Челак метался между телегами ну точь-в-точь хлопотливая большуха между внуками – и каждого боялся обидеть. Большой Торг в столице княжества Крияте, лежащей много севернее – дело нешуточное. Даже в отдалённых деревнях, таких, как Пастерна, чувствовалось его приближение. Навар с постояльцев рос – значит, зима не будет голодной. Но всех надобно уважить. Проезжих обозов становилось непомерно много, как и хлопот, а вот рук у хозяев харчевен и постоялых дворов оставалось, как и прежде, по две.
Потому Млада Челака торопить перестала: сначала она неспешно ходила за ним, время от времени о себе напоминая, а потом и вовсе остановилась под навесом, в теньке. Отправляться дальше она намеревалась только завтра. А значит, можно и подождать, своего она не упустит.
Кое-как разместив повозки с товарами на забитых донельзя задворках, Челак приказал подручному писарю сделать последние пометки и огляделся. Теперь вокруг был хоть какой-то порядок. Возницы, охрипнув от ругани, разошлись, лошадей и волов уже начали обиходовать расторопные мальчишки – за пару медяков и напоят, и корма натаскают. Хозяин удовлетворённо вздохнул и собрался было вернуться в «Кружку». Но заметил Младу и снова помрачнел.
– Так купишь мою лошадь, Челак? Или что? – она отошла от опоры навеса, к которой до того прислонялась плечом.
– Я тут подумал, зеленоглазая… А так ли нужна мне твоя лошадь? – отмахнулся тот. – К тому ж с треснувшим копытом.
– Да разве это беда? А в том, что ваш кузнец-тихоня, сызнова подковать её сейчас не может, не моя вина.
– А ты видишь, что у нас творится? – Челак махнул рукой себе за спину. – Да леший ногу сломит! Ещё со дня на день мытник княжеский приедет, с кметями. Запропастился где-то. Тож морока. Староста уже всю плешь проел.
Будто в подтверждение этого он провёл ладонью по блестящей на солнце лысине.
– Моя какая забота? – Млада сделала шаг к нему. – Ты мне что сказал? Что лошадь возьмёшь. И о цене мы сговорились. Хорошая лошадь-то.
– Кто ж спорит… – Челак опасливо на неё покосился. Взглянул и на меч у пояса, и на скрамасакс в ножнах с другой стороны. – Но ты подожди. Вот утрясётся всё…
– Да не могу я ждать. Мне до Кирията немного осталось, а я тут с тобой лясы точу весь день.
Надо же было случиться тому, что у её кобылы треснуло копыто как раз недалеко от этой проклятущей деревни, где в преддверии Торга и другой не раздобудешь, и подковы новой не дождёшься. Да и всё одно на той лошади до города не доехать, ей теперь отдых нужен. Хозяин предыдущего постоялого двора о том, чтобы кобылу выкупить, и говорить не захотел. А Челак, вроде, согласился – да только всё тянул с деньгами, ссылаясь на бесконечные заботы. Скорей бы уж добраться до Кирията – благо и пешком дойти теперь можно. Там, коли всё удастся, как задумано, будет и лошадь, и кров, и спокойный сон по ночам. А не та тяжёлая дремота, когда не столько отдыхаешь, сколько пытаешься хоть краем уха уловить подозрительные шорохи; и в каждом треске ветки чудится опасность, заставляя вскакивать и хвататься за бедро, пустующее без привычного чехла с кинжалами.
– Вечером приходи – заплачу, – Челак вымученно улыбнулся. – А теперь иди, иди, зеленоглазая. Поешь чего, что ли.
– Ну, смотри, Челак. Не обмани.
Одарив хозяина последним угрожающим взглядом, Млада вернулась в шумную харчевню. Здесь уже разместились только приехавшие купцы вместе со своими ватажниками. Ещё чуть-чуть – и будет не протолкнуться. В плотном воздухе лишь иногда прокатывались прохладные волны, когда кто-то открывал входную дверь. Млада не собиралась тут задерживаться. Она хотела было подняться в свою комнатёнку, но краем глаза увидела в зале знакомое лицо и остановилась у стойки, за которой хлопотал старший сын Челака. Рожа та ничего хорошего не сулила.
За столом у окна, будто бы ничуть не таясь, сидел гёрзак, человек, следящий за тем, чтобы никто из Гильдии арияш[1] не нарушал её правил. И вряд ли он оказался тут случайно. Млада покинула южный Ариван с луну назад, никому о том не сообщив. Она не собиралась скрываться или идти против Кодекса, но, знать, урхас[2] решил всё доподлинно проверить. Одноглазый посыльный, наклонившись над свой тарелкой, в которой дымилась какая-то снедь, неподвижно глядел на Младу и ждал. Он знал, что нужный человек его увидит.
Она неспешно подошла и села напротив гёрзака, махнула подавальщице. Та, кивнув, мигом принесла и поставила перед ней запотевшую кружку с квасом. Название двора не обманывало – она и правда была холодной, аж пальцы сводило. Млада сняла перчатку и, проведя ладонью по ледяному боку, подняла взгляд.
– Ты, Равдан, зря тратишь время, чтобы следить за мной.
Белобрысый гёрзак усмехнулся и отправил в рот ложку с тушёной капустой, смахнул с бороды рассол.
– А ты не сбегай, – прожевав, сказал он.
– Я не сбегала.
– Да ну? Тогда твоя прогулка на север затянулась.
– У меня в Кирияте дела, – Млада отпила кваса. По горлу приятно разлилась прохлада. – А вот у вас пока ко мне дел нет.
– А коли будут? – Равдан прищурился.
– Разве я против? Я покамест останусь в Кирияте – там меня и найти сможете, если понадоблюсь. Вот только попятам за мной ходить не надо.
– Что поделать… Ты у урхаса на особом счету. Если не секрет, зачем тебе в Кирият?
Млада поразмыслила. И отвечать ей не хотелось, и особой тайны в её намерениях не было. В кой-то веки она решила пойти по честному пути – судить её не за что.
– В дружину княжескую хочу попасть.
Одноглазый удивлёно вскинул брови и коротко хохотнул.
– Тебе мало денег, которые ты получаешь от Гильдии? Аль мужиков вокруг мало? Зачем в дружину? Кабала да и только.
– Должок отдать надо. Давний.
Гёрзак перестал нахально улыбаться и помолчал, постукивая ложкой по столу.
– Не моё это дело, Млада, и больше допытываться я не стану. Но пусть протухнут мои кишки, если я хоть раз такое встречал. Чтобы арияш рвался на княжескую службу… – Он снова громко хмыкнул. – Ты, главное, без глупостей. Кто знает, что у вас, баб, в головах творится. Сущий же мрак!
Гёрзак ткнул Младу пальцем в лоб, пытливо всматриваясь в её лицо единственным глазом. Несмотря на шутливый тон, она прекрасно расслышала в его словах угрозу. Но напоминать о возможной расплате большой надобности не было: она и так знала все постулаты Кодекса – хоть ночью разбуди. Гильдия не просуществовала бы так долго, если бы не строгие правила, за нарушение которых чаще всего грозила смерть.
– Не беспокойся.
Млада встала, бросила на стол несколько медяков и ушла. Сидеть рядом с гёрзаком, который чуть что без раздумий с ней расправится, радость та ещё.
***
Кирият ещё издалека встретил Младу гомоном сотен голосов, который вырывался из открытых ворот городской стены. Сюда по Южному тракту и каменному мосту, перекинутому через размеренно текущую Нейру, на Торг без конца съезжались повозки и целые обозы. Да и затеряться среди пеших путников сейчас было проще пареной репы. Надвинув сильнее капюшон плаща, что нынче защищал от солнца, а не от холода, Млада вошла в посад. Удостоилась только беглого взгляда стражника из тех, что проверяли каждого прибывшего торговца и записывали привезённые ими товары на вощёные дощечки. А до неё им интереса нет: в тощем заплечном мешке ничего не спрячешь.
В иссушенное ветром и солнцем лицо дохнуло воздухом, тягучим и пряным от жары, смеси запахов конского пота и свежих опилок, пыли и горячего хлеба. Млада огляделась в поисках пекарни, но среди почти одинаковых невысоких, большей частью деревянных домов её не нашла. Нутро жалостливо отозвалось голодом. Стоило бы найти место, чтобы остановиться и поесть, но в сутолоке, что началась сразу за воротами, сложно было пробраться куда нужно.
Жизнь в посаде кипела. По улицам туда-сюда сновали люди: одни громко переговаривались, другие спешили по своим делам или на Торг. Среди горожан мелькали хитроглазые мальчишки, наверняка, не упускающие случая стащить у зазевавшегося путника кошель с монетами – стоит держать ухо востро. Возница, управляющий повозкой, откуда почти валились пузатые тюки, гикнул, заставив отпрыгнуть в сторону. Хмурые волы протопали мимо, таща за собой рискующую опрокинуться ношу. Млада постояла немного у обочины и, проводив недобрым взглядом наглого возницу, двинулась вслед за гомонящим потоком людей.