– Дуг?
Он выстрелил дважды, прежде чем его повалили, и пули ушли в ночь, впиваясь где-то в невидимое. Ворочаясь под телами напавших, с каким-то детским изумлением он ощущал, как сильные чужие руки выворачивают у него из пальцев оружие, крепко стягивают волосяной петлей кисти. К лицу, к самому носу, что-то поднесли, и он задохнулся от хлынувшего в мозг яда. Мышцы мгновенно окоченели. Слабея, он дернулся и обмяк.
– Готов? – темный силуэт вырос над лежащим. Быстро за вторым!
Навстречу им выбежала всхлипывающая, в разорванном платье Римма и взмахом указала на сияющие окна.
– Мак не сумел его взять…
Из заведения донесся выстрел. Трое, миновав крыльцо, ворвались в зал.
– Не дури, Слоппер!
Гулко лопнуло под потолком. Оркестранты в испуге прекратили играть. Впрочем, тишины не наступило. Ее съели вопли людей и грохот опрокидываемых стульев. Не сразу похитители разглядели своего четвертого коллегу. Он лежал на боку, укрывшись за стойкой, зажимая ладонью сочащееся кровью плечо. С жуткой неестественной улыбкой Слоппер продирался через мечущихся людей. Захрустело выдавливаемое стекло. Посетители удирали через окна, и Слоппер пробовал прорваться вместе со всеми.
– Стой! – над головой его засвистели пули. Каратели тараном вонзились в толпу, пытаясь настичь беглеца. – Хватайте его! За голову этого человека – награда!
С руганью Слоппер вырвался из общего потока. Куртка его была располосована. К нему тянулись из толпы руки.
– Назад!.. – выхватив их кармана плоскую кассету хронопуска, он издевательски засмеялся. Необычный этот смех остановил людей.
– Брось прыгалку, плуш! Тебя все равно рано или поздно достанут!
– Как же! Уже достали… – Размахивая револьвером, Слоппер осадил наиболее прытких смельчаков и торопливо повернул переключатель на кассете. Голубоватая вспышка расшвыряла людей в стороны, оставив курящийся над полом ядовито-зеленый дым.
– Скотина! – каратель, лежащий рядом со стойкой, устало смотрел на то место, где только что находился Слоппер. – Где же теперь этого мерзавца искать?…
* * *Ослабленный листвой свет падал в окно, тускло озаряя небольшую чердачную комнатку. Когда-то, вероятно, обстановка была здесь вполне приличной, но с тех пор, как дом бросили, прошло немало лет. Мебель покрылась сетью трещин, вакуумная плита глядела на свет ржавыми пятнами, а в темных углах серебрилась бахрома паутины. Забавно… Раньше пауков на Саквенте не водилось. Теперь изменилось многое, и это жилище в чем-то отражало случившиеся перемены. На крыше его проросли зеленые побеги, стены превратились в опору для хищных лиан, а сам дом ушел в землю не меньше чем на локоть. Брошенное хозяином – не живет долго. Запустение, как болезнь, – настигает тотчас по ослаблению иммунитета. А жизнь в доме – это тот же иммунитет…
Дикий кустарник подступил вплотную к крыльцу и окнам, однако, возвышенность, на которой располагалось здание, позволяла вести наблюдение за ракетодромом. С помощью бинокля довольно отчетливо просматривались сверкающие, похожие на аккуратно расставленные кусочки сахара ангары, стальные решетчатые конструкции, облепленные ремонтниками, вышки с охраной и снующие взад-вперед грузовые машины. Этот муравейник не затихал ни днем, ни ночью. На стартовых тумбах и в глубоких шахтах – всюду таились остроносые ракеты. Дуг насчитал всего около десятка звездолетов, но понять, какие из них готовились к старту, а какие оставлялись на консервацию, представлялось совершенно невозможным.
Трясущейся рукой он провел по воспаленным, слезящимся от напряжения глазам и, отложив тяжелый бинокль, прижался затылком к прохладной стене. Он балансировал на грани сумасшествия. Думать о невозможном – значит сходить с ума, а он всерьез задумывался над планом захвата корабля. Вопреки здравому смыслу – в одиночку и без оружия, без информации о ракетодроме, его службах, – прямиком через колючку. Вероятнее всего, его пристрелит первый же охранник. Или даже не так: его постараются взять живым, превратив все в забавную охоту. Что-что, а охотиться они тут научились.
Дуг в отчаянии скрипнул зубами. Девять лет!.. Без малого девять лет он жил вне Саквенты, успев позабыть профессию, все то, без чего невозможно подступиться к кораблю. Даже с простейшей системой управления, если он доберется до нее, придется основательно повозиться. И это, не считая бортового кибера, всех его блокировок и ключевых входов запуска!..
Нет, мечтать о взлете представлялось абсолютным вздором. Это было почти тоже, что желать себе смерти!
Дуг медленно закипал. Безвыходность ситуации рождала слепую ярость. Хотелось разбить бинокль об пол, но вместо этого он несколько раз пристукнул затылком о стену, прислушиваясь, как отдаются удары в отяжелевшей от растительности крыше. Какого дьявола он столько терпел! Схватка на Земле, вонючий мешок, наручники, мучительный перелет на Саквенту, а потом стационар с его издевательствами, зона для отловленных плушей, побег и скитания по лесам и болотам, игра в прятки со всем живым. От него шарахались не только люди, но и непривычное к страху здешнее зверье. Немного похожие на собак пуаны, едва завидев его, поджимали хвосты и начинали подвывать на длинной тоскливой ноте. Они безошибочно чувствовали в нем чужака и тем самым вынуждали швырять в них камнями и сучьями. А на четвертый день пути произошла встреча с Астрологом, приведшая Дуга к этому дому. Как он обрадовался поначалу, какими воспылал надеждами! Он почти увидел конец своим мытарствам!..
Дуг ударил затылком чересчур сильно, и в голове немедленно откликнулось болезненным эхом. Он оставил стену в покое.
Как бы то ни было, но шли уже третьи сутки, а ничего не менялось. Он успел обжить этот прокисший от старости чердак и, наблюдая за далеким ракетодромом, вплотную приблизиться к той грани, за которой начинается сумасшествие. Во всяком случае Дуг чувствовал, что все более сдает позиции. Сделать что-либо он был не в силах, но также был не в силах и справиться с психологической нагрузкой. Не только сердцем люди несравнимы с богами, – решить что-либо сложное, находясь в полном одиночестве, им тоже не по зубам.
Явственно потянуло горелым. Вздрогнув, Дуг подскочил к потрескивающей от жара плите и, обжигаясь, снял с огня миску с шипящим варевом. Мясной концентрат, последнее, что у него осталось из съестного… Управляясь широким ножом, как ложкой, он быстро покончил с безвкусным блюдом, тщательно вытер лезвие о штаны. Мимоходом опустил по собственному адресу шуточку: перегрузка – перегрузкой, а аппетита у тебя, братец, не поубавилось… Оглядев нож, Дуг жестко поджал губы. Глупо, что он не подумал об этом сразу. Сейчас он спустится с чердака и поговорит с этим шпиком внизу по-настоящему – вытянув из него все необходимое или же отправив к праотцам…
Отодвинув крышу люка, Дуг грузно слез по скрипучей лестнице и носком ботинка ткнул в лежащий у стены бесформенный куль.
– Подъем, шпичок! Будет небольшая беседа…
Пока он распутывал веревки, человек продолжал безмолвствовать, и Дуг поневоле обеспокоился. Уж не задохнулся ли его гость? А может, он сам переусердствовал, когда сиганул с крыши на спину незадачливого агента?…
Дуг заметил «шпика» совершенно случайно – только потому, что неотрывно глядел в чердачное окно. Крадущуюся фигуру он принял сперва за полицейского, но, рассмотрев штатскую одежду, рассудил, что перед ним рядовой шпик. В зоне ему рассказывали про таких. Как оказалось, здешние службы действительно с удовольствием пользовались услугами гражданского населения. Выпрыгнув на человека прямо из чердачного окна, он оглушил его крепким ударом и, спеленав найденным в доме тряпьем, оставил на время внизу. Теперь подоспело время для обстоятельного разговора.
Худое, шелушащееся лицо вынырнуло из-под пыльной мешковины, и заморгавший от внезапного света человек громко чихнул. Щурящиеся глазки его обежали помещение и остановились на Дуге. Чуть заметно незнакомец скривил губы и, выплюнув обрывки тряпья, пробормотал: