Лекари, судя по всему, догадывались кое о чём о происходящем с ним. Они постоянно поили его разного рода настоями из трав, то горькими, то сладковатыми, то отвратительными до рвоты, умело пытаясь исцелять не только его тело, но и его душу. Повязку ему аккуратно меняли на каждом утреннем осмотре, рану смазывали целительными мазями, заставляли глотать горячий жидкий медвежий жир, и постепенно температура спадала, а разорванные ткани спины зарастали. Хотя мучительная боль внутри плеча всё ещё не отпускала его ни днём, ни ночью - в том вязком полусне, в который он спасительно проваливался из своих дневных полубдений.
На третий день, к вечеру, когда кошмары уже начали потихоньку оставлять его, а боль от раны несколько притупилась, к нему допустили в палату Весельчака, напросившегося проведать своего раненого товарища. Тот ворвался внутрь как буря - шумный, хмельной, благодушный от непривычно долгого отдыха, переполненный впечатлениями.
- Ну чо, паря! Начал он, примостившись рядом с изголовьем кровати на низкий табурет, принесенный для него служителем, - Вижу, вижу - уже хлопаешь глазками! Говорят - жить будешь, значится! Ну и лады! Значит - ещё снова порассекаем вместе! Ты, вот, герой! О тебе перед строем объявляли! Таперича в гвардии всякая собака знает, что есть такой героический порученец в свите у Предводителя! Что и как, и почему - оно конечно не сказано было. Герой - и всё! Героизьм перед лицом опасности, верное исполнение своих прямых обязанностей, честь, и долг! Так что - теперь тебя в лицо узнавать будут! Ну, заслужил! Может, даже в строевую часть переведут! Всё спокойнее, чем у нас в порученцах болтаться. Так что - счастливчик ты паря! Настоящий! Всамделишний! А я то ещё сомневался!
Владислав слушал все эти речи молча, равнодушно, отстранённо. Весельчак дергался у него перед глазами каким-то мёртвым паяцем на ниточках, его ни утомляя, ни развлекая. Но тот, видимо не замечая его состояния, продолжал на свой манер пытаться развлечь его.
- Эх, паря! Жалко, что ты тут вот преешь. У нас сейчас жизня - вовсю отрываемся. Пока что - на стрёме, но строевой нас не утомляют, как особый отряд, так что из кабака не вылазим. Девок, правда, особо нету. Слёзы - а не бабы. Одно слово - унылый отстой. Так что мы в основном пивком с винцом тоску заливаем. И сердце веселим. На выплаты по походу. Но какие-то развлечения всё же были. Не ахти что. Ну да ладно - вот уж война начнётся, там и возьмём своё с лихвой. Жаль, тебя нету. Рассказывать - что! Вот тут бы мы с тобой вместе - разойдись душа! А так - что! Так что скорее становись на ноги! Повеселимся!
Тут подошёл смотритель палаты и строго приказал Весельчаку выметаться немедленно - их высокоблагородию ещё нельзя пока долго общаться с посетителями. Потому как - всё ещё слабы и нездоровы.
- Опаньки! -Радостно отметил Весельчак вставая. - Уже и "высокоблагородие"! И чином-то подняли! Эх, отметить бы! Вот бы все повеселились!
Владислав попросил служителя достать из ящика мешочек с деньгами, зачерпнул оттуда правой рукой золотых монет не глядя - сколько захватила ладонь, и подал их Веселчаку со словами: "Вот - пока отметьте за меня, погуляйте там всей братвой! Когда встану - то и ещё выставлю всем, уже лично."
- Ну, брат! - Аж умилился Весельчак, принимая монеты, и от избытка чувств едва не хлопнул его по больному плечу - бдительный служитель едва успел перехватить его движение в самый последний момент, - Ну, ты и правда - в доску свой! Ничо, не боись - ещё погуляем вместе. Даже если и заберут тебя от нас, то всё равно дружбанами уже расстанемся! Пойду, порадую парней! А том мы своё, если по правде, уже почти всё спустить успели.
И он радостно ускакал в коридор, весело звеня полной ладонью. Владислав же, который после его посещения вдруг почувствовал крайнее утомление, приняв от смотрителя успокаивающую настойку провалился в очередное целительное беспамятство.
В полдень следующего дня Командующий призвал Предводителя и Тайноведа на чрезвычайный и срочный совет. Они снова стояли перед ним, возбуждённо, молча расхаживающим по своей рабочей комнате, и с тревогой ожидали, что он им сообщит такого важного. Наконец тот остановился, повернулся, внимательно взглянул на них, и - выпалил:
- Плохо дело, господа! Известия - хуже некуда.
Те молча ждали от него разъяснений.
- Первое - крысёныши-то оказывается живы! Те, которых волокли парни Углука. Так что, выходит - зря мы так радовались, и планы свои на этом строили! Возвернулись эти, видишь ли, после встречи с лошадниками к лесу! Искали! А воскресший Серобрад их подобрал, и к себе пристегнул! И отправились они, видишь ли, несолоно хлебавши в белый свет, как в копеечку! Сиротки неприкаянные! Вот так и изучай положение глазами птичек хреновых, за сотни миль от места действия! А тут - на тебе! По крайней мере, один из этих крысёнышей совершенно точно уцелел. Как - не знаю пока. Но - его Высочайший сам видал, лично - вот как вы меня сейчас видите!
Его собеседники уставились на него, совершенно поражённые.
- Как видал?! Что, неужели ж в Башню доставили?! - Вслух изумился Предводитель.
- Эх! Если бы.. Нет, Высочайший его видал там, за рекою. Как - не скажу. Это - тайна. Но видал ясно, и вне всяких сомнений. Может, вы уже слыхали - лошадники перемололи всю армию ведунца. И более того - Железотвердь уже взята и разгромлена!
- Кем? Лошадниками?! - Снова поразился Предводитель.
- Если б! Нет, из того лесу, что там, за рекою, вылезла очень, очень древняя и страшная сила. Может быть слышали - лесные демоны?
- Так то ж легенды! Ну - лесные демоны. - Изумился Предводитель.
- Да нет, к сожалению - не легенда. - Хмуро отозвался Командующий, - Точнее - не совсем легенда. Что там произошло точно, нам ещё не ведомо. Но, видимо, этот ведунец как-то умудрился прищемить не вовремя хвост этой самой лесной нечисти. И они от его обиталища камня на камне не оставили. Да заодно выручили и лошадников, которых армия ведунца уже почти что выковыряла из их знаменитых горных убежищ.
- Так что, веднунец уже зажмурился наконец? - Заинтересовался Тайновед.
- Нет, пока, вроде, нет. Его из этой Башни в Железотверди не так-то просто выковырять. Но эта каналья то ли нас уже предала, то ли какую-то свою игру ведёт - в общем у Серобрада, который, понятное дело, тут как тут прискакал на жареное, оказался в руках очень древний и могучий предмет силы, хранившийся издавна там, в Башне. Самое ценное, пожалуй, из хранившегося там.
- Неужели ж ведунец расстался с Дальноглядом? - Изумился Тайновед.
Командующий быстро, искоса взглянул на него
- А.. А как ты понял?
- Ну, то, что там был один из Дальноглядлов - это известно всем, кто серьёзно древние сказания изучает. - Смутился тот. - И то, что это, пожалуй, самое ценное там, это тоже небольшой секрет. Вот я и поражаюсь - это как же надо так, сразу, полностью сменить сторону, чтобы расстаться с такой ценностью! Замаливая предшествующее, понятно.
Там ещё не всё ясно с этим. - Досадливо поморщился Командующий. - Но вот то, что к Серобраду попал, в его загребущие лапы, этот предмет - то уже известно с полной достоверностью. Как это стало известно - то вам знать не нужно, конечно же. Но вот, что гораздо хуже, Серобрад уже передал оный кое-кому другому. Который сейчас для нас стал чрезвычайно опасен. Необычайно, чтобы не сказать более, опасен!
- Это с Дальноглядом-то, что ли? - Изумился Предводитель.
- Нет, через Дльногляд он как раз лишь засветил себя Высочайшему. - Раздражённо отмахнулся от его недоумения Командующий, - Как раз вот тут получилось хорошо. Дальногляд из Железотверди давно уж был в полном подчинении у Высочайшего. Собственно, через него он и ведунца там держал в своём кулаке.
Тут Тайновед быстро посмотрел на Командующего, и хотел что-то спросить, но передумал. Командующий глянул на него хмуро, но тоже не отреагировал на его движение, а лишь продолжил: