завитушками и узорами. Я залезла на постель с ногами и медленно поползла к Леону, который, приподняв голову, нетерпеливо наблюдал.
Я развязала пояс и попросила:
— Можно связать тебе руки для начала. На пару минут.
Облизнула губы и наклонилась, зная, что вещей он не видит, а вот вырез — вполне. А там есть на что посмотреть.
Леон молча убрал руки за голову и проговорил:
— Ненадолго, я хочу трогать тебя всю.
Я тебе руки отгрызу.
Пояс от халата был прочный, хороший. Я как следует связала ему руки, продев пояс через спинку кровати. Затянула узлы и выпрямилась, сползла с кровати и едва ли не картинным жестом сбросила халат на пол. Чтобы сполна насладиться тем, как меняется выражение лица Леона. Ого! Похоже, он узнал вещички.
— Как я тебе? — поинтересовалась все тем же тихим и грудным голосом. — Красиво, правда?
— Ты! — хрипло выдохнул Леон, у которого все упало. — Чертова ведьма!
— М-м-м, как мило и сексуально. Что, с ведьмой не хочешь?
Парень облизал губы и явно постарался взять себя в руки:
— Ты о чем? Я имел в виду, что ты выглядишь по-ведьмински сексуально.
— Ну твой дружок явно говорит об обратном, — сообщила я, намекая на поникший мужской орган.
— Развяжи меня, и я докажу обратное.
— Тебе сколько лет?
— Двадцать.
Ясно. Что-то мне подсказывало: в таком возрасте они если и начинают свою карьеру в Ордене, то явно с низов и без всякого опыта. Не походил этот мальчик на того же самого Хана. Он мне скорее напомнил мажора, которого волею отца запихнули на чужое место. И вот он сидит, тратит деньги и не знает, что делать дальше. Не факт даже, что ему известны полезные для меня вещи. Но попробовать стоило.
Я склонилась над Леоном, который пытался высвободиться, и прошептала:
— Малыш, на мне вещи, против которых твой мужской шовинизм бессилен.
— Стерва, — сообщили мне. — Сука! Таких, как ты, мои предки сжигали пачками. И вас бы надо.
Точно. Тупой и наглый. Или просто наивный. Странно, что в Ордене есть такие. Хотя, может, он только учится?
— Милок, кто и кого сжигал, рассудит время. Меня интересуешь ты.
Я прекрасно знала, какой вид открывается Леону. Лиф, в круглом вырезе которого можно было полюбоваться грудью, плюс сама вещь Дамаль. О, она обладала просто дьявольским свойством: его владелица мастерски манипулировала чувствами других людей. И сейчас я ощущала все, что переполняло Леона. Так странно…
— Хочешь подсидеть папочку? — спросила сочувствующе, проводя рукой по лбу. Тактильный контакт усиливал эффект вещей. Леон дернул головой и вновь обозвал меня.
— Конечно хочешь, — кивнула я. — Ты сейчас до смерти хочешь сдать меня Ордену и продвинуться вперед. Ты же в самом низу, да?
— Я ученик, дура! Один из лучших!
— Мельчает Орден, мельчает. Дружок, у тебя выбор. Ты отвечаешь на вопросы и топаешь отсюда. Или продолжаешь играть в героя, и я тебе что-нибудь откусываю. Что-нибудь… ценное.
Для усиления эффекта я ткнула пальцем в нижнюю часть его тела и щелкнула зубами. И без того трусящий парень просто побелел. Видать, мозги им в плане женской злобы и коварства промывали тщательно.
— Тебя убьют, стерва!
— Пусть поймают. А вот ты в моих руках.
Меня захлестывало ощущение власти над живым существом. Вот он лежит, и я могу сделать с ним все что угодно. Вообще все!
Наверное, это чувство отразилось у меня в глазах. Потому что Леон испугался. Он был мальчишкой, пусть и натасканным Орденом. Но в теории. А я была одной из тех, о ком ему рассказывали настоящие ужасы.
— Выбор, сопляк, пора его делать.
Я это буквально прорычала и добавила:
— Честность или жизнь?
Лиф помогал мне улавливать эмоции Леона. И поправлять его, если он пытался врать.
Жаль только, что мальчишка ничего толком не знал. Его отец, судя по рассказу, был где-то в верхушках Ордена. Буквально на днях его срочно вызвали в Рим.
— Зачем? — тут же спросила я.
— Не знаю, — буркнул Леон, — мне не сказали, хотя я спрашивал.
Я почесала подбородок: м-да, пока из допроса я поняла лишь, что сердце Ордена где-то в Риме, самим Орденом управляет горстка неких Магистров, и вроде как никого во всемирный розыск не объявляли. Плюс перепуганный Леон засыпал меня сведениями о его школе, от которых меня затошнило. Господи, они не просто фанатики, они — больные фанатики.
Хан ведь тоже учился, как и Леон. Только вот… только вот за время нашего общения не показал себя одержимым идиотом. Ну или же он хорошо притворялся.
«Заткнись, — молча приказала я своему сердцу. — Потом поноешь, а пока заткнись».
— Ладно, а скажи мне, почему вы вещи Дамаль ненавидите.
— Потому что их послал Дьявол, чтобы люди стали слабыми и зависимыми, — отчеканил Леон. — Прежде «скверна» служила мужчинам, но Дьявол понял, что так человечество станет сильным и он упустит слабые души. Поэтому хитростью забрал сущность вещей и переродил их в «скверну». Чтобы пользоваться могли только женщины, которые изначально слабы и подвержены его влиянию.
У-у-у-у, тут все запущено, можно даже не слушать.
— Идиоты, — проговорила я веско, выпрямляясь. — Уже больше ста лет прошло с тех пор, как инквизицию официально упразднили, а у вас мозги все те же. Нельзя тупо впитывать знания и не проверять их. Нельзя!
Ох, да кому я это говорю! Лежавший Леон хоть и трусил, но явно не собирался отказываться от своих взглядов.
И что мне с этим идиотом делать? Больше сведений из него не вытянуть.
— Лежи тут, — сурово приказала я, словно Леон мог удрать. Будущий член Ордена вообразил, что я сейчас буду его убивать, и завопил. Во все горло. При этом основные слова были «спасите» и «сгинь, ведьма». Вот хорошо, что стены тут толстые, а двери — звуконепроницаемые.
Я вышла буквально на несколько секунд — в гостиную. Откуда вернулась со шляпой в руках. Леон при виде меня резко замолчал и, кажется, готов был заплакать. Прямо так бы и пожалела, если б не мысль: из таких, как он, состоит Орден.
Я так и замерла в дверях спальни, сминая шляпу. В голову пришла чудовищная и крайне соблазнительная мысль. Почему бы не убить этого мальчишку? Я сделаю благое дело, уничтожу одного из тех, кто будет охотиться на нас.
«О Господи!»
Руки тряслись, пока я натягивала шляпу: криво, задом наперед.
У Абби было много записей, но большая часть посвящалась в основном описанию вещей и наблюдению за реакцией их владелиц. Но встречались и крайне интересные выдержки. Например, Абби описывала, что отыскала древние записи одной из первых владелиц. Своего рода дневник, одну страничку. И в ней упоминалось, что сочетание лифа, юбки и шляпы способно стереть память за последний час у одного человека.