Мальчишка, оглянувшись, закричал и беспорядочно заметался по дороге между текущей рекой и нависающей скалой. Трехметровое, поросшее густыми черно-рыжими длинными волосами человекообразное существо, не заметив притаившегося Алексея, грузно прошагало мимо. Вслед за уродом распространился густой устойчивый смрад.
Громко ревя, монстр настиг ребенка, с размаху жахнув дубиной. Мальчишка взвизгнул, едва увернувшись. На четвереньках метнулся к скале. Урод бросился следом, в бешенстве молотя дубиной по камням. Алексей в ужасе зажмурился, не желая видеть страшную детскую смерть.
На секунду громкий рев стих и возобновился с новой силой, чередуясь с мощными ударами. Алексей приоткрыл глаза. Сердце обрадованно заколотилось. Шустрый мальчонка ухитрился забиться в низкую щель. Бестолково лупя дубиной, чудовище разъяренно бесновалось, пытаясь достать ускользнувшую добычу.
– Труба. Пропадет пацан, – с горечью прошептал Алексей, не зная, как помочь.
Судя по азарту, кровожадный монстр не оставит добычу в покое. Немного успокоившись, Алексей начал придумывать стоящий план. Быстро прикинул мизерные шансы. «Чертов урод! Что делать, что делать, а? Сюда бы подствольник или пулемет крупнокалиберный. Ага, размечтался, этот гад за секунду в шашлык уделает!»
При любом раскладе ясно, что один удар дубины любого мигом превратит в пятно на дороге, а урод потом спокойно вернется закусывать малышом.
Единственное, что можно сделать, – как-то отвлечь внимание монстра, а когда тот отвлечется, шустрый малыш перебежит куда-нибудь и затаится.
«Все, хорош метаться, начали. Шанс у меня только один, а если не выйдет, то сигану прямо с обрыва подальше в речку, а там под водой доплыву до той стороны и отсижусь в камнях. Больше ничем помочь не смогу», – Алексей начал глубоко дышать, усиленно вентилируя легкие.
Успокоившись, со странно звенящей пустотой в голове, словно в легком тумане, плавно поднялся, прихватив правой рукой с земли горсть мелкого гравия. Подойдя к самому краю обрыва, медленно опустил расслабленные руки, повернулся спиной к воде, мгновение посмотрел на мерно молотящее по скале чудовище и коротко и резко свистнул.
Заслышав незнакомый звук, чудовище резко развернулось и увидело новую добычу. Перехватив дубину поудобней, коротко взрыкнуло и неторопливо направилось к обрыву.
Алексей с ужасом замер, глядя на приближающегося кровавого трехметрового вонючего монстра. С близкого расстояния, холодея, разглядел один-единственный черно-коричневый глаз в центре волосатой морды и широко раскрытую влажную клыкастую пасть.
«Похоже, конец». От этой короткой и такой ужасной мысли сердце в груди бешено и гулко заколотилось, гоняя внезапно загустевшую кровь.
Забившийся в щель, закрывший от ужаса голову руками малыш услышал, что шаги чудища удаляются. Испуганно глянув в курчавую спину, осторожно высунулся и быстро осмотрелся. Уже собрался было перебежать, но потрясенно замер.
На краю обрыва, возникнув прямо из зеленой травы, спокойно опустив руки, вырос странно высокий, зеленый, похожий на пятнистую большую ящерицу человек.
Алексей словно влип в вязкую трясину. Пространство и само время вдруг странным образом изменились. Спектр плавно сдвинулся в красный. Медленно, словно в покадровом фильме, чудовище продолжало двигаться вперед, а рев, идущий из широко раззявленного рта монстра, стал смещаться куда-то в сторону инфразвука.
Тяжело, словно поднимая пудовую гирю, Алексей швырнул пригоршню гравия, целясь в морду. Камни зависли в воздухе и замолотили россыпью по глазу и носу, забиваясь в открытую пасть.
Дубина циклопа медленно опускалась. Оттолкнувшись левой ногой, Алексей сделал разворот, пропуская монстра на край обрыва.
Внезапно ослепленный и потерявший равновесие монстр оторвался от земли следом за тяжелой дубиной. Утробно рыча, он полетел на острые камни.
Малыш замер в оцепенении, не в силах оторвать взгляд. Чудище приблизилось к зеленому человеку и с хриплым ревом опустило дубину. Медленно и повелительно взмахнув рукой, человек приподнял чудовище и швырнул в реку, затем медленно поблек и исчез.
Находясь в состоянии странного транса, Алексей поднял взгляд от неподвижно распластавшегося в воде на камнях монстра и потрясенно замер. Ущелье неузнаваемо изменилось. Скальный уступ под ногами огородился аккуратно окрашенной белой металлической изгородью. Опасный поворот впереди заметно расширился и сгладился, доверху укрытый прочной ячеистой сеткой. Ярко-желтые разделительные полосы четко виднелись на аккуратно заасфальтированном шоссе, плавно уходящем за поворот. Но самое главное находилось всего в десятке шагов: на стоянке сверкал стеклами двухэтажный туристический автобус. На фоне живописной скалы оживленно чирикали пожилые японские туристы, весело фоткая друг друга.
Алексей судорожно сглотнул и попытался сделать шаг, но картинка съежилась и смешала краски, словно попав в бурный водоворот. Автобус и японцы закрутились в ярко вспыхнувшую точку и словно взорвались.
Мышцы скрутило судорогой. Тело мгновенно одеревенело, к горлу подкатила тошнота. Вздохнув, устало уселся на краю обрыва, пытаясь отыскать хоть одно разумное объяснение.
«Так вот, значит, как меня молнией накрыло. Интересно, а век сейчас на дворе пятый или десятый? И, собственно, какая мне теперь на фиг разница. Идти-то все равно уже некуда», – он тупо уставился на воду.
Ребенок сморгнул и вздрогнул. На пустом краю обрыва возник неподвижно сидящий и сгорбленный зеленый человек, печально смотрящий вниз на журчащую воду.
Боясь даже дышать, малыш некоторое время тихонько постоял, а потом бочком, не спуская глаз с неподвижно сидящего человека, попытался уйти. Сделав пару торопливых шагов, увидел длинную дорожку размазанной крови. Мигом припомнился окровавленный брат. Всхлипнув, ребенок уселся прямо на дорогу и громко, во весь голос, отчаянно зарыдал.
До слуха находящегося в полном ступоре Алексея донесся безудержный детский плач. Повернулся и дернулся было пойти успокаивать мальчугана, но неожиданно остановился. «Пусть поплачет. Ему сейчас еще хреновей, чем мне. Похоже, урод кого-то из его близких положил. Не стал бы он так от вида крови-то надрываться. А может быть, и стал. Ведь маленький, вон какой. А на китайца совсем не похож, личико-то смугленькое, да и одет совсем по-другому, те все больше халаты предпочитают. Скорее всего, он индус».
Ашок, всхлипывая все реже, понемногу успокоился, не зная, куда пойти. Путешествие за целебными травами закончилось жутко. Два старших брата и три воина-слуги теперь мертвы. Страшный одноглазый великан Малгун неожиданно выскочил сзади из скрытой расщелины и убил всех огромной дубиной. Дедушка Садхир не зря рассказывал о жутких тварях, живущих высоко в горах.
Вздрогнув, снова вспомнил, как отчаянно закричали братья и слуги, пытаясь развернуть лошадей на тесной горной дороге. Старший брат Абхай в давке сорвался с седла, размозжив голову. Напуганная лошадь унесла мертвого седока.
Воин-слуга сорвался прямо с лошадью с обрыва и погиб. Двух других храбро сражающихся воинов рычащий великан просто снес с коней одним замахом дубины. Средний же брат, Аджит, до конца закрывал спиной перепуганного малыша. Окровавленное лицо Аджита и его отчаянный крик: «Спасайся, Ашок, убегай!» – запомнятся на всю жизнь.
И тогда Ашок, не оглядываясь, плача от страха, убежал за поворот, слыша за спиной страшные звуки битвы.
Чужак чуть шевельнулся. Мальчик пришел в себя и вгляделся в пятнисто-зеленую спину. Оказалось, что зеленая пятнистая окраска чужака вовсе не кожа, а хитро раскрашенная невиданная одежда.
Мигом вспомнились дедушкины слова про асур. Дождливыми вечерами частенько рассказывал о новых богах нашего мира, которые в долгих битвах изгнали старых. Асуры ушли, но не сдались, время от времени появляясь на земле ничем не отличимые от людей. А за поступками людей, добрыми или злыми, наблюдали слуги асур – ракшасы.
Алексей безучастно глядел на воду. Цель, к которой так долго стремился, стала вдруг странно недостижимой. «Интереснейшая же это все-таки штука время. Я ведь ясно видел будущее, оно было рядом, только возьми и протяни руку. И вдруг все мигом исчезло. И вообще, что это значит, «я видел»? Ведь глаза в обычном понимании не видят, а только передают перевернутую картинку в мозг. А уже этот странный сгусток воды обрабатывает картинку, как хочет, выстраивая живую реальность. И вообще, что оно такое, эта наша реальность? Раньше считал нереальным вот этого мертвого урода, а теперь на себе убедился, что он реальнее некуда. И правильно говорил выпивший Колька – реальность всего лишь наша иллюзия, вызванная отсутствием алкоголя в крови. Ладно, проехали… И как мне теперь жить в этой конкретной реальности? Да и житье-то во все времена всегда сводится просто к ежесекундному выбору: или сдаться, или барахтаться до конца, надеясь, что все получится. Дома все равно теперь нет, а здесь сидит этот зареванный пацан. И если я здесь и сейчас… Делай, что должен, и пусть случится то, что случится. Вот тебе и весь выбор», – и, словно очнувшись от долгого сна, неожиданно широко зевнул.